Мятеж и мир: доля тех, кто считает, что настал момент переходить к мирным переговорам с Украиной, выросла, а существенная часть общества отнеслась к пригожинскому мятежу с сочувствием

В июне заметно возросло число сторонников начала мирных переговоров с Украиной, следует из проведенного 22–28 июня опроса «Левада-центра». Переход к переговорам поддерживают 53% опрошенных, причем 38% респондентов отмечают, что на данный момент в них в большей степени заинтересована именно российская сторона (Украину более заинтересованной стороной считают 17%). Среди женщин доля поддерживающих мирные переговоры традиционно выше (63%). В мае доля сторонников переговоров была меньше на 8 процентных пунктов (45%), а среди женщин — на 10 п. п. (53%). Опрос также показывает, что на фоне продвижения украинского контрнаступления, обеспокоенность которым выражают 66% опрошенных, и распрей в российских войсках снижается доля тех, кто считает, что «спецоперация» продвигается успешно: за месяц их число снизилось на 7 п. п. — с 61 до 54% (прошлый раз на таком уровне оценки успешности «СВО» находились осенью 2022 года, после украинского контрнаступления в Харьковской области).

Как вы считаете: сейчас следует продолжать военные действия или начать мирные переговоры? 2022–2023, % от числа опрошенных

Социологи «Левада-центра» полагают, что рост запроса на мирные переговоры по крайней мере отчасти может быть связан с мятежом Пригожина. Левадовский опрос методом «лицом к лицу» проводился с 22 по 28 июня, и до начала мятежа сторонников мирных переговоров было меньше (49%), а 25–28 июня их доля возросла до 55%. Эту разбивку данных по дням следует, однако, воспринимать с осторожностью: она отражает распределение не в полноценной выборке, а в ее частях. В целом, как и во время предыдущих волн опроса, за старт мирных переговоров чаще выступают респонденты до 39 лет, женщины и люди, не поддерживающие Путина.

Социологи также предлагали респондентам охарактеризовать их отношение к некоторым фигурам российской политической арены. До мятежа об одобрении Шойгу говорили 60% опрошенных, а после — около 50%. Рейтинг Пригожина просел еще значительнее: с 58% в дни, предшествующие восстанию, до 30% к началу рабочей недели. До мятежа в применении к Пригожину были популярны следующие характеристики: прямолинейность, открытость и честность (27%), лидерские качества (23%), энергичность (18%). Однако после мятежа преобладать стал негативный фон: 34% опрошенных отмечали, что Пригожин «устроил мятеж/смуту, пошел против власти/Путина/России/народа», «рвется к власти» и т.д. Двукратное падение рейтинга Пригожина подтверждается и в другом вопросе: доля тех, кто готов был бы поддержать его фигуру на президентских выборах в 2024 году, снизилась с домятежных 19 до 10%. Эти данные, впрочем, также не следует воспринимать слишком буквально: опрос проводился «с колес», отразил информационный шок, но в целом общественное мнение об этих событиях еще не было сформировано, отмечают социологи «Левада-центра», и в будущем следует ожидать дальнейшего снижения рейтинга Пригожина.

При этом пригожинский мятеж стал достаточно заметным событием: его отметили среди запомнившихся событий 19% респондентов в опросе ФОМа. Учитывая, что опрос проводился 23–25 июня, то есть практически в момент развития мятежа, а информация о нем на тот момент подавалась официальными источниками довольно скудно, это внушительная цифра. Например, в ходе опроса 9–11 июня разрушение Каховской ГЭС заметили только 18% респондентов, хотя медийное внимание к этой катастрофе было существенно бóльшим. В свою очередь, только 11% заметили рейд сил Русского добровольческого корпуса в Белгородскую область в начале июня, а атаки дронов и взрывы в том же опросе, проведенном 2–4 июня, отметили 16%. Сопоставимое с мятежом Пригожина внимание россиян получило в опросе 24–26 февраля выступление Путина перед Федеральным собранием — те же 19%. 

На деле резонанс пригожинского мятежа мог быть еще больше, но поскольку событие пришлось на субботу, нельзя исключать эффекта выходного дня, когда значимая доля россиян отключается от информационной повестки. Респонденты ФОМа так описывали пригожинский демарш: «вооруженный мятеж»; «вчера предателей смотрели: свои же против нас, Пригожин»; «вагнеровцы вошли в Ростов»; «марш протеста Пригожина»; «Пригожин натворил делов»; «непонятки с Пригожиным» и т.д. 

Компания Russian Field также успела провести телефонный опрос по следам пригожинского «автопробега» 26–30 июня. В сравнении с серединой июня, когда об одобрении Пригожина заявляли 55% респондентов, после мятежа позитивно оценили его деятельность 29% (39% относятся отрицательно). Среди мужчин положительные оценки Пригожина после мятежа сохранили и вовсе 37% опрошенных. В середине июня 45% заявляли, что в конфликте Пригожина и Минобороны поддерживают первого, и только 12% поддержали министерство. После мятежа уже 40% говорили о поддержке министерства, а 20% — Пригожина. Среди тех, кто в качестве источников информации использует в основном интернет, наблюдается паритет — по 30% респондентов стоит на одной и на другой стороне. При этом 21% опрошенных считают, что российское общество скорее поддерживало мятеж; также 20% считают, что, дойди Пригожин до Москвы, у него был бы шанс совершить переворот.

Скорее всего, в момент проведения опросов мнение о мятеже у населения еще не сложилось окончательно, однако в этих первых замерах оно выглядит расколотым. И в то время как часть респондентов срочно меняла знаки оценок Пригожина, другая существенная часть очевидным образом отнеслась к «бунту» с сочувствием. Таких, видимо, может быть около 20%.