Российская матрица плюс Китай: президентские выборы и сценарии будущего страны

Полная предсказуемость результатов приближающихся в России президентских выборов компенсируется их минимальным значением для развития ситуации в стране: чем более предопределен их исход, тем менее значим он для выяснения реального баланса сил и подтверждения легитимности режима, устойчивость которого будет определять набор внешних и внутренних факторов, но не «успех» электорального ритуала. Таким образом, вопрос «что дальше?» останется принципиально открытым, в том числе для российского населения и российских элит.

Многочисленные сценарии возможных траекторий развития событий в России в значительной степени отражают краткосрочные представления экспертов о текущей ситуации, с одной стороны, и представления о некоторой их универсальной матрице, с другой. В октябре прошлого года аналитики Нидерландского института международных отношений Клингендал (Clingendael Institute) попробовали обобщить различные сценарии российского будущего, предложенные экспертами в первые полтора года войны. Главным фактором этих сценариев оставался вопрос о том, кто одержит победу в развязанной Москвой войне. Провал путинского блицкрига, отступление российских войск осенью 2022 года и мятеж Пригожина ставили вопрос о боеспособности российской армии и способности Кремля взять развитие событий на фронте под контроль. В то же время успехи украинской армии и нарастающие масштабы снабжения ее западным оружием подогревали надежды на украинское контрнаступление. Исход войны выглядел предельно неясным.

Первый из шести обобщенных сценариев — «Зависимость от Китая» — подразумевал, что продолжение войны на истощение приводит к недовольству элит и дворцовому перевороту. Новая власть обращается к Китаю за финансовой и военной помощью, которая нивелирует помощь Запада Украине, но при этом окончательно превращает Россию в вассала КНР. В итоге это либо приводит Россию к новой войне, либо оборачивается нарастанием внутренних противоречий, а недовольная ростом зависимости от Китая часть элит выбирает путь налаживания отношений с Западом.

Перспективы второго сценария — «Неосталинская крепость» — эксперты оценивали как сравнительно невысокие, поскольку в его основе лежало предположение о применении Москвой ядерного оружия в Украине. В таком случае даже Пекин будет вынужден наложить на Москву санкции, после чего Россия попадет в полную изоляцию и превратится в закрытую милитаризованную страну вроде Северной Кореи. В третьем сценарии — «Империя наносит ответный удар» — ослабление поддержки Украины со стороны США и НАТО повышает шансы России на победу, под которой понималось сохранение под российским контролем значительной части территории Украины. Итог: укрепление власти Путина и нарастание внутри страны националистических и империалистических настроений, в результате чего новыми целями Москвы станут не только Киев и остальная часть Украины, но и Грузия, Молдова и даже страны Балтии.

Среди трех сценариев, предполагающих поражение Кремля в войне, наиболее вероятным, по мнению экспертов, выглядит «Неохотное перемирие». Проигранная война, экономические проблемы и рост недовольства населения подтолкнут российские элиты к отстранению Путина от власти, выводу войск, а также к ограниченной демократизации и снижению уровня репрессий. Это, однако, не приведет к отказу Кремля от имперских амбиций и авторитарной модели правления. Два других сценария — «Дикий Восток» и «Распад» — выглядят куда более радикальными. Первый исходит из того, что страна погрузится в хаос на фоне роста недовольства населения и элит. Соперничающие группы силовиков и региональных властей с помощью собственных армий начнут борьбу за власть, Китай возьмет под контроль несколько регионов на Дальнем Востоке, а остальная территория России станет рассадником преступности, торговли людьми и наркотиками, распространяя нестабильность в окружающие страны. Самой большой проблемой в маловероятном сценарии «Распада» становится разделенный между воюющими осколками России ядерный арсенал, который они пытаются использовать, чтобы выторговать международное признание.

Набор сценариев, предложенный Atlantic Council в феврале этого года, отчасти отражает сдвиг в представлениях экспертов, связанный с изменением ситуации на фронте и вокруг конфликта. Кремль сумел организовать убедительную оборону захваченных территорий, наладить работу своей военной машины, конфликты в военном руководстве преодолены, а внутреннее сопротивление войне в основном подавлено. Соответственно, теперь наиболее вероятным сценарием на ближайшие годы эксперты видят сохранение статус-кво. Стратегия Путина — «переждать», пока воля Запада к поддержке Украины не ослабнет, — может сработать, особенно если к власти в США вернется Трамп. Но это создаст опасный прецедент, продемонстрировав, что ядерная держава может успешно вторгаться на территорию своих соседей. То есть этот сценарий выглядит одновременно и как наиболее вероятный, и как крайне негативный по своим последствиям. Горизонт этого сценария — время дожития Путина.

Второй сценарий Atlantic Council предполагает, что в России произойдет подъем националистических сил. Мятеж Пригожина продемонстрировал поверхностность поддержки Путина и наличие оппозиции ему с другой, не либерально-демократической стороны, что проявило себя в широких симпатиях к пригожинской (и не только пригожинской) националистической риторике. В этом сценарии путинский крен в сторону имперского фашизма с его толерантностью к клептократии сменяется откровенным русским фашизмом, переносящим популистский фокус на «внутренних врагов». Учитывая нехватку ресурсов, доступных российской армии, находящийся в процессе становления националистический режим может пойти на замораживание конфликта в Украине, обвинив в военном провале Путина. Фактически, этот сценарий выглядит проекцией речей Пригожина и (отчасти) Игоря Гиркина. 

Еще один сценарий — скатывание страны в пучину гражданских войн и распада — оценивается экспертами Atlantic Council как маловероятный, но не нулевой. Сценарии внезапного коллапса уже потрясали Россию в прошлом (в конце 1910-х годов и в конце 1980-х), обнажая слабые места ее внутренней связности. Такой коллапс возникает в результате сочетания экономической деградации, утраты центральной властью всяческой легитимности, внешнего давления (война, противостояние с Западом) и внезапного роста сепаратистских движений внутри России, для одновременного противостояния которым у режима не хватает ресурсов и поддержки. Вероятность такого сценария повышается в случае сохранения путинского репрессивного режима на фоне действующих международных санкций, дальнейшей экономической деградации и отказа от пересмотра «колониального» отношения центра к регионам на долгие годы. То есть, по сути, в случае реализации первого сценария.

Угрозы реализации двух предыдущих сценариев выводят на два реформистских трека, которые выглядят следующим образом. Первый связан с предположением об отстранении Путина от власти коалицией технократов, осознающих тупиковость ситуации, в которую завел страну Путин. Новая власть продолжит какое-то время восхвалять заслуги бывшего президента, но, после того как представитель технократов укрепит свою власть на досрочных выборах, пойдет на частичную либерализацию, прощупывая почву для восстановления отношений с Западом. В отношении Украины новые власти будут использовать формулу «земля в обмен на мир»: при сохранении Крыма в российской юрисдикции они выведут войска из новых оккупированных территорий. Эта формула мира, частичная либерализация режима и готовность вернуться к статус-кво 2021 года для многих на Западе станут достаточным основанием для объявления очередной «перезагрузки» отношений. Но такой сценарий не приведет к реальному изменению режима. Эксперты предлагают Западу относиться к родившемуся из недр путинизма технократическому режиму с опаской и действовать по формуле «не доверяй, но проверяй», то есть оставить в силе основные меры сдерживания, не допуская нормализации внешнеэкономических связей России, которые могут ей позволить вернуться к политике имперского реваншизма. 

Противоположную формулу — «доверяй, но проверяй» — эксперты предлагают использовать в случае, если на волне экономического и политического кризиса к власти в стране придут новые демократические силы, которые начнут проводить политику «трех Д»: децентрализации (сокращение президентских полномочий и внесение поправок в Конституцию России 1993 года для восстановления федерализма и местного самоуправления), деконфликтации (прекращение российской вооруженной поддержки сепаратистских политиков в Молдове, Грузии и особенно в Украине) и демократизации (свободные выборы на местном и национальном уровнях). По мнению экспертов, этот самый оптимистичный сценарий в средне- и краткосрочной перспективе вряд ли реализуем, однако на более длинном горизонте его вероятность возрастает. Постимперские траектории Португалии, Испании, Франции потребовали десятилетий, прежде чем эти страны достигли состояния устойчивых демократий.

Легко заметить, что два пула сценариев по разному оценивают текущую стабильность режима и его управленческий потенциал, а потому в разной степени концентрируются на более радикальных и более инерционных вариантах развития событий. Однако за пределами этого различия основная сценарная матрица выглядит почти одинаково: 1) консервация, 2) частичная либерализация в рамках сценария «путинизма без Путина» (→ Никита Савин: Путинизм без Путина), 3) обвальная демократизация и 4) коллапс государственности. Правда, во втором пуле к ним добавляется сценарий «Русский фашизм вместо Путина». Это связано в том числе с тем, что, хотя в краткосрочной перспективе вероятность сценария «консервации» выглядит высокой, в более долгосрочной перспективе его шансы начинают таять. Нынешняя стабилизация режима не выглядит как долгосрочная. Прошедшие два года показали, что нет никаких оснований говорить об устойчивости нынешней экономической модели: она не запускает внутренних факторов роста, но, напротив, нуждается в искусственном стимулировании бюджетными расходами. А следовательно, нельзя говорить о долгосрочной устойчивости российской военной машины, равно и как социальной ситуации внутри страны.

Вместе с тем долгосрочный сценарий «консервации» представляется все же реальным. В конце концов, как показывает опыт Кубы, КНДР и Ирана, для стран, находящихся под широкими западными санкциями, такой сценарий является достаточно стандартным. В данном случае его реализуемость поддерживается еще одним фактором. Как показал последний год, ключевым условием выживания путинского режима все более становится не ситуация на фронте и даже не цены на нефть, а отношения с Китаем. На Китай приходится более трети российского товарооборота, а юань является по сути единственной международной валютой, доступной российским властям (→ Re: Russia: Тупиковый разворот; The Bell: Сделано в Китае). Все это дает в руки китайских властей централизованный рычаг влияния на Россию. В этой ситуации Пекин будет «держать руку на кране» экономических возможностей России, позволяя путинскому режиму (также как режиму путинского преемника) сохраниться лишь за счет утраты части суверенитета и содействия Китаю в его политических и экономических целях. Такой режим постепенной деградации может сохраняться вплоть до момента, когда углеводороды потеряют роль основного энергетического товара. После чего, скорее всего, на повестке дня вновь окажется сценарий коллапса.