Психическая атака: российское наступление 2024 года можно было бы считать неудачей, если бы оно не сопровождалось деморализацией противостоящей ей коалиции Украины и стран Запада

Российское наступление — 2024: результаты и причины

Российская армия развивает наступление в Украине на протяжении десяти месяцев, добиваясь в последнее время все более заметного прогресса. Как следует из данных OSINT-проекта WarMapper, который ведет карту боевых действий в Украине на основе подтвержденных данных, с февраля 2024 года, когда началась активная фаза наступления, и до конца октября российские войска захватили 2064 кв. км украинской территории. Высокий темп наступления российская армия сохранила и в ноябре, заняв, как подсчитало издание «Агентство» на основе анализа карт OSINT-проекта DeepState, за первые 10 дней месяца еще 162,4 кв. км. По подсчетам «Медузы», захваченная с февраля территория составляет почти 4 тыс. кв. км на 25 ноября — только за последний месяц (с 27 октября) она увеличилась на 1200 кв. км. (Оценки WarMapper регулярно ниже и ближе к оценкам Института изучения войны, ISW.)  

Территория, перешедшая под контроль российских войск, февраль–ноябрь 2024 года, кв. км

По мнению военных аналитиков, опрошенных The New York Times, эти успехи стали следствием активного использования Россией мощных управляемых авиабомб, низкого качества украинских укреплений, а также изменений в тактике российской армии, которые позволили ей реализовать преимущество в живой силе и вооружениях. С конца 2023 года российская сторона последовательно создавала давление на противника на многих участках фронта и в результате растянула украинские войска. OSINT-аналитик Паси Паройнен сравнивает это с игрой «Бей крота» (Whac-A-Mole), когда новые кризисные точки возникают быстрее, чем украинская армия может реагировать и справляться с ними. 

Результаты этого давления стали заметны лишь во второй половине 2024 года, когда темп наступления резко ускорился. На период с начала августа пришлись 68% всего продвижения российской армии (более 1500 кв. км), по подсчетам WarMapper, или 60% (2360 кв. км), по подсчетам «Медузы». В октябре российская армия захватила город Селидово, который расположен к югу от Покровска, а также город-крепость Угледар. Существенное давление она продолжает оказывать и на Курахово, контроль над которым позволит начать окружение Покровска с флангов. Резкое ускорение темпов российского продвижения указывает на то, что украинские войска оставляют позиции. Под Новоселками «штурмовые группы ВС РФ преодолели около 10 километров по голой степи со стороны Угледара и Шахтерского — хотя до того прошли с тяжелыми боями то же расстояние к югу от Великой Новоселки за год», — отмечает «Медуза».

Захват Покровска и выравнивание линии фронта на западе Донецкой области остаются ключевой задачей российского наступления, приближающего Россию к достижению более существенной цели — захвату оставшейся части Донецкой области. Наступление на Покровск было начато еще в 2023 году и заметно активизировалось весной этого года после захвата Авдеевки на фоне острого дефицита живой силы и военной техники у ВСУ. При этом в мае–июне, когда, по оценкам ISW, преимущество российской армии на поле боя достигло пика (например, ее превосходство в артиллерийском огне составляло 20 к 1), российское командование отказалось от фронтального наступления на Покровск. 

Этому решению способствовал резкий рост потерь бронетехники в результате эффективного использования украинских беспилотников. Еще одной причиной перехода к тактике позиционных операций под Покровском, Курахово и Угледаром, вероятно, стала переоценка Москвой ситуации на поле боя: поддержка Китая, Ирана и Северной Кореи, а также перерыв в военной помощи Украине со стороны США дали российской армии ощутимое преимущество в войне на истощение. Российская армия изменила и тактику наступательных действий, став чаще использовать малые группы, которые передвигались под прикрытием деревьев. Эта тактика стала критическим компонентом успешного продвижения в последние месяцы, полагают эксперты ISW. Значительно большего успеха в рамках позиционных действий под Курахово и Угледаром достигали и российские операции с использованием механизированной техники: несмотря на высокие темпы потерь, российская армия в результате каждой такой атаки постепенно продвигалась вперед, что не удавалось ей во время фронтальных атак в направлении Покровска.

Военный аналитик Ридван Бари Уркоста объясняет успехи России созданием на фронте двух крупных армейских групп («таранов»), которые, используя комбинацию фронтальных и фланговых маневров, постепенно прорывают украинские укрепления на Донбассе. Первый и основной «таран» был создан в районе Авдеевки с целью разделить донбасский театр военных действий на части, перерезав ключевые коммуникационные артерии ВСУ. Для достижения этой цели «авдеевский таран», который превратился в клин шириной около 30 км и глубиной более 30 км, стремится максимально фрагментировать украинский фронт, разбив его на отдельные отрезки и затруднив их координацию. В дополнение к «тарану» под Авдеевкой Россия задействовала несколько группировок под Торецком, Нью-Йорком, Курахово, Старомлиновкой, целью которых является создание угрозы окружения для ВСУ и принуждение их к отступлению.

Второй зоной, где российская армия накопила значительные силы, является Бахмут. Здесь она пытается осуществить прорыв вдоль канала Северский Донец — Донбасс и продвигаться через Часов Яр и Константиновку. Успех на этом направлении ознаменовал бы критическую перемену ситуации в войне на Донбассе, пишет Уркоста, приблизив российскую армию к последней системе украинских укрепленных городов, включая Славянск и Краматорск. Тем не менее из-за нехватки ресурсов российской армии пока не удается сформировать здесь второй полноценный «таран», сравнимый с авдеевским. Если бы задачу удалось решить, это позволило бы создать на Донбассе соединение из двух-трех армий, напоминающее системы фронтов, которые СССР использовал во время Второй мировой войны, полагает эксперт.

Успех или неудача?

Однако главного успеха Россия добивается не на поле боя, а в восприятии ситуации на фронте мировым сообществом, на Западе и в самой Украине. Ослабление поддержки Украины Западом и ослабление духа украинской армии стали слагаемыми этого успеха, в то время как само наступление с военной точки зрения скорее можно было бы назвать провалом. 

По подсчетам WarMapper, Россия расширила свой контроль в Украине в 2024 году примерно на 2250 кв. км, что составляет 0,37% всей территории страны (в ее международно признанных границах); по подсчетам «Медузы» — на 3965 кв. км, или на 0,65% украинской территории. Напомним, что в ходе контрнаступления осени 2022 года ВСУ вернуло под свой контроль 8,8 тыс. кв. км в Харьковской области и 1170 кв. км в Херсонской, то есть почти 10 тыс. кв. км, что в 4,5 (по WarMapper) или в 2,5 (по «Медузе») раза больше, чем потеряно в ходе российского наступления 2024 года. Согласно распространенным оценкам, на пике первой фразы вторжения российские войска контролировали 27% украинской территории (с учетом Донбасса и Крыма); к началу 2024 года эта зона, по подсчетам WarMapper, сократилась до 18%. Соответственно, в его версии площадь всех оккупированных территорий Украины увеличилась до 18,4% ее общей территории, а в варианте «Медузы» — до 18,7%.

И в том, и в другом случае, несмотря на то что темп наступления резко вырос в последние три месяца, с точки зрения динамики затяжной войны на истощение сделанные Россией в 2024 году приобретения не меняют общей оценки ее нынешней фазы как тупика (stealmate), то есть как ситуации, в которой даже чрезвычайно интенсивные военные действия ведут лишь к незначительным изменениям линии фронта. Россия по-прежнему контролирует около двух третей Донецкой области, около 70% — Запорожской и около 60% — Херсонской. То есть лишь незначительно продвинулась к своей среднесрочной цели полного контроля над территориями, формально уже включенными в ее состав.

Продвижение на 2–4 тыс. кв. км можно было бы считать провалом России на фоне того количества ресурсов, которые были на это брошены. В сентябре и октябре, по оценкам ISW, российские войска потеряли на поле боя около 80 тыс. солдат, продвинувшись, по подсчетам «Медузы», на 1500 кв. км, то есть теряли 53 человека на каждый квадратный километр. При этом, по всей видимости, смогли набрать на контракт 60–70 тыс. новобранцев. Таким образом, темп набора перестал замещать потери один к одному, несмотря на кратный рост выплат за заключение контракта (→ Re: Russia: Особенности гибридной мобилизации). Принятый Госдумой в середине ноября закон, который предусматривает для воюющих в Украине списание просроченных кредитов на сумму до 10 млн рублей, также указывает, что Кремлю с большим трудом дается воспроизводство живой силы. 

По данным совместного проекта Би-би-си и «Медиазоны», интенсивность подтвержденных на основе анализа открытых данных потерь в последние два месяца превышала средние ежедневные показатели 2023 года в 1,6 раза и стала самой высокой за все время российского вторжения. Минобороны Великобритании считает, что российская армия к середине октября потеряла почти 650 тыс. военных, при этом темп потерь (убитыми и ранеными) в последние месяцы превышает 1200 ежедневно. 

Потери российской армии в технике также крайне велики. Как пишет «Агентство» на основе анализа данных OSINT-сайта оборонной аналитики Oryx, в октябре российская армия потеряла 695 единиц техники, в то числе 253 БМП, 103 танка, 41 БТР, четыре самолета и один вертолет. Это самый высокий уровень подтвержденных потерь российской армии с октября 2022 года, когда российские военные отступали из Харьковской области. 

Темпы внутрироссийского производства военной техники и снарядов не позволяют компенсировать нынешний уровень потерь, считают эксперты Foreign Policy. Даже нарастив производство артиллерийских снарядов до 3 млн в год, Россия не покрывает своих потребностей: по оценкам RUSI, только в 2022 году российская армия использовала в Украине 12 млн снарядов. Как пишет The Times, около половины всех артиллерийских снарядов, используемых Россией в Украине, поступают из Северной Кореи. Россия, считают эксперты Foreign Policy, теряет около 320 танковых и артиллерийских стволов и около 155 БМП в месяц, а производит, соответственно, около 20 первых и порядка 17 вторых. 

Иными словами, нынешнее наступление Россия ведет в состоянии чрезвычайного напряжения своих возможностей, используя поставки вооружений и даже живой силы своих союзников, и добивается при этом не очень значительных успехов. Российское наступление имеет не столько военный, сколько психологический и политический успех. Важнейшей его составляющей является демобилизация в стане союзников Украины, которая в свою очередь ведет к демобилизации украинского общества и армии. Как напоминает ISW, украинские силы ранее уже не раз демонстрировали способность разрабатывать и использовать асимметричные возможности на поле боя. Но чтобы реализовать эти возможности, Украина должна решить собственные проблемы — в первую очередь с нехваткой личного состава и вооружений и с выработкой новой стратегии обороны и распределения ресурсов.

Однако полная неопределенность в отношении западной помощи и постоянные разговоры о предстоящей заморозке конфликта и «мирных переговорах» оказывают деморализующее влияние на украинскую армию снизу доверху, усиливают проблемы призыва и дисциплины в войсках. Можно сказать, что успехи Путина в Украине в 2024 году опираются на успешную кампанию коммерческого контракта, позволившую привлечь на войну более 300 тыс. человек, военную помощь его союзников, прежде всего КНДР и Ирана, а также психологическую и информационную помощь Запада, который облегчает Кремлю задачу деморализации украинской армии.