Включение в состав России оккупированных украинских территорий не встретило у россиян эмоционального отклика: в конце октября об этом вспомнили лишь 6% опрошенных

Ежемесячно «Левада-центр» задает респондентам вопрос «Какие события последних четырех недель запомнились вам более всего?» Вопрос является открытым, то есть респонденты сами называют события (а не выбирают их из списка) и могут называть несколько событий, поэтому сумма ответов превышает 100%. Эта сумма — способность россиян назвать какие-то запомнившиеся события и число этих событий — существенно меняется от месяца к месяцу, как видно на графике, и может рассматриваться как своего рода индекс информационной вовлеченности россиян. А доля упомянувших то или иное конкретное событие демонстрирует, насколько сильное впечатление оно произвело на российскую публику. Меняется и доля тех, кто не сумел вспомнить какое-либо событие или затруднился ответить.

Если посмотреть на динамику показателя за все время войны, то мы видим два информационных шока — в марте и сентябре–октябре, когда информационная вовлеченность была на пиках. При этом в марте 75% опрошенных назвали главным событием, естественно, «спецоперацию». Затем с марта по июль информационная вовлеченность падала, а безразличие росло. В июле около 40% респондентов заявляли, что не могут вспомнить ничего существенного или затрудняются ответить. И в этом, по всей видимости, проявляло себя своего рода «бегство от действительности».

Информационная вовлеченность россиян: результаты опросов о запомнившихся событиях месяца, % от числа опрошенных 

Общественно-политическая повестка постоянно вытесняется. Так, например, в июле санкции против России и транспортная блокада Калининграда запомнились 2% респондентов, такой же доле опрошенных запомнились в сентябре события, связанные с международными саммитами или конференциями, где поднимался вопрос о России (Генассамблея ООН, саммит ШОС). При этом война в Украине («спецоперация») приобрела после мартовского шока статус «фонового события»: ее с мая по октябрь упоминали 30–40% опрошенных.

Вторым информационным шоком стала мобилизация: в сентябре она произвела впечатление почти на каждого второго из опрошенных (47%), обогнав по весу «спецоперацию». В октябре тема мобилизации, хотя и потеряла первоначальную остроту, осталась в ряду важнейших событий (27%).

Однако наиболее шокирующим выглядит безразличие, с которым россияне встретили присоединение к России оккупированных территорий — Луганской, Донецкой, Херсонской и Запорожской областей Украины. Массированно продвигавшиеся российской пропагандой «исторические» референдумы на этих территориях о присоединении к России запомнились, по данным сентябрьского опроса «Левада-центра», 9% респондентов. Примечательно, что такой же доле респондентов в сентябре запомнились различные события, связанные с ростом цен и тарифов и коронавирусом. А торжественное включение четырех областей в состав России вспомнили в октябрьском опросе лишь 6% респондентов. Интересно, что взрыв на Крымском мосту запомнился гораздо лучше, чем «присоединение»: его упомянули 11% опрошенных. И это соотношение указывает, что в представлении россиян является релевантным, относящимся к ним, и нерелевантным событием.

Так или иначе, в отличие от ситуации 2014–2015 годов, когда информационная вовлеченность в связи с присоединением Крыма и войной в восточных областях Украины зашкаливала, на сей раз кремлевская информационная машина не сумела захватить россиян, но, наоборот, по всей видимости, вызвала синдром «бегства от действительности» и нежелания ее обсуждать.