От стратегической автономии к оборонному союзу: предательство Трампа подталкивает Европу к обретению полноценного коллективного суверенитета

От стратегической автономии к оборонному союзу

«Моим абсолютным приоритетом будет как можно скорее укрепить Европу, чтобы шаг за шагом мы действительно смогли добиться независимости от США», — заявил на днях будущий канцлер Германии Фридрих Мерц. В ситуации, когда администрация Трампа безразлична к судьбе Европы и строит отношения с Россией через ее голову, Европа должна создать оборонный союз, а Германия — вступить в сотрудничество с Великобританией и Францией в области ядерных вооружений. Мерц настаивает, что решительные шаги нужно предпринять буквально в ближайшие месяцы, и предполагает, что на саммите НАТО в июне дискуссия о судьбе альянса может принять совершенно новую форму. То же самое говорит телеканалу CNN адмирал Джеймс Ставридис, бывший верховный главнокомандующий Объединенными вооруженными силами (ОВС) НАТО в Европе: «Мы можем быть свидетелями последних дней НАТО… а также появления Организации Европейского договора».

Слова Мерца — пока самое решительное высказывание европейского политика, ставшее ответом на радикальный пересмотр базовых принципов американской внешней политики администрацией Трампа. Однако эти слова не являются личным мнением Мерца. С начала прошлой недели европейские лидеры погружены в интенсивные консультации о способах скорейшего снижения своей зависимости от США. На это направлен и представленный вчера Урсулой фон дер Ляйен план обороны ReArm Europe, предусматривающий увеличение оборонных расходов стран ЕС на $800 млрд в ближайшие четыре года.

Парадокс в том, что традиционно именно Германия выступала в континентальной Европе в качестве проатлантической силы, сдерживающей стремление к автономии от США, мотором которого являлась Франция. В целом же тема сепарации Европы от главного союзника времен холодной войны дебатируется уже не первое десятилетие. Понятие «стратегическая автономия» появилось в документах Европейского совета еще в 2013 году. И в основном подразумевало развитие европейской военной промышленности. Затем актуальность теме придало первое появление в Белом доме Дональда Трампа, уже тогда называвшего Европу «безбилетником» за якобы недостаточный вклад в евроатлантическую безопасность. В 2017 году в рамках движения к «стратегической автономии» были созданы Европейский оборонный фонд (EDF) и программа Постоянного структурированного сотрудничества (PESCO), призванная обеспечить взаимодействие европейских стран в области вооружений и безопасности. 

С конца 2010-х годов лоббистами «стратегической автономии» становятся президент Макрон и новый председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. В это время понятие стратегической автономии распространилось в документах ЕС на новые сферы — экономику, энергетику и киберпространство, — но от этого скорее стало еще более аморфным. Оно отражало растущие амбиции Европы и ее попытки найти место в соревновании сверхдержав — США и Китая, но до самого последнего времени не мыслилось в качестве альтернативы трансатлантическому союзничеству.

Соединенные Штаты относились к идее стратегической автономии скептически, в то же время настаивая на увеличении оборонных расходов европейских союзников по НАТО. Принуждение Европы к тому, чтобы взять на себя основное бремя противостояния с Россией, выглядит вполне прагматичной стратегией США в контексте необходимости сфокусироваться на противостоянии с Китаем, не увеличивая при этом собственные расходы на оборону. Однако антилиберальная экзальтация Трампа и его команды превращает эту прагматичную стратегию в настоящую вражду с Европой, для которой команда Трампа выглядит симпатизирующей на ценностном уровне в гораздо большей степени Путину, чем своим стратегическим союзникам. В результате вместо реконфигурации и укрепления альянса Трамп ведет дело к его развалу, что совершенно не предполагалось идеологами восточного дрейфа американской политики.

Новая реальность переворачивает красивое словосочетание «стратегическая автономия» с головы на ноги. Теперь оно означает, что Европа должна выстроить собственную систему безопасности и обеспечения своих интересов. Если позиция Мерца будет поддержана рядом крупных европейских держав — что весьма вероятно, — то Европа сделает шаг к принципиально новому позиционированию на мировой арене в качестве самостоятельной геополитической силы и обретению тех признаков коллективного суверенитета, которыми никогда ранее не располагала.

Масштабы зависимости

Реальность, с которой столкнулась Европа, состоит в том, что на сегодняшний день она не способна ни самостоятельно защитить Украину или оказать ей действенную военную помощь, ни даже защитить себя без поддержки США. При том что совокупный ВВП «большой» Европы (ЕС и европейских членов НАТО) практически равен американскому, у нее нет инструментов реализации своих политических интересов. Точнее, такие инструменты есть, но только в плоскости «мягкой силы», которой, в отличие от предыдущих десятилетий, теперь оказывается недостаточно. Именно отсутствие у Европы «жесткой силы» и возникающую вследствие этого зависимость от США имеет в виду Путин в своих частых рассуждениях о несамостоятельности Европы.

Как мы писали ранее, с момента создания блок НАТО был и остается асимметричным союзом, в котором на долю Европы приходится принципиально меньшее бремя расходов на оборону — около 30% (→ Re: Russia: Стратегическая автономия Европы). Оборотной стороной этого было не только то, что американские генералы осуществляют фактическое командование войсками НАТО — возглавляют верховное главнокомандование ОВС НАТО в Европе, командование ВВС (AIRCOM) и сухопутных войск (LANDCOM) альянса, а также командование объединенных сил НАТО в Неаполе (JFC Naples), — но и фактическая зависимость войск альянса от американской военной машины.

В военном смысле, отмечает генерал-майор США в отставке Гордон Дэвис в комментарии для сайта Центра анализа европейской политики (CEPA), европейские армии крайне зависимы от американских стратегических систем командования и управления, которые позволяют проводить многоуровневые операции с использованием космических, кибер- и стратегических авиационных возможностей. Европейские силы НАТО зависят от США в средствах разведки, наблюдения и рекогносцировки, включая беспилотные системы, а также в возможностях нанесения высокоточных ударов большой дальности. Франция и Великобритания имеют собственные крылатые ракеты SCALP и Storm Shadow, однако не обладают достаточным количеством дальнобойных систем, а кроме того, говорит в беседе с The Economist Мэтью Сэвилл из Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI), наведение британских ракет Storm Shadow основывается на американских геоданных.

У европейских союзников отсутствуют в достаточном количестве собственные тактические силы, включая артиллерию, инженерию, средства разведки и радиоэлектронной борьбы. Одну из самых острых проблем для Европы представляет отсутствие интегрированной противовоздушной и противоракетной обороны, а также недостаток боеприпасов и промышленных мощностей для их производства. Реализация разработанного в 2022 году Плана развития потенциала ЕС, который призван устранить часть из этих недостатков, находится на ранней стадии.

Также Европа в настоящий момент не может заменить американский ядерный зонт. Арсенал Великобритании и Франции (около 400 боеголовок на двоих) несопоставим с более чем 1700 развернутыми российскими боеголовками. Ни одна из европейских стран не обладает ядерной триадой, что снижает возможности ядерного сдерживания. Если Трамп откажется от Соглашения о взаимной обороне между Великобританией и США, Великобритании и Франции придется объединить усилия для совместной разработки стратегических систем доставки и пополнить свой арсенал как минимум на 100–200 новых боеголовок для замены тактического ядерного оружия B61, которое США дислоцируют в Европе, пишет в комментарии для CEPA британский эксперт по безопасности Джеймс Феннелл.

Цена автономии

Парадокс состоит в том, что и сегодня совокупные расходы европейских стран НАТО и Канады на оборону ($485 млрд, по словам генсека НАТО Рютте) являются самым большими в мире, уступая только расходам США ($884 млрд, согласно утвержденному оборонному бюджету на 2024 год), и в полтора раза превышают расходы Китая ($310 млрд в 2023 году, по оценке Стокгольмского международного института исследований проблем мира, SIPRI). Тратить столько и не иметь при этом возможности распоряжаться созданным военным потенциалом, пребывая в состоянии политического бесправия, которое буквально ткнули европейцам в лицо Трамп и Вэнс, — это нонсенс.

Для создания достаточного европейского оборонного потенциала, по мнению экспертов Bloomberg Economics, потребуется увеличение ежегодных военных расходов примерно на $300–350 млрд или доведение их до уровня 3,5% ВВП. В этом случае траты на оборону «большой» Европы фактически приблизятся к американским, а это будет означать, что вся архитектура НАТО как асимметричного союза должна измениться. Пересмотр Трампом фундаментальных принципов альянса делает такие изменения практически неизбежными. Однако столь масштабное увеличение расходов в качестве дополнительного вклада в военную инфраструктуру НАТО вряд ли имело бы смысл даже в том случае, если бы в Соединенных Штатах был другой президент. Эпоха асимметричного североатлантического союза, кажется, подошла к концу, и его архитектура не соответствует экономическому потенциалу и политическому весу объединенной Европы.

Чтобы создать полноценный оборонный потенциал великой державы, Европе придется потратить в течение 10 лет около $3 трлн, считают эксперты Bloomberg Economics. Возможно, европейские военные расходы следует на время увеличить до 4–5%, как во времена холодной войны, и это будет вполне соответствовать той критической ситуации в области безопасности, в которой оказалась сегодня Европа, пишет в редакционном комментарии «Как Европа должна реагировать на то, что Трамп и Путин разрушают послевоенный порядок» журнал The Economist. В тон этому директор Программы демократической устойчивости CEPA Сэм Грин пишет, что к таким масштабным расходам следует относиться не как к простому увеличению текущих трат, но как к вложениям в европейское будущее на десятилетия вперед: эти стратегические вложения определят, в какой Европе будут жить следующие поколения европейцев. Этот аргумент также поддерживает предложение ряда европейских лидеров, продвигающих идею массированных заимствований для финансирования дополнительных расходов.

Надо отметить, что европейский оборонный союз, о котором говорит Мерц, может стать важным инструментом решения целого ряда накопившихся в Европе проблем. Европейское единство получит дополнительное, второе (наряду с ЕС) основание, что обеспечит его устойчивость даже в случае, если часть стран ЕС будет еще более расходиться с основными членами по политическим вопросам, как это происходит сейчас в случае Венгрии и Словакии. Также в его рамках можно ограничить или модернизировать правило вето, которое после расширения ЕС стало большой проблемой для процесса принятия решений в Евросоюзе. Кроме того, оборонный союз воссоединит Европу с Британией. Наконец, ассоциированной частью такого союза естественным образом с самого начала может стать Украина.

Если к оборонному союзу в конце концов присоединятся страны ЕС и европейские страны НАТО, то общее население стран-членов составит около 590 млн человек (включая Украину и Канаду), его ВВП будет превосходить российский примерно в 12 раз, а военный бюджет (при условии достижения уровня 3,5% ВВП) — в четыре раза, даже если Путин посадит россиян на хлеб и воду и будет продолжать тратить на оборону 10% ВВП.

В начале прошлой недели европейские лидеры попытались согласовать принципиальный план наращивания расходов под патронажем президента Макрона (→ Re: Russia: Черный лебедь Европы), а затем обсуждали его в Лондоне на экстренном воскресном саммите. Представленный Урсулой фон дер Ляйен план ReArm Europe в целом соответствует приведенным выше выкладкам. Он предусматривает увеличение расходов европейских стран на оборону примерно на 1,5% ВВП (за счет увеличения дефицитов национальных бюджетов), что должно дать €650 млрд дополнительных расходов на оборонные нужды в течение ближайших лет, и дополнительные рыночные заимствования на €150 млрд. В пояснении к плану фон дер Ляйен подчеркивает, что эти средства должны расширить «панъевропейские оборонные возможности», такие как оснащенность противовоздушной и противоракетной обороной, артиллерийскими системами, ракетами и боеприпасами, беспилотниками и системами борьбы с ними, а также возможности кибербезопасности и военной мобильности. Легко заметить здесь весь тот набор сфер, которые перечислялись выше как факторы критической зависимости европейских сил НАТО от США.

Неотложный восточный вопрос

Движение к новой архитектуре европейской безопасности не означает, впрочем, немедленного отказа от НАТО. Скорее, это может быть движение по двум трекам, когда боеспособные европейские вооруженные силы будут создаваться параллельно традиционной инфраструктуре европейских сил НАТО и во взаимодействии с ней, но на принципах автономии. Создание полноценной европейской военной инфраструктуры — это в любом случае дело многих лет. Однако первым этапом ее строительства может как раз стать военная «коалиция доброй воли» для обеспечения безопасности Украины после урегулирования конфликта, которая являлась основным вопросом воскресного саммита в Лондоне. Эта коалиция могла бы иметь своей целью сдерживание возможной агрессии России не только на украинском, но также и на балтийском направлении. Ее создание в любом случае является для Европы насущной необходимостью.

Для предотвращения быстрого прорыва России в странах Балтии, отмечают эксперты Bruegel в материале «Защитить Европу без США», необходимо минимум 1400 танков, 2000 БМП и 700 артиллерийских орудий (155-мм гаубиц и реактивных систем залпового огня). Это больше боевой мощи, чем в настоящее время имеется во французских, немецких, итальянских и британских сухопутных войсках вместе взятых. Для ведения боевых действий на протяжении хотя бы 90 дней необходимо создать запас боеприпасов, включающий как минимум 1 млн 155-мм снарядов. Кроме того, Европе потребуется расширить логистические возможности, а также потенциал для ведения ракетной и беспилотной войны, связи и разведки, что в том числе подразумевает наращивание производства дальнобойных беспилотников до уровня около 2 тыс. в год.

На саммите НАТО в Мадриде в 2022 году союзники договорились о создании многоуровневой системы быстрого реагирования, которая предполагает, что 100 тыс. военнослужащих должны быть готовы к перемещению в течение десяти дней, 200 тыс. — в течение 30 дней и 500 тыс. — в течение 180 дней. Но эти планы до сих пор не реализованы. А угроза ухода США ставит Европу перед необходимостью увеличить численность войск более чем на 300 тыс., отмечает Bruegel. В Европе, включая Великобританию, насчитывается 1,47 млн ​​действующих военнослужащих, отмечает в докладе «Создание более сильной Европы» эксперт Белфер-центра Ричард Хукер, но даже в армиях многих крупных европейских стран сухопутные войска могут состоять лишь из одной бригады, а подразделения ВВС существуют лишь номинально.

Ричард Хукер пишет, что Европе необходимо изменить текущую «американоцентричную» конфигурацию командования НАТО и его устаревшую структуру. Ответственность за восточный фланг НАТО, которая в настоящее время лежит на командовании объединенных сил в Нидерландах (JFCBS) и находится под управлением немецкого или итальянского генерала, следует перенести в Польшу, где его возглавит местный генерал. Кроме того, присоединение Финляндии и Швеции к НАТО повысило значимость его «северного фланга» и актуализировало вопрос о создании там крупного командования во главе с шведским генералом, рассуждает эксперт.

Так или иначе, создание в течение ближайшего времени боеспособной и полноценной военной группировки для защиты балтийского региона и, возможно, Украины может стать первым реальным опытом коллективного военного строительства европейских стран без участия США, но во взаимодействии с европейскими силами НАТО.