Репрессии в новом качестве: как менялся профиль репрессивности режима на третьем году войны

Два этапа новой репрессивности: от реактивности к системности

В 2024 году репрессивная машина «военного путинизма» окончательно перешла от реактивной фазы своего становления к режиму системной стабилизации. Охват (широта) политически мотивированных репрессий практически не меняется (по сравнению с 2023 годом), но их жесткость, нараставшая в 2023 году, окончательно стала нормой. Эта жесткость проявляет себя в высокой доле преследований, связанных с лишением свободы, в показной жестокости приговоров и, наконец, в широком распространении пыток и пыточных условий, применяемых к преследуемым. В то время как «военные» статьи (распространение «ложной» информации и «дискредитация» армии) выходят из моды, вновь расширяется зона применения псевдоантиэкстремистских и псевдоантитеррористических статей, которые призваны стать фундаментом систематического преследования инакомыслия. Растут вес репрессивной шпиономании и давление на «иноагентов». Все это следует из данных, представленных в подробном отчете ОВД-Инфо о политически мотивированных репрессиях в России в 2024 году.

В 2022 — начале 2023 года становление репрессивной машины новой версии путинского режима — «военного путинизма» — носило в значительной мере реактивный характер. Власти были заняты подавлением антивоенных настроений в обществе, которое было к реальной затяжной войне идейно не готово и ею шокировано. Режим вынужден был реагировать на это неприятие и на «непуганость» значительной части российских обывателей, не являвшихся сознательными противниками режима до начала войны. Репрессии за антивоенные высказывания осуществлялись в основном по двум статьям, спешно введенным в Уголовный кодекс в начале марта 2022 года (207.3, «ложные» сведения об армии, и 280.3, «дискредитация» армии), и призваны были, подавив «слышимость» антивоенного сегмента, поддержать «навязанный консенсус» лояльности войне. 

В значительной мере они носили «обучающий» характер, то есть должны были приучить общество к новой норме. Это проявлялось, например, в том, что основная масса преследований шла по административной статье о «дискредитации» армии (статья 20.3.3 КоАП). По данным «Медиазоны», в 2022 году было заведено 5,6 тыс. таких дел. Кроме того, возбуждаемых уголовных дел по военным статьям было гораздо больше, чем вынесенных приговоров, а приговоры с реальными сроками заключения составляли относительно небольшую долю всех приговоров (35%). Демонстративно жестокие приговоры встречались, но они также имели показательный характер — практиковались в отношении публичных фигур, к делам которых было приковано медийное внимание (приговоры депутату Алексею Горинову, политику Илье Яшину).

В 2023 году этот профиль репрессивности начал меняться. С одной стороны, немного снижался поток новых политически мотивированных уголовных дел (примерно на 15% по итогам года) и уголовных дел за антивоенные высказывания (примерно на 20%), а число административных дел за антивоенные высказывания сократилось вдвое. Это снижение отражало успех «обучающего» репрессивного цикла: граждане усвоили новые правила поведения, уехали из страны либо оказались в тюрьме. В то же время почти в полтора раза (с 306 до 429) выросло число преследований, сопряженных с лишением свободы (60% новых уголовных преследований). Выросло и число приговоров с реальными сроками.

Политически мотивированные административные и уголовные преследования, 2019–2024, число дел

Приговоры по политически мотивированным уголовным делам, 2023–2024

Все эти тенденции закрепились в 2024 году. Правда, данные за 2024 год пока не полны — не только потому, что итоги в докладе ОВД-Инфо подведены на 9 декабря, но в еще большей степени по той причине, что о части случаев правозащитники узнают с заметным опозданием. В результате число преследований в 2024 году может увеличиться на 10–15% и либо сравнится с числом преследований 2023 года, либо будет чуть меньшим. То есть численный охват уголовных политически мотивированных преследований остался примерно на уровне 2023 года и меньше на 15–20%, чем в 2022-м. Это стабильный темп — около 60 новых политически мотивированных преследований в месяц. Однако доля преследований, связанных с лишением свободы, в потоке тех уголовных репрессий, о которых известно было на начало декабря, составляла уже 70%, то есть 7 из 10 человек оказывались за решеткой. Это, как мы уже отмечали, соответствует представлениям Кремля об «эффективном уровне репрессий» — демонстративно жестких, но не слишком многочисленных (→ Re: Russia: Эффективный уровень репрессий).

Всего на начало декабря, по подсчетам ОВД-Инфо, собравшего совершенно уникальную базу данных о политических репрессиях, в России в настоящий момент по политическим мотивам преследуется почти три тысячи (2976) человек, из них 34% уже отбывают срок и еще 13% находятся в заключении в ожидании суда. Еще около 425 человек освободились из мест заключения за последние три года, отбыв свой политический срок.

Тематический сдвиг: идейно-репрессивное самоопределение режима

Что изменилось за последний год — это репертуар обвинений и статей, используемых для политических репрессий. Хотя данные за 2024 год неполны, некоторые основные тренды налицо. Прежде всего это резкое сокращение числа дел по «антивоенным» статьям. Война стала рутиной, а отношение к ней и практики публичного поведения в связи с опасной темой выработались и нормализовались. Это не значит, что за последний год больше людей приняли войну, однако потребность высказываться по этому поводу и стремление оказать влияние на мнение других резко снизились. В этом одна из причин устойчивого впечатления, что россияне живут так, как будто войны нет. По данным сентябрьского опроса проекта «Хроники» и группы ExtremeScan (данные есть в распоряжении Re: Russia), 13% респондентов хотели бы больше говорить о войне, 14% удовлетворены тем, как это происходит сейчас, а 42% хотели бы говорить о ней меньше.

Тематические группы статей УК, по которым чаще всего возбуждались уголовные дела в 2023 и 2024 годах, число дел

Тем, кто упорствует и продолжает высказываться против войны, теперь «шьют» «оправдание терроризма». Это и более тяжелая, и более идеологически нагруженная статья: она должна актуализировать тему ударов ВСУ по российской территории, то есть «преступлений» украинской армии, которые в том числе вели и к гибели российских жителей. В ноябре свой очередной срок, находясь в тюрьме, по этой статье получил бывший московский муниципальный депутат Алексей Горинов, который в частном разговоре о взрыве Крымского моста сказал: «Ну взорвали. Война идет. Потому что Крым — это их территория». Другими сверхизвестными подсудимыми по этой статье стали режиссер спектакля «Финист Ясный Сокол» Евгения Беркович и драматург Светлана Петрийчук. «Террористические» статьи, как их использует путинский режим, служат ярким примером «репрессивного популизма»: в глазах населения терроризм является большой общественной опасностью, а потому репрессии за терроризм выглядят более легитимными даже при расширительном его толковании.

Но, пожалуй, верхом путинского юридического цинизма стали статьи, криминализирующие деятельность различных «сообществ», которые по политическим мотивам объявляются властями «экстремистскими» или «террористическими». В 2023 году по статье об организации экстремистского сообщества было вынесено 209 приговоров, в 2024-м — еще 156. Изначально массовость этой статьи обеспечивалась осуждением по ней приверженцев движения «Свидетелей Иеговы», затем к ним добавились сотрудники ФБК и «штабов Навального», однако со временем эти «организационные» статьи все более становятся универсальным инструментом преследования инакомыслия любого рода. В случае внесения организации в список экстремистских или террористических под уголовное преследование можно попасть не только за связь с такой организацией, но даже за демонстрацию сочувствия к ее символам и целям.

Так, в 2024 году дела о деятельности экстремистского сообщества возбуждались в связи с пабликом «ВКонтакте» Antifa United и проектом «АнтиПытки», отмечают эксперты ОВД-Инфо. А экстремистскими организациями, среди прочих, были признаны Межрегиональное общественное движение «Я/МЫ Сергей Фургал», «Татарская народная партия “Возрождение”» и Омское гражданское объединение. Дабы придать такой практике систематический характер, российские власти стали просто выдумывать несуществующие организации определенной идейной направленности, признавать их экстремистскими или террористическими и таким образом криминализировать те или иные убеждения. Так, экстремистским было признано некое «Антироссийское сепаратистское движение» вместе с 55 его «структурными подразделениями», террористическими были объявлены «Форум свободных государств ПостРоссии» и 172 его предполагаемых «структурных подразделения», три из которых ранее признали также «структурными подразделениями» «Антироссийского сепаратистского движения». Все это вымышленные сетевые организации, а их признание экстремистскими и террористическими позволяет криминализировать дискуссии о деколониализации, регионалистские инициативы и движение в защиту осужденного хабаровского губернатора. Аналогичным образом было выдумано и признано экстремистским «Международное движение ЛГБТ».

Таким образом, в репрессивных практиках 2024 года можно заметить тематический и функциональный сдвиг — от преследований преимущественно антивоенной позиции в 2022 — начале 2023 года к преследованиям представителей различных взглядов, идейных и мировоззренческих платформ. Режим пытается более четко обозначить свои идеологические рамки и, главное, зоны недопустимых воззрений и установок, которые объявляются враждебными. В мотивировочных обоснованиях репрессий слово «экстремистский» все чаще употребляется в значении «политически и идеологически враждебный идейной доктрине и декларативным ценностям режима».

Сталинский уголок: узники военного времени поставлены на поток

Еще один новый класс репрессий военного времени ОВД-Инфо не включает в число политически мотивированных. Эти репрессии, с одной стороны, отражают более деятельное сопротивление определенной части общества режиму, а с другой — растворены в тумане секретности и террора военного времени. Этот класс репрессий связан с использованием статей, связанных с «безопасностью» государства («шпионские» статьи, «измена родине», переход на сторону противника, диверсии и т.д.).

Если с 1997 по 2021 год по статьям о шпионаже и госизмене было осуждено лишь 170 человек, то начиная с 2022 года — уже 536, при этом количество приговоров увеличивается каждый год. В нынешнем году реальные сроки по статьям о шпионаже получили 359 человек, еще четверым было назначено принудительное лечение. Резкий рост преследований стал возможен за счет добавления в статью 276 УК («Шпионаж») формулировки о сборе и передаче «сведений против Вооруженных сил РФ» в июле 2022 года; также в УК появилась статья 275.1 («Сотрудничество с иностранным государством либо организацией»). В общей сложности за измену (ст. 275) были осуждены в 2024 году 224 человека, за шпионаж (ст. 276) — 101, а за «сотрудничество» (ст. 275.1) — еще 38. В 2023 году по этим статьям в общей сложности было оглашено 153 приговора. 

Дела по статьям о «государственной безопасности», 1997–2004

Таким образом, по статьям о госизмене и шпионаже (275, 275.1 и 276) ФСБ в настоящее время возбуждает уголовные дела каждый день, тогда как до 2014 года их возбуждалось не больше 10 в год, указывает «Первый отдел». Это означает, что, помимо описанного выше потока политически мотивированных репрессий, плотность которого составляет примерно 60 человек в месяц, существует еще один, со средней плотностью 30 человек в месяц.

Сроки, которые получают обвиненные по «шпионским» статьям, также выросли: почти 60% осужденных за шпионаж и госизмену в 2024 году получили 10–15 лет лишения свободы, 11% — от 15 до 20 лет. Тенденция к назначению более суровых приговоров нарастает как снежный ком и провоцирует своего рода «гонку» жестокости, отмечает «Первый отдел»: когда даже за незначительные деяния, вроде денежного перевода в Украину размером 200–300 рублей, выносятся приговоры с 12-летним сроком лишения свободы, это заставляет других судей назначать еще более жестокие приговоры за «шпионаж». При этом оценить фабулу и правдоподобие большинства дел практически невозможно в силу их секретности. Однако, по всей видимости, этот поток состоит из трех сегментов: реального идейного сотрудничества российских граждан с украинскими спецслужбами и армией, коммерческой вербовки и в той или иной степени «состряпанных» спецслужбами дел в расчете на поощрение или ради отчетности.

По данным ОВД-Инфо, в 2024 году не менее 123 человек были задержаны за предполагаемую помощь украинской армии, из них 49 обвиняются в передаче информации украинским силовикам, 26 — в попытке уехать воевать на стороне Украины либо ином содействии ВСУ, а 22 — в финансировании украинской армии. Кроме того, в 2024 году 124 человека (включая 18 несовершеннолетних) были обвинены в поджогах или их планировании: из них, по официальным данным, 68 подсудимых действовали за вознаграждение, а 26 — пытались тем самым выразить протест против российского вторжения в Украину. Наибольшему числу осужденных, 85, вменили поджог объектов железнодорожной инфраструктуры, еще 24 — поджог военкоматов. По делам о поджогах назначают от 4 до 26 лет лишения свободы: максимальные сроки, как правило, получают те, кого обвиняют не только в теракте или диверсии, но еще и в госизмене и участии в террористической организации. По всей видимости, это идейные помощники Украины или те, кто не пошел на сделку со следствием, но основной поток «диверсий» — это люди, отправившиеся совершать поджоги за обещанное вознаграждение.

Так или иначе, инфраструктура борьбы со «шпионами» и «вредителями» расширяется. В частности, резкий рост приговоров по делам о госизмене и шпионаже стал возможен благодаря увеличению числа судов, которые рассматривают шпионские дела. Если до 2022 году почти каждое третье «шпионское» дело рассматривалось в Москве (поскольку большинство процессов связано с гостайной), то после начала вторжения в Украину в Москве и Петербурге были приговорены лишь 80 человек из 536. При этом не менее 201 человека были осуждены на оккупированных территориях, еще 75 — в соседствующих с «зоной „СВО“» Ростовской, Белгородской, Курской, Воронежской, Брянской областях и Краснодарском крае.

Расширение репрессивной инфраструктуры в этой зоне, скорее всего, связано с требованиями соответствующих «кипиай», которые включают показатели «раскрываемости». Для их выполнения профильные ведомства лоббируют расширение составов «резиновыми» статьями, размывающими признаки преступного деяния. Так, в декабре 2024 года Госдума приняла поправки, которые вводят в новую статью 276.1 о «переходе на сторону противника» понятие об «оказании помощи противнику в деятельности, заведомо направленной против безопасности России». Такой процесс может приобрести институциональную инерцию: расширение финансирования влечет повышение «кипиай» и увеличивает потребность в расширении потока раскрываемых дел. Тем более что параллельно на идеологическом уровне происходит процесс реинтерпретации сталинских репрессий: в соответствии с новой официозной концепцией существенная их часть была реальной деятельностью по выявлению «предателей» и коллаборационистов (→ Re: Russia: Реабилитация репрессий).

Нежелательная публичная сфера: «иноагенты» и «нежелательные организации»

В 2024 году «иноагентами» были признаны 150 человек и организаций — в настоящий момент список «иноагентов» насчитывает 895 фигурантов. Новые «иноагенты» во внесудебном порядке продолжают появляться по разнарядке каждую пятницу. При этом власти все меньше заботятся о правдоподобии обоснований — в мотивировках превалируют чисто политические объяснения. Среди новых «иноагентов» больше всего СМИ (54), политических объединений (32), деятелей искусства (16) и исследовательских организаций (13), подсчитало ОВД-Инфо. Темп появления новых «иноагентов» снизился с 18 в месяц в 2022–2023 годах до примерно 12 в месяц. При этом давление на них в 2024 году значительно усилилось. Число административных дел, заведенных на «иноагентов», составило 692. Больше административных дел на них было заведено только в 2021 году (1234), тогда как в 2023-м было открыто 453 таких дела, а в 2022-м — 397. 

В отличие от «обучающей» волны административок 2021 года, которая призвана была «приучить» «иноагентов» к исполнению законодательства и следованию предписанным ограничениям, нынешняя имеет иное целеполагание. В соответствии с внесенными в 2022 году поправками повторное административное дело по «иноагентской» статье ведет к уголовной ответственности. Число политически мотивированных уголовных дел против «иноагентов» составило в 2024 году (на начало декабря) 150 (в 2023-м их было 227, в 2022-м — 188). Как минимум 32 фигуранта этих дел проходят по статье 330.1 УК («Уклонение от исполнения обязанностей иноагента»), из них 29 начали преследовать в 2024 году, включая музыкантов Монеточку (Елизавету Гырдымову) и Oxxxymiron’а (Мирона Федорова), политика Льва Шлосберга и др. Вероятно, нынешний подъем волны штрафов является прелюдией к валу уголовных дел в следующем году. Кроме того, в конце декабря в России был принят новый закон о спецсчетах для «иноагентов», который практически лишает их возможности легально зарабатывать деньги в стране. Таким образом, расширяется тенденция ограничения гражданских конституционных прав «иноагентов» во внесудебном порядке.

В значительной мере статус «иноагентов» призван охватить «мягкими» репрессиями всю независимую русскоязычную публичную сферу — журналистов, публичных интеллектуалов, «говорящих» экспертов. Это инструмент репрессии публичного высказывания, дополняющий уголовные практики и перетекающий в них. Новые ужесточения законодательства призваны перекрыть остающиеся у «иноагентов» возможности монетизации деятельности в России. Кроме того, они являются местью тем публичным спикерам и журналистам, которые релоцировались за пределы досягаемости российских правоохранительных органов, и призваны ограничить их возможности распоряжаться оставшейся в России собственностью.

Темп увеличения числа «нежелательных организаций», наоборот, в 2024 году резко вырос: в этот список добавилось 65 новых наименований — почти столько же, сколько за 2022–2023 годы вместе взятые (69). Среди появившихся в 2024 году «нежелательных» — больше всего СМИ (11), социально-просветительских организаций (9), а также антивоенных инициатив и правозащитных и исследовательских проектов (по 8). Против сотрудников «нежелательных организаций» в 2024 году заведено не менее 168 административных дел по статье 20.33 КоАП («Участие в деятельности»). Еще не менее 16 человек преследуются по уголовной статье 284.1 УК («Осуществление деятельности нежелательной организации»). Как и «иноагентский» статус, репрессии по «нежелательности» направлены против независимой публичной сферы, однако их целью является затруднение коммуникации между ее релоцированной инфраструктурой и теми, кто остается в периметре досягаемости правоохранительных органов. Расширение репрессий по «нежелательности» угрожает в первую очередь последней группе и на перспективу создает фундамент для криминализации потребления контента, создаваемого вне контролируемого властями периметра.