Стена дронов против полчищ мотоциклов: добьется ли Россия успеха в кампании 2025 года, если перемирие не состоится

Кто выиграл в военной кампании 2024 года?

Одним из аргументов в закулисных переговорах России, США и Украины, которые велись на протяжении последних месяцев, являлся вопрос о новом российском наступлении весной-летом этого года. Сможет ли Украина выстоять в нем? Убеждая Владимира Зеленского быть более покладистым, Дональд Трамп неоднократно намекал на то, что через некоторое время Украина может оказаться в худшем положении, чем сейчас. Владимир Путин также бравирует численным преимуществом на поле боя и ведет себя так, как будто военная победа над Украиной в ходе кампании 2025 года у него почти в кармане, а потому он может выставлять Киеву требования, как если бы украинская армия уже проиграла на поле боя.

В реальности дело обстоит совсем не так. Если смотреть исключительно на результаты российского наступления 2024 года, вне более широкого контекста, то Россия, безусловно, потерпела в нем поражение. Это поражение может быть оценено как отношение захваченной территории к понесенным потерям в живой силе и технике. Как мы многократно отмечали ранее, в ходе этого наступления (январь–декабрь 2024 года) российская армия захватила примерно 0,5% украинской территории, или чуть меньше 1% территории, которая оставалась под контролем Киева на начало прошлого года (→ Re: Russia: Груз 200 тысяч). При этом в 2024 году, по данным британских военных, российские потери составили около 430 тыс. убитыми и ранеными, а по данным проекта Би-Би-Си и «Медиазоны», около 90 тыс. убитыми (45 тыс. подтвержденных некрологов). По оценкам Международного института стратегических исследований (IISS), в течение года российская армия потеряла более 5 тыс. единиц бронетехники, по оценкам OSINT-проекта Oryx — более 3 тыс. Иными словами, исходя из баланса прошлого года, Россия не способна одержать военной победы над Украиной. 

Более того, способность России установить контроль над областями Украины, которые она захватила пока лишь частично, но уже считает своими, также вызывает серьезные сомнения. Несмотря на то что в прошлом году российская армия почти исключительно была сосредоточена на захвате севера Донбасса, по данным украинского OSINT-проекта War Mapper, за последние 10 месяцев подконтрольная России часть территории области увеличилась с 58 до 69%. При этом Россия не взяла ни одного из ключевых городов на севере Донецкой области. В Запорожской и Луганской областях изменений линии противостояния практически не произошло, Россия контролирует 72% первой и 99% второй из них. 

В то же время важными факторами сверх этого расчета, безусловно, являются исчерпание психологических и человеческих ресурсов Украины, а также военной помощи, предоставленной ей США в конце прошлого года. Появившиеся в конце 2024 года достаточно панические свидетельства о состоянии украинской линии обороны сформировали предположения о возможном обрушении украинского фронта. Однако за прошедшие полгода никакого развития и подтверждения эти предположения не получили. В начале 2025 года Россия продолжала нести высокие потери на фронте, но темпы продвижения российской армии снизились: в марте российские войска захватили 130 км территории Украины, согласно подсчетам издания «Агентство» на основе данных DeepState, или около 270 кв. км, согласно подсчетам War Mapper.

Военная кампания 2025: мотоциклисты против беспилотников

На фоне весенних консультаций по переговорам российская армия демонстративно готовилась к новому крупному наступлению 2025 года. По мнению эксперта украинского Национального института стратегических исследований Николая Белескова, его основным направлением вновь станут Покровск и Константиновка, захват которых может создать условия для оккупации всей Донецкой области. В то же время российская армия накапливает силы и на других участках фронта, включая Сумскую и Харьковскую области. Преимущество в живой силе позволяет ей создавать угрозы на значительном количестве участков, растягивая таким образом украинские войска. И это составляет значительную проблему.

Кроме того, Россия делает ставку на тактические новации, которые призваны справиться со стратегией украинской обороны. По данным украинской разведки, в учебных центрах в России идет активная отработка атак с использованием мотоциклов. Использование мотоциклов во время штурма позволяет преодолевать поле длиной полтора километра за 3–5 минут. За это время операторы FPV-дронов могут не успевать подготовить и запустить их и поразить движущиеся на большой скорости цели. С другой стороны, громкий звук мотоциклов затрудняет для наступающей стороны обнаружение дронов. На основе анализа опубликованных Минобороны РФ видео, на которых показана отработка на полигоне тактики наступательных и оборонительных действий на мотоциклах в группах по два-три человека, эксперты Института по изучению войны (ISW) также заключают, что активное использование мотоциклов станет одним из главных тактических нововведений весенне-летней кампании.

В апреле 2025 года российская армия начала отрабатывать в Запорожской области еще одну новую наступательную тактику — массированные атаки с участием сотен человек и десятков единиц техники, заявил спикер южной группировки ВСУ Владислав Волошин. В одном таком штурме на ореховском направлении были задействованы от 320 до 350 человек и около 40 единиц боевой бронированной техники, включая три танка, несколько БМП и до десяти автомобилей багги. По словам Волошина, в такого рода штурмах в бой идет до батальона, тогда как на протяжении последних двух лет и более российские атаки осуществлялись в основном малыми группами до пяти-семи военнослужащих. Расчет состоит, видимо, в том, что часть живой силы и техники прорывается через «стену дронов» и достигает цели.

Самой большой проблемой российской армии остается низкое качество численного состава, а также дефицит боевой техники на фронте, говорит в подкасте War on the Rocks известный военный эксперт Майкл Кофман. Именно с этим связано использование мотоциклов, квадроциклов и багги. Однако эта тактика не позволяет добиться серьезных прорывов и лишь увеличивает число потерь, полагает Кофман.

Снижение эффективности наступательных операций российской армии и Кофман, и другие эксперты связывают с успехами оборонной стратегии ВСУ, и прежде всего со сделанной украинским командованием ставкой на беспилотники и средства ПВО как основу для противодействия российским атакам в условиях значительного численного преимущества российской армии. Эта стратегия принесла ощутимые плоды — в прошлом году России не удалось существенно изменить линию фронта и реализовать поставленные перед наступлением цели.

Владимир Путин хвалился, что набор живой силы в России в два раза превосходит темпы набора в Украине. Однако этот аргумент скорее работает в обратном направлении: при том, что относительно достоверные цифры потерь украинской армии в прошлом году неизвестны, можно с уверенностью сказать, что в условиях фронтального наступления, которому противостоит массированное использование дронов, российские потери более чем двукратно превышают украинские.

Украинская стратегия, получившая название «стена беспилотников», предполагает создание контролируемой дронами 15-километровой зоны поражения вдоль линии фронта, что усложняет противнику задачу концентрации войск для проведения крупных наступательных операций, пишет в Atlantic Council эксперт лондонского аналитического центра Henry Jackson Society Дэвид Кириченко. Основная роль в этой стратегии отведена FPV-дронам, которые по сути выполняют функции пехоты: с ними связано «значительно более половины» российских потерь на поле боя, заявил на слушаниях в Конгрессе верховный главнокомандующий сил НАТО в Европе Кристофер Каволи. Также Украина использует флот беспилотников большой дальности, которые позволяют поражать военные базы, хранилища боеприпасов, системы ПВО и объекты нефтегазовой инфраструктуры в глубине России.

В общей сложности Украина в этом году может произвести до 4,5 млн беспилотников разных типов, сообщало Минобороны Украины. Внутреннее производство FPV-дронов в Украине к началу 2025 года достигло 200 тыс. в месяц, указывает Кириченко, при этом каждый такой дрон обходится в $500–750, что в четыре-шесть раз дешевле артиллерийских снарядов большого калибра, отмечает The New York Times. Хотя в управлении каждым дроном занято четыре человека (пилот, штурман, оружейник и пилот дрона-ретранслятора), найти военнослужащих на эти роли проще, чем для пехоты.

Военный баланс 2025

По оценкам Майкла Кофмана, ВСУ пока в полной мере не удалось стабилизировать ситуацию на поле боя, однако обрушение фронта Украине также не грозит. Однако настоящим тестом для украинской армии станет лето, предостерегает эксперт: он опасается, что, как и в прошлом году, во второй половине лета российские войска существенно усилят давление на фронте, что приведет к более интенсивному захвату украинских территорий. Другой известный военный эксперт, Дара Массикот, в том же подкасте War on the Rocks отмечает, что нынешняя стабильность фронта во многом обеспечена поставками в Украину остатков выделенных еще при администрации Байдена вооружений и военной помощи. Если они иссякнут к концу лета, положение Киева может существенно ухудшиться, предостерегает она.

Один из главных рисков для Украины — использование российской армией ракет и высокоточных управляемых боеприпасов, темпы производства которых увеличились в четыре-пять раз по сравнению с началом 2022 года и продолжают расти, считает Кофман. Как отмечают аналитики IISS Джорджио Ди Мицио и Михаэль Гьерстад, для защиты критически важной инфраструктуре от этих атак Украине требуются своевременные и достаточные поставки систем ПВО и боеприпасов к ним. Существующие возможности Украины в области противовоздушной и противоракетной обороны даже с учетом запланированных поставок остаются недостаточными. По их оценкам, Россия в настоящее время способна производить в месяц более 2 тыс. дронов-камикадзе типа Shahed и «Ланцет», а также продолжает импортировать баллистические ракеты малой дальности из Ирана (Fath-360) и Северной Кореи (Hwasong-11A). У Украины недостаточно средств защиты от этого арсенала.

С другой стороны, ухудшение ситуации с российским бюджетом в 2025 году создаст проблемы в том числе и в области расходов на войну. В структуре запланированных на настоящий момент военных трат существует напряжение между задачами поддержания темпов воспроизводства дорогостоящей живой силы, закупки вооружений и поддержания стратегических сил страны (→ Re: Russia: Бюджет мясных штурмов). Если темпы потерь и рекрутинга новой живой силы останутся на уровне прошлого года, правительству придется выделять дополнительные средства против тех, которые на данный момент запланированы. Существенной проблемой является и моральная ситуация в войсках: огромные средства, которые получают контрактники, стали причиной чудовищной коррупции в младшем и среднем офицерском звене. При текущих потерях контрактники вынуждены «выкупать» у офицеров свои жизни, чтобы не быть отправленными в «мясные штурмы».

Таким образом, в случае, если Россия продолжит настаивать на максималистских условиях перемирия, включающих требование демилитаризации Украины и ограничения поставок ей вооружений со стороны союзников (→ Re: Russia: Американская мечта), и в результате еще одна военная кампания станет реальностью, обе стороны столкнутся с серьезными вызовами. Для Украины критическое значение будет иметь военная поддержка США, прежде всего в сфере разведки, а также пополнение средств ПВО и поддержка со стороны Европы в предоставлении обычных вооружений и артиллерийских снарядов. Кроме того, основным ресурсом украинской обороны остается «дроновая коалиция» с европейскими странами, которая в значительной мере способна компенсировать недостаток живой силы. Дроновая война, кроме того, требует постоянных инноваций по мере адаптации противника к ее технологиям и тактикам.

При соблюдении этих условий и устойчивости морального духа украинской армии Россия вряд ли сможет добиться большего, чем повторение скромных успехов 2024 года, что станет для нее изнуряющим и деморализующим результатом.