Принудительная сплоченность: к результатам опросов общественного мнения в военное время стоит относиться с осторожностью — как в России, так и в Украине

Опросы общественного мнения играют чрезвычайно важную роль в ходе нынешней войны как в России, так и в Украине — от позиции граждан зависит выбор тех или иных решений и стратегий политическим руководством. Авторитарное правительство может игнорировать мнение определенных групп граждан, но нуждается в поддержке других, мнение которых оно должно выдать за мнение большинства. Сведения о настроениях населения оказывают прямое влияние на обсуждение тех или иных сценариев окончания конфликта и тех или иных параметров возможных мирных переговоров. В случае Украины они также влияют на решения западных правительств о мере и средствах их поддержки Украины.

Весь прошлый год социологи фиксировали радикальную консолидацию общественного мнения и в России, и в Украине. В России она выражалась в повсеместной поддержке «специальной военной операции» и практически всех шагов властей, а также в исключительно оптимистических оценках перспектив российской экономики. В Украине — в небывалой консолидации мнения относительно вступления в ЕС и членства в НАТО, которое поддерживают 86 и 83% респондентов соответственно. А также в совершенно неколебимой готовности украинцев продолжать сражаться до победы любой ценой (в недавних опросах, о  которых Re: Russia также писала, 90% респондентов выражают готовность продолжить такую борьбу даже в случае использования Россией тактического ядерного оружия, а 80% не согласны с прекращением войны в случае вывода российских войск со всей территории Украины за исключением Крыма).

В то же время вопросы, в какой степени можно доверять данным опросов в условиях войны и как интерпретировать полученные данные, остаются принципиально открытыми. При проведении таких опросов возникает ряд проблем, которые могут серьезно влиять на общую картину и которые не следует замалчивать, несмотря на их политическую чувствительность, пишет группа авторов, проводивших специальное исследование на этот счет на украинском материале, опубликованное на сайте авторитетной исследовательской сети PONARS Eurasia. По их мнению, наиболее серьезными являются три проблемы: репрезентативность выборки, отсутствие содержательных ответов от некоторых групп респондентов по потенциально чувствительным вопросам и фальсификация предпочтений, то есть смещение ответов в сторону нормативных и социально одобряемых.

Эти выводы опираются на результаты лонгитюдного исследования (то есть такого, в котором одних и тех же респондентов опрашивают несколько раз), первая волна которого прошла в декабре 2019 года, еще до войны, а вторая — в октябре 2022 года. Опросы военного времени не проводились на оккупированных Россией территориях, а в районах активных боевых действий наблюдался высокий уровень отказа от участия во второй волне. Основной причиной отказа являлся переезд в безопасные регионы или за границу. Самый высокий процент отказов по этой причине наблюдался в Луганской, Харьковской и Донецкой областях, в меньшей степени — в Запорожской и Херсонской. Но именно в этих же регионах в 2019 году наименьшая доля опрошенных высказывалась за вступление в НАТО (16%). Теперь же доля западных регионов, где идеи вступления в ЕС и НАТО были традиционно популярнее, в выборке существенно выросла. 

Вторая проблема связана с систематическим отказом конкретной группы респондентов от содержательных ответов на чувствительные вопросы. Во второй волне анкету на русском языке заполнило на 40% меньше респондентов, чем в первой. Результаты статистического анализа показали, что среднее количество отказов от выражения определенного мнения («затрудняюсь» и «не хочу отвечать») при ответах на 14 потенциально чувствительных вопросов у сменивших язык респондентов оказалось в полтора раза большим, чем у тех, кто не менял язык. Респонденты, которые сменили язык, с гораздо большей вероятностью не отвечали на три вопроса: 1) куда они помещают свою страну по десятибалльной шкале «Запад — Россия»; 2) следует ли гарантировать свободные и честные выборы во время войны; и 3) насколько вероятно, что западные государства будут продолжать оказывать военную поддержку украинскому правительству.

На фоне российского вторжения и преступлений российских войск стремление дистанцироваться от русского языка, подтвердив таким образом свою лояльность Украине, достаточно естественно. Но это же стремление стало причиной того, что респонденты не были вполне свободны в выражении своего мнения по чувствительным вопросам, подвергая себя самоцензуре. Это не результат какого-то прямого давления на них, а результат их реакции на изменившиеся обстоятельства и давления на них новой общественной нормы.

Война требует патриотического сплочения и создает ситуацию максимального эмоционального накала, а неучастие в этом коллективном переживании имеет высокую социальную цену. Все это актуально и для России с той разницей, что более слабые мотивации к сплочению компенсируются здесь государственными репрессиями. Однако в обоих случая специальные опросные эксперименты демонстрируют определенный зазор между данными ответами и внутренней убежденностью. Так, независимый социологический проект «Хроники», опрашивая людей в России об их отношении к войне в Украине, для половины респондентов добавил к обычным вариантам ответа еще один — «не хочу отвечать». В результате доля заявивших о поддержке «спецоперации» в этой группе составила 63%, в то время как в группе, не имевшей этой опции, — 70%. Состояние «принудительной сплоченности» может быть обеспечено разными механизмами — и общественным, и репрессивным давлением или их сочетанием в той или иной пропорции. Это состояние само по себе является характеристикой общественного мнения, однако дает представление о его самом общем и поверхностном уровне, скрывая многослойность и гораздо более высокую фрагментированность общественных предпочтений как в одном, так и в другом случае. При изменении внешних обстоятельств, например заключении мира или отказе от репрессий, картина общественных предпочтений, скорее всего, радикально изменится.