Никто не верит Трампу: и в Украине, и в России граждане не доверяют его миротворческим инициативам, но надеются использовать их в своих целях

Мнимое украинское согласие

77% опрошенных Киевским международным институтом социологии (КМИС) с 12 по 22 марта поддерживают прекращение огня между Украиной и Россией на 30 дней — предложение Дональда Трампа, с которым вынужден был согласиться Владимир Зеленский под угрозой прекращения помощи и которое Москва уже отвергла. Тем не менее эти данные отнюдь не потеряли значения для понимания социальных настроений в Украине. 

Прежде всего мы обнаруживаем, что картина солидарного согласия украинцев на перемирие крайне обманчива. 77% получаются из сложения трех групп, которые выбрали три разных ответа. Сюда входят 12% тех, кто поддерживает идею перемирия как способ разблокировать американскую помощь, то есть это вынужденное, тактическое согласие. Еще 47% считают это согласие способом показать, что именно Россия, а не Украина не хочет мира, то есть, по сути, также видят в нем своего рода уловку. И лишь 18% видят в идее 30-дневного прекращения огня «шаг к настоящему завершению войны на приемлемых для Украины условиях». 

Таким образом, 59% (сторонники первой и второй точки зрения) фактически поддерживают позицию Зеленского, который также считает временное прекращение огня неработающей стратегией — предложение перемирия является для него скорее тактическим ходом. Помимо трех перечисленных групп, еще 7% (то есть достаточно мало) считают согласие на прекращение огня шагом отчаяния, связанным с тяжелой ситуацией на фронте, а еще 10% — ошибочным шагом, ослабляющим позиции Украины или приближающим ее капитуляцию. Иными словами, хотя почти четыре пятых опрошенных поддерживает идею перемирия (77%), только одна пятая (18%) верит в его перспективы.

Эта логика прослеживается и в ответах на другой вопрос КМИС. Если прекращение огня не сопровождается гарантиями безопасности, то его считают неприемлемым 62% опрошенных. 28% в этом случае считают его тяжелым, но приемлемым, еще 4% вполне его принимают. Если же соглашение о перемирии будет сопровождаться предоставлением расширенной военной помощи (вооружений), то доля согласных на него вырастает с 32 до 56%, если оно будет сопровождаться принятием Украины в НАТО — до 58%, а если его условием станет размещение в стране европейского контингента — до 60% (интересно, что сценарий размещения европейских сил обогнал по «надежности» вступление в НАТО). Наконец, 82% опрошенных КМИС считают, что в случае прекращения американской помощи Украина должна и может продолжать борьбу при поддержке европейских союзников (о ней упоминается в предложенной КМИС формулировке ответа).

Разумеется, респонденты КМИС отвергают ультимативные требования России, такие как отмена мобилизации в Украине, прекращение западной военной помощи и предоставления разведданных (79%). Опрос Центра Разумкова, проведенный в начале марта, продемонстрировал такую же непреклонность в отношении других условий мирного соглашения, выдвигаемых Кремлем (передача России всех территорий Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областей и признание их российскими). Против высказываются 83%. Однако еще одно условие — закрепление внеблокового, нейтрального статуса Украины как условие мира отвергает уже не столь консолидированное большинство — только 56%; 22% сочли его приемлемым, и столько же затруднились с ответом.

КМИС также поинтересовался, считают ли респонденты возможным проведение выборов после заключения соглашения о перемирии, и также получил солидарно отрицательный ответ (77% против). В опросе Центра Разумкова 38% ответили, что выборы могут пройти сразу после отмены военного положения, а 34% считают необходимым отсрочить их еще на полгода.

Социологи КМИС всегда сопровождают публикацию своих данных примечанием, что в условиях войны погрешность социологических замеров может быть выше стандартной, то есть опросы могут отражать сдвиг в пользу официально одобряемого мнения (в отличие от российских социологов, которые этой оговорки никогда не делают и, напротив, тратят массу усилий на доказательство того, что война и репрессии никак не влияют на поведение респондентов). Это означает, что приведенные данные могут содержать определенное смещение в пользу официально одобряемого мнения, однако, как и в случае с российскими опросами, если они проведены корректно и профессионально, эти данные релевантны. В частности, и в опросах КМИС, и в опросах Центра Разумкова мы видели, как менялось в зависимости от обстоятельств отношение к Зеленскому и к другим актуальным вопросам текущей повестки. Поэтому мы можем заключить, что в целом украинское общество хотя, может быть, и не так монолитно, как предстает в опросах, но достаточно солидарно в поддержке маневров Зеленского на переговорах с Трампом. 

Хитрый и лукавый сторонник мира

Отношение российского общества к идее Трампа о перемирии гораздо менее значимо. В этой ситуации Зеленский выглядит как демократический лидер воюющей страны, то есть политик, который вынужден в сложных переговорах с Вашингтоном постоянно думать о том, как его позиция будет воспринята внутри страны и какой мобилизующий или демобилизующий эффект это будет иметь. Владимир Путин, напротив, не ограничен российским общественным мнением, которое смирилось с тем, что он действует как диктатор, и готово подстраиваться к его решениям, пока они слишком сильно не задевают интересы большинства.

Как показал проведенный 13–20 марта всероссийский телефонный опрос Russian Field, трамповскую идею 30-дневного прекращения огня поддержали 40% опрошенных россиян, а не поддержали — 44%. При этом среди молодежи соотношение — 58 против 18% в пользу поддерживающих. Молодежь настроена более антивоенно и в большей степени воспринимает перемирие как шаг к окончанию войны. Среди тех, кому за 45, соотношение, наоборот, 33 против 55% в пользу не поддерживающих. Интересно, что среди тех, кто считает, что необходимо переходить к мирным переговорам с Украиной, а не продолжать военные действия, лишь 62% поддерживают перемирие — по всей видимости, остальные видят в нем недостаточный шаг.

Отношение к Трампу в опросе Russian Field выглядит крайне двойственным. С одной стороны, 44% полагают, что он стремится урегулировать конфликт, — против 28%, считающих, что на самом деле не стремится. Это немногим отличается от ответов на аналогичный вопрос, который задавал ФОМ в начале февраля: тогда 38% считали, что Трамп хочет скорейшего завершения конфликта, и 38% — что не хочет. В то же время 49% респондентов Russian Field полагают, что условия мирного соглашения, которые предложит Трамп, будут скорее невыгодными для России, и только 22% считают наоборот. Эта двойственность, впрочем, вполне резонирует с двойственностью в отношении к Трампу со стороны российского официоза, который приветствует в его лице «разоружение» Америки и одновременно относится к самому Трампу с подозрительностью.

Как показывает еще один опрос ФОМ, проведенный уже в начале марта, россияне воспринимают Трампа как «хитрого, лукавого человека» (66%; 13% верят в его честность и искренность), думающего лишь о пользе своей страны (85%). И в этом они также не расходятся, видимо, с мнением российского руководства.

Несколько неожиданно в замере Russian Field выглядит распределение ответов на вопрос об отношении к США: 29% заявили, что видят в Штатах дружественное государство или даже союзника, 41% — недружественную страну и 15% — врага. Среди молодежи первой точки зрения придерживаются 50% опрошенных, второй — 33%. Впрочем, это вполне соответствует той быстрой перемене в отношении к США, которую зафиксировал февральский опрос «Левада-центра». О хорошем отношении к США заявили 30%, а о плохом — 51%, в то время как с начала войны средние цифры составляли соответственно 18 и 71%. Интересно при этом, что о плохом отношении к Германии заявили в том же опросе 56%, а к ЕС — 61%. Если обычно в модусе российской враждебности к Западу США выглядели «самым плохим парнем», а Европа — скорее «заблудшей овцой», то теперь роли переменились.

Это быстрое изменение в отношении к США свидетельствует о высокой зависимости мнения населения о других странах от установок мейнстримных медиа и пропаганды, во-первых. И о том, что восприятие конфликта с Западом как экзистенциального характерно лишь для части российского населения, примерно для 30–40% в среднесрочном периоде, во-вторых.

В целом, можно сказать, что отношение к Трампу и его мирным инициативам как в Украине, так и в России выглядит достаточно трезвым и во многом схожим: обе стороны надеются использовать американского «миротворца» в своих интересах и глубоко ему не доверяют.