Пропаганда
Манипулятивный интеллект: ИИ уже стал ареной идеологического противостояния и пропагандистских манипуляций, но основная борьба еще впереди
Ящик для деда: в России телевидение теряет аудиторию и доверие гораздо быстрее, чем в Европе, и за годы войны этот процесс ускорился
Телеграмма из Кремля и ее читатели: внешнее информационное вмешательство эффективно, когда оно резонирует с реальной неудовлетворенностью политической и экономической ситуацией
В постсоветских странах, где культурно-информационная связь с Россией остается существенной, а выбор в пользу евроинтеграции еще не сделан, пропагандистские кампании в Telegram оказываются эффективными — в том случае, если их нарративы падают на благодатную почву разочарования в перспективах вступления в ЕС и неудовлетворенности, связанной с внутренними проблемами.
Три патриотизма: молодые поколения россиян более критично настроены в отношении войны и изоляционистского курса и потому становятся объектом различных стратегий «перевоспитания»
Вопреки доктрине, рассматривающей общество как арену противостояния истинных патриотов и «врагов России», в российском общественном мнении различимы три извода «патриотизма»: принудительный патерналистско-советский, характерный для старших поколений, более модерный, присущий молодежной среде, и репрессивно-милитаристский, настроенный на бескомпромиссную борьбу с «молодежным» изводом.
Всемирная сетевая прачечная: российская пропаганда достигает западной и мировой аудитории через экосистему интернет-продвижения, которой Запад не умеет противодействовать
Предвыборный пацифизм: сигналы Кремля о готовности к мирным переговорам — часть стратегии поддержки пацифистской риторики крайне правых и крайне левых накануне выборов в Европарламент
Пожарный шланг лжи: российская пропаганда все более выглядит для Запада экзистенциальной проблемой, которую он пока не способен эффективно решить
Пропаганда помогает Москве завоевать расположение не только населения стран глобального Юга, но и жителей западных стран. В глобальной и открытой информационной сети блокировки и запреты «брендов» работают плохо и ведут лишь к «мимикрии дезинформации». Чтобы противостоять мощи российской пропаганды, у Запада не хватает ресурсов, а также понимания, как вести эту борьбу.
Кремлевский свайп: накануне американских выборов Кремль действительно сделал ставку на TikTok, популярность которого в Америке быстро растет, но закрывать соцсеть — плохое решение, уверены эксперты
Боты в контакте: как работает сетевая пропаганда
Боты и тролли — это те, с кем мы имеем дело каждый день, обычно не замечая и не осознавая этого. Возможно, их не так немного, но их активность, консолидированная позиция и агрессивность позволяют им захватывать и модерировать дискуссию, провоцируя эффект, похожий на феномен «спирали молчания». Боты и тролли — это инструменты горизонтальной сетевой пропаганды, призванные деформировать представление реальных пользователей о «воображаемом большинстве» нации.
Пропаганда в сетевой среде: как менялась пропаганда в эпоху социальных медиа и в условиях войны
Пропаганда эпохи социальных сетей направлена не столько на продвижение какой-то идеологической доктрины, сколько на модерацию общественной дискуссии, может обращаться с различными посланиями к различным аудиториям и предполагает прежде всего вовлечение потребителя в процесс ее распространения, своего рода соавторство. Все эти свойства и возможности сетевой пропаганды эффективно использует сегодня российское государство.
Тролли, эльфы и прочие бюджетники: российские власти развивают постпригожинскую систему сетевого астротурфинга, а оппозиция пытается противодействовать им теми же методами
Расщепление правды: информационная война в нынешнем конфликте в Газе играет не меньшую, а может и бóльшую роль, чем события на поле боя
Глобальное сарафанное радио: пророссийские нарративы в Центральной и Восточной Европе сфокусированы на теме украинского «нацизма» и демонизации образа Зеленского
Подводные течения в море подкастов: могут ли подкасты повлиять на общественное мнение США в отношении России и Украины
«Разведка США планирует убить Зеленского»: пророссийская дезинформация в странах Центральной Европы в августе 2023 года
Интенсивная нормализация: российская пропаганда нацелена не на мобилизацию граждан, а на принуждение к ритуальной лояльности
Слив «Вулкана»: документы малоизвестной фирмы вскрыли карту стратегических разработок российского цифрового авторитаризма
Не мобилизирующая паутина: как прокремлевские медиа готовили почву для вторжения в Украину
Матрица нарративов: как понимать и расшифровывать российскую пропаганду
Сопровождающая российскую агрессию против Украины пропагандистская кампания кажется эклектичным потоком противоречащих друг другу посылов и утверждений, однако в действительности вполне рационально опирается на разные типы нарративов, стратегические и тактические, адресованные разным аудиториям — России, Украине, «коллективному Западу» и «глобальному Югу».
Генераторы недоверия: как устроены кремлевские кампании дезинформации и астротурфинга
Масштабная активность Кремля в TikTok и других социальных сетях не дает прямого результата, но обладает сильным вторичным эффектом: кремлевские кампании дезинформации не переубеждают сторонников противной точки зрения, но сеют в их рядах ощущение уязвимости и недоверие к устойчивости нормативных и либеральных социальных порядков.
Пушки вместо масла: прогосударственные российские СМИ все охотнее рассказывают населению про войну и «выдавливают» экономические темы из новостной повестки
Кремль запрягает телегу: по мере расширения контроля со стороны властей аудитория Telegram’a теряет признаки оппозиционности
«Кремлевские тролли никогда не спят»: российские пропагандистские кампании в европейских соцсетях не слишком эффективны, но могут создавать проблемы в кризисных ситуациях
Франкенштейн Telegram’a: как динамика соцсетей меняет политическую повестку в России
Путинские фаны или кремлевские боты?
За последнее десятилетие в России создана мощная инфраструктура «сетевой автократии», сосредоточенная не на ограничении, а на активном формировании сетевого контента. Анализ имитирующего поддержку властей астротурфинга и реальной реакции пользователей на войну в Украине показывает, что, несмотря на разнообразие онлайн-стратегий Кремля, сетевая пропаганда далеко не всегда успешна, но серьезно искажает наши представления о «низовых настроениях».
Твиттер-оружие: война нарративов вокруг противостояния России и Запада захватывает весь мир и пока ведется с переменным успехом
Телеграмма из Кремля и ее читатели: внешнее информационное вмешательство эффективно, когда оно резонирует с реальной неудовлетворенностью политической и экономической ситуацией
В постсоветских странах, где культурно-информационная связь с Россией остается существенной, а выбор в пользу евроинтеграции еще не сделан, пропагандистские кампании в Telegram оказываются эффективными — в том случае, если их нарративы падают на благодатную почву разочарования в перспективах вступления в ЕС и неудовлетворенности, связанной с внутренними проблемами.
Три патриотизма: молодые поколения россиян более критично настроены в отношении войны и изоляционистского курса и потому становятся объектом различных стратегий «перевоспитания»
Вопреки доктрине, рассматривающей общество как арену противостояния истинных патриотов и «врагов России», в российском общественном мнении различимы три извода «патриотизма»: принудительный патерналистско-советский, характерный для старших поколений, более модерный, присущий молодежной среде, и репрессивно-милитаристский, настроенный на бескомпромиссную борьбу с «молодежным» изводом.
Всемирная сетевая прачечная: российская пропаганда достигает западной и мировой аудитории через экосистему интернет-продвижения, которой Запад не умеет противодействовать
Предвыборный пацифизм: сигналы Кремля о готовности к мирным переговорам — часть стратегии поддержки пацифистской риторики крайне правых и крайне левых накануне выборов в Европарламент
Пожарный шланг лжи: российская пропаганда все более выглядит для Запада экзистенциальной проблемой, которую он пока не способен эффективно решить
Пропаганда помогает Москве завоевать расположение не только населения стран глобального Юга, но и жителей западных стран. В глобальной и открытой информационной сети блокировки и запреты «брендов» работают плохо и ведут лишь к «мимикрии дезинформации». Чтобы противостоять мощи российской пропаганды, у Запада не хватает ресурсов, а также понимания, как вести эту борьбу.
Кремлевский свайп: накануне американских выборов Кремль действительно сделал ставку на TikTok, популярность которого в Америке быстро растет, но закрывать соцсеть — плохое решение, уверены эксперты
Боты в контакте: как работает сетевая пропаганда
Боты и тролли — это те, с кем мы имеем дело каждый день, обычно не замечая и не осознавая этого. Возможно, их не так немного, но их активность, консолидированная позиция и агрессивность позволяют им захватывать и модерировать дискуссию, провоцируя эффект, похожий на феномен «спирали молчания». Боты и тролли — это инструменты горизонтальной сетевой пропаганды, призванные деформировать представление реальных пользователей о «воображаемом большинстве» нации.
Пропаганда в сетевой среде: как менялась пропаганда в эпоху социальных медиа и в условиях войны
Пропаганда эпохи социальных сетей направлена не столько на продвижение какой-то идеологической доктрины, сколько на модерацию общественной дискуссии, может обращаться с различными посланиями к различным аудиториям и предполагает прежде всего вовлечение потребителя в процесс ее распространения, своего рода соавторство. Все эти свойства и возможности сетевой пропаганды эффективно использует сегодня российское государство.
Тролли, эльфы и прочие бюджетники: российские власти развивают постпригожинскую систему сетевого астротурфинга, а оппозиция пытается противодействовать им теми же методами
Расщепление правды: информационная война в нынешнем конфликте в Газе играет не меньшую, а может и бóльшую роль, чем события на поле боя
Глобальное сарафанное радио: пророссийские нарративы в Центральной и Восточной Европе сфокусированы на теме украинского «нацизма» и демонизации образа Зеленского
Подводные течения в море подкастов: могут ли подкасты повлиять на общественное мнение США в отношении России и Украины
«Разведка США планирует убить Зеленского»: пророссийская дезинформация в странах Центральной Европы в августе 2023 года
Интенсивная нормализация: российская пропаганда нацелена не на мобилизацию граждан, а на принуждение к ритуальной лояльности
Слив «Вулкана»: документы малоизвестной фирмы вскрыли карту стратегических разработок российского цифрового авторитаризма
Не мобилизирующая паутина: как прокремлевские медиа готовили почву для вторжения в Украину
Матрица нарративов: как понимать и расшифровывать российскую пропаганду
Сопровождающая российскую агрессию против Украины пропагандистская кампания кажется эклектичным потоком противоречащих друг другу посылов и утверждений, однако в действительности вполне рационально опирается на разные типы нарративов, стратегические и тактические, адресованные разным аудиториям — России, Украине, «коллективному Западу» и «глобальному Югу».
Генераторы недоверия: как устроены кремлевские кампании дезинформации и астротурфинга
Масштабная активность Кремля в TikTok и других социальных сетях не дает прямого результата, но обладает сильным вторичным эффектом: кремлевские кампании дезинформации не переубеждают сторонников противной точки зрения, но сеют в их рядах ощущение уязвимости и недоверие к устойчивости нормативных и либеральных социальных порядков.
Пушки вместо масла: прогосударственные российские СМИ все охотнее рассказывают населению про войну и «выдавливают» экономические темы из новостной повестки
Кремль запрягает телегу: по мере расширения контроля со стороны властей аудитория Telegram’a теряет признаки оппозиционности
«Кремлевские тролли никогда не спят»: российские пропагандистские кампании в европейских соцсетях не слишком эффективны, но могут создавать проблемы в кризисных ситуациях
Франкенштейн Telegram’a: как динамика соцсетей меняет политическую повестку в России
Путинские фаны или кремлевские боты?
За последнее десятилетие в России создана мощная инфраструктура «сетевой автократии», сосредоточенная не на ограничении, а на активном формировании сетевого контента. Анализ имитирующего поддержку властей астротурфинга и реальной реакции пользователей на войну в Украине показывает, что, несмотря на разнообразие онлайн-стратегий Кремля, сетевая пропаганда далеко не всегда успешна, но серьезно искажает наши представления о «низовых настроениях».
Твиттер-оружие: война нарративов вокруг противостояния России и Запада захватывает весь мир и пока ведется с переменным успехом