В статье, опубликованной в июне 2022 года, Иван Крастев и Марк Леонард указали, что, несмотря на доминирующую в Европе поддержку Украины и осуждение российской агрессии, европейское общественное мнение разделено в представлениях о том, как должна закончиться война, на лагерь сторонников мира (то есть скорейшего окончания войны пусть даже ценой уступок России) и лагерь сторонников справедливости (то есть безусловного восстановления территориальной целостности Украины). Это разделение может привести Европу к расколу по украинскому вопросу, предупреждали авторы. Девять месяцев спустя, опираясь на свежие опросы, те же авторы констатируют поразительное не разделение, а сближение мнений европейцев в их отношении к России, Украине и сценариям окончания войны. Анализируя причины и механизмы этого удивительного европейского единения, авторы предостерегают от переоценки его устойчивости и рекомендуют европейским политикам максимально эффективно использовать предоставленные им в настоящий момент возможности. При этом наибольшую угрозу этому единству несет даже не обострение внутриевропейских проблем (которое также нельзя сбрасывать со счетов), но возможная смена лидерства в Вашингтоне, который сыграл важнейшую роль в достижении европейского единства.
Оригинальная версия статьи опубликована на сайте Европейского совета по международным отношениям (ECFR). Русский перевод выполнен и опубликован с любезного разрешения авторов.
ГЛАВНЫЕ ВЫВОДЫНедавний опрос, проведенный для Европейского совета по международным отношениям (ECFR) в ряде европейских стран, свидетельствует, что в вопросе поддержки Украины европейцы демонстрируют сегодня намного бóльшую сплоченность, чем год назад. Выросла доля тех, кто считает, что война должна продолжаться до возвращения Украиной всех своих территорий. В гораздо большей степени сегодня европейцы согласны с тем, что Россия является их противником или соперником.Три фактора способствовали этому удивительному сближению мнений по всей Европе: военные успехи Украины в первый год войны; единство в отношении к войне со стороны как левых, так и правых политиков; и представление о возвращении «сильного Запада» во главе с США. Вместе с тем эти факторы единства достаточно хрупки, и европейские лидеры должны быть осторожны в своем оптимизме в отношении него. Европейским политикам следует воспользоваться этим единством, чтобы вооружить Украину, делая при этом все возможное, чтобы смягчить разногласия, которые могут вызвать меняющиеся обстоятельства в Европе (рост стоимости жизни, проблема беженцев) и за ее пределами (в Вашингтоне). |
Принято считать, что войны заканчиваются переговорами. Но на самом деле их судьба чаще всего решается у избирательной урны или даже в опросах общественного мнения. Отсутствие общественной поддержки привело к окончанию войны Америки во Вьетнаме, к завершению войны, которую Франция вела в Алжире, и — с поражением Слободана Милошевича на выборах 2000 года — к окончанию войны в бывшей Югославии. Западные союзники Украины до сих пор были удивительно едины в своей поддержке Киева. Однако Владимир Путин, несомненно, надеется, что западное общественное мнение еще развернется, оставив Украину на произвол судьбы.
В своей речи о положении в России, произнесенной за несколько дней до годовщины вторжения в Украину, российский президент ясно дал понять, что настраивается на продолжительную войну, надеясь, что логика демократических процессов приведет к исчерпанию западной поддержки Киева и позволит Москве одержать победу.
Однако за 12 месяцев боевых действий трещины в западной коалиции скорее стали меньше, чем выросли. Новый опрос Европейского совета по международным отношениям (ECFR), проведенный в январе 2023 года в десяти европейских странах (Дания, Эстония, Франция, Германия, Великобритания, Италия, Польша, Португалия, Румыния и Испания), показывает, что европейцы на удивление едины в своей решимости поддержать независимость Украины. Может ли единство европейского общественного мнения стать таким же неприятным сюрпризом для Путина, как боевой дух украинцев? И что говорит нам динамика общественного мнения в последние 12 месяцев о следующем этапе войны?
Проведенный в мае 2022 года первый большой опрос ECFR показал, что хотя европейцы были едины в своем осуждении войны и желании разорвать отношения с Россией, они в то же время были глубоко разделены в том, как они видят окончание войны.
Одна часть опрошенных считала наиболее важным, чтобы война закончилась как можно скорее, даже если это будет предполагать уступки России со стороны Украины (мы назвали их лагерем «мира»), в то время как другая группа считала, что только явное поражение России может принести мир, даже если это означает более длительную войну (лагерь «справедливости»). Наш анализ показал, что в конце весны 2022 года лагерь «мира» был более многочисленным, чем лагерь «справедливости», причем предпочтение скорейшего окончания войны преобладало в большинстве европейских стран нашего опроса. Особенно сильное предпочтение этому варианту отдавали опрошенные в Италии, Германии, Румынии и Франции. Польша была единственной страной, где большинство выступало за то, чтобы Россия была наказана за свою агрессию, даже если это подразумевало более длительную войну. Тогда мы опасались, что раскол между этими двумя лагерями может подорвать впечатляющую картину единства, которую Европейский союз продемонстрировал после начала полномасштабного вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года.
Но девять месяцев спустя, хотя определенные различия сохраняются как между европейскими странами, так и внутри них, общая картина изменилась.
Учитывая, что «ответный удар» по российской агрессии все чаще подразумевает возвращение Украине всей ее территории, а не просто наказание России, в опросе 2023 года мы сформулировали вариант вопроса о «продолжительной войне» по-другому. Кроме того, поскольку опрос 2023 года проводился также в Китае, Индии, Турции, России и США, мы добавили третий возможный вариант ответа — о необходимости отбросить западное господство в мире, даже если это означает принятие российской территориальной агрессии против Украины.
Несмотря на эти различия в формулировках, результаты показывают, что желание, чтобы война между Россией и Украиной закончилась как можно скорее, уже не так популярно среди европейцев. Жители ряда стран — Эстонии, Польши, Дании и Великобритании — сейчас явно предпочитают, чтобы Украина вернула всю свою территорию, даже если это означает более длительную войну или большее количество убитых и перемещенных украинцев. В Германии и Франции число тех, кто предпочитает, чтобы война закончилась как можно скорее, значительно сократилось. В Германии за возвращение Украиной всех своих территорий высказывается столько же опрошенных, сколько выступает за скорейшее окончание войны. А во Франции сторонники длительной войны немного преобладают над сторонниками скорейшего ее окончания. Только в Италии и Румынии гораздо больше людей по-прежнему считают, что война должна закончиться как можно скорее.
Результаты опроса также подтверждают наше прошлогоднее наблюдение, что — вопреки журналистскому клише о том, что война разделила ЕС на «ястребиный» восток и «голубиный» запад, — в Европе возникло по меньшей мере три различных блока. Во-первых, есть северные и восточные «ястребы» (Эстония, Польша, Дания и Великобритания), где большинство людей решительно поддерживают цели Киева в войне. Во-вторых, есть неоднозначный запад (Франция, Германия, Испания и Португалия), где мнения о том, как должна закончиться война, разделились. И наконец, есть «слабое звено» — южные страны (Италия и Румыния), где преобладает предпочтение скорейшего окончания войны.
Сближение европейцев в их восприятии России еще более разительно, чем их единение в представлениях о ходе и желательном окончании войны. В каждой из стран, где проводился опрос, теперь преобладает мнение, что Россия является ее «противником» — от 32% в Румынии до 77% в Эстонии. В девяти опрошенных странах — членах ЕС только 2% респондентов называют Россию союзником — 12% считают ее «необходимым партнером» для своей страны. В то же время 66% характеризуют Россию либо как противника, либо как соперника.
Это совершенно новая ситуация по сравнению с результатами опроса ECFR, проведенного весной 2021 года. Тогда мы спрашивали людей об их восприятии отношений России с Европой, а не со своей страной, что опять же затрудняет прямое сравнение результатов. Но в целом в восприятии европейцами России произошли значительные изменения. Два года назад противником Россию считали существенно меньше респондентов (от 5% в Болгарии до 38% в Польше). Наиболее распространенным было мнение, что Россия является необходимым партнером для Европы: эту точку зрения разделяли более 30% респондентов в Германии, Франции и Испании, а также половина опрошенных в Италии.
Почему общественное мнение изменилось таким образом? И — что более важно — насколько прочным является наблюдаемое единство? По всей видимости, не существует какого-то одного ответа на этот вопрос. Но наши данные позволяют предположить, что к этому привели три основных и взаимодополняющих фактора: успехи Украины на поле боя, то, как война объединила обе стороны политического спектра, и лидирующая роль США.
В мае 2022 года большинство участников нашего опроса были едины в осуждении России за ее агрессию и в желании поддержать Украину. Тогда в каждой из участвовавших в опросе стран более 50% респондентов (от 56% в Италии до 90% в Финляндии) считали главным виновником войны Россию, а не Украину, ЕС или США. Аналогичным образом, в каждой из десяти стран — участниц опроса большинство высказалось за предоставление Украине большей экономической помощи — от 51% в Италии до 76% в Швеции. Почти везде (за исключением Италии и Румынии) большинство также поддержало отправку в Украину дополнительного вооружения и военной техники.
Тем временем украинской армии удалось вернуть более 50% территорий, оккупированных Россией начиная с 24 февраля 2022 года. Благодаря летним и осенним успехам украинских военных победа Украины теперь выглядит более реалистичной. Результаты еще одного недавнего опроса показывают, что большинство европейцев теперь верят, что Украина выиграет войну. И хотя наш новый опрос не включал в себя вопросы о целях Путина в войне и шансах Киева вернуть оккупированные территории, его результаты тем не менее указывают на то, что восприятие европейцами хода войны изменилось.
Во-первых, люди отмечают изменение своих представлений о том, насколько сильны Россия и ЕС. Большинство европейцев видят Россию сейчас более слабой, чем видели ее до начала войны. В среднем 46% опрошенных из девяти стран ЕС видят Россию такой же или более слабой, а 33% — такой же или более сильной, чем им представлялось до войны. Ответы не представляют собой единую картину. Для жителей Великобритании, Дании, Польши, Эстонии и Германии очевидно, что война продемонстрировала слабость России. В других странах респонденты придерживаются более сбалансированного мнения. Но представление о России как более слабой, чем это казалось прежде, подталкивает людей в большей степени верить в то, что украинцы имеют реальный шанс победить в войне.
Европейцы также разделяют общее мнение о том, что ЕС сейчас либо так же силен, как и раньше, либо даже оказался сильнее, чем они прежде полагали. Через год после начала войны число людей, считающих ЕС сильнее, чем они воспринимали его до войны, превышает число тех, кто считает его слабее. В среднем 49% опрошенных из девяти стран видят ЕС таким же сильным, как они видели его до войны, или даже сильнее, чем они считали его до войны. В то же время 32% видят его таким же или более слабым, чем он казался до войны. Почти во всех странах опроса — за единственным исключением Италии — преобладает мнение, что ЕС скорее силен или стал сильнее, чем слаб или стал слабее.
Что еще более важно, эти представления о силе ЕС коррелируют с уровнем поддержки идеи возвращения Украине всей ее территории. Во всех девяти странах ЕС большинство (в среднем 54%) тех, кто считает ЕС более сильным, хотят, чтобы Украина вернула себе всю свою территорию, в то время как только 25% предпочитают, чтобы война прекратилась как можно скорее. В то время как те, кто видит ЕС слабым, разделились по этому вопросу, отдавая предпочтение скорее быстрому прекращению войны (38%), чем дальнейшему противостоянию Украины России (32%).
Эти изменения в восприятии происходящего могут быть также связаны с тем, что некоторые катастрофические сценарии, которых люди опасались в начале войны, не реализовались — в первую очередь это касается ядерной эскалации. Последний опрос показывает, что по сравнению с тем, что было год назад, число европейцев, опасающихся ядерной войны, уменьшилось — особенно это заметно во Франции.
В то время как в прошлом году угроза применения ядерного оружия считалась самой большой угрозой во всех восьми странах, включенных в опросы 2022 и 2023 годов, сегодня картина иная: главной угрозой в трех крупнейших экономиках ЕС — Германии, Франции и Италии — стал рост стоимости жизни (даже если ядерная угроза остается главной проблемой в других странах). Этот небольшой сдвиг можно объяснить не только растущей тревогой в отношении состояния экономики, но и снижением обеспокоенности по поводу возможной ядерной атаки.
Вторым фактором наблюдаемого единства является то, как война объединила традиционно противостоящие друг другу в европейском общественном мнении группы. В начале войны это также не было очевидно. Путинская война бросила вызов не только европейской безопасности и европейской экономике, но и европейской культуре, и вызвала радикальное переосмысление происходящего как в левой, так и в правой части политического спектра.
Мирная победа Запада в холодной войне привела к тому, что европейские элиты и общественность начали воспринимать мир как должное. Европейцы все чаще смотрели на безопасность глазами страховых компаний, а не военных стратегов. Как предупреждал бывший министр обороны США Роберт Гейтс, выступая в феврале 2011 года в Национальном университете обороны, «демилитаризация Европы — где значительная часть населения и политического класса не приемлет военную силу и связанные с ней риски — превратилась из священного дара в XX веке в препятствие для достижения реальной безопасности и прочного мира в XXI». Самопожертвование перестало быть частью европейского общественного договора.
В этом смысле на мировоззрение либеральных европейцев повлияла не столько имперская агрессия Путина, сколько национальная мобилизация украинцев. Страх перед нападением России заставил их переосмыслить роль «жесткой силы», а восхищение украинской стойкостью — ценности постгероического общества.
И если либеральные сторонники «большой» Европы оказались перед необходимостью пересмотреть свои взгляды на роль национализма, то пронационалистически настроенные правые были, наоборот, вынуждены вновь скорректировать свои взгляды на роль ЕС. Этот процесс начался уже во время пандемии COVID-19. После мирового финансового и миграционного кризисов, которые в прошлом десятилетии вывели ультраправые партии в центр европейских политических дебатов, провал Brexit и пандемия COVID-19 привели к тому, что евроскептицизм начал угасать, в то время как мейнстримные партии воспользовались желанием общества защитить себя от хаоса. Опросы ECFR показали, что во время этих событий многие «правые» избиратели осознали, что суверенитет возможен только благодаря совместным действиям, и многие партии, ранее исповедовавшие евроскептицизм, отказались от своих призывов к выходу из ЕС или зоны евро.
Реакцию на вторжение России в Украину можно рассматривать как принятие либералами идеи национального суверенитета и дальнейшее усиление некоторых правых пронационалистических партий. Результатом этого стало размывание лево-правого европейского раскола по геополитическим вопросам и движение в сторону сближения национализма и космополитизма. Это особенно ясно проявилось в решении предложить Украине статус кандидата в члены ЕС, в котором постнациональная институция, ориентированная на верховенство права, а не силы, сплотилась вокруг идеи военной поддержки национального проекта.
Результаты нашего опроса 2023 года показывают, как либералы и «националисты» сблизились в своих взглядах на Украину как внутри отдельных стран, так и на общеевропейской сцене. Например, в своей решительной поддержке помощи Украине в возвращении всей ее территории сторонники либеральной партии Эммануэля Макрона «Вперед, республика!» (LREM) объединяются со сторонниками правой польской партии «Закон и справедливость» (PiS). Представители LREM (самой «ястребиной» из французских партий в этом вопросе) предпочитают такой вариант развития событий прекращению войны «как можно скорее» в соотношении 61% к 25%, а представители PiS (которая в этом вопросе солидарна со всеми другими крупными польскими партиями) — в соотношении 62% к 18%. Избиратели, голосовавшие за немецкую партию «зеленых» (наиболее «ястребиную» из основных партий Германии), придерживаются аналогичных предпочтений с соответствующим соотношением 48% к 23%.
Электорат европейских ультраправых партий и евроскептиков более разнообразен в своих мнениях, чем можно было бы ожидать. В отличие от вышеперечисленных партий, сторонники правой партии «Братья Италии» отдают предпочтение сценарию скорейшего прекращения войны перед сценарием длительной войны в соотношении 42% к 32%. Но по сравнению со своими радикальными соперниками националистического толка их позиция явно менее «голубиная»: сторонники «Лиги» предпочли этот вариант в соотношении 68% к 11%, сторонники «Движения пяти звезд» — в соотношении 50% к 22%. Сторонники «Братьев Италии» высказались за прекращение войны в той же мере, что и сторонники партии Марин Ле Пен «Национальное объединение» во Франции — 39% к 30% тех, кто выступает за продолжение войны. И это менее радикально, чем можно было бы предположить, учитывая пророссийскую позицию партии в недавнем прошлом и тесные связи Ле Пен с Путиным. Точно такое же соотношение у сторонников партии «Вокс» в Испании (35% к 31%) или «Чега» в Португалии (42% к 28%).
Это позиционирует немецкую «Альтернативу для Германии» (AfD) и итальянские «Лигу» и «Движение пяти звезд» скорее как европейских аутсайдеров, нежели представителей нормы среди европейских радикалов. Сторонники AfD не только решительно выступают за прекращение войны «как можно скорее» (59% к 17%), но и почти поровну разделяются в вопросе о том, является ли Россия союзником и партнером (42%) или соперником и противником (48%). Тем не менее среди сторонников AfD по-прежнему преобладает мнение, что Россия является противником (37%). Эти результаты согласуются с мнением сторонников большинства других крайне правых партий, которые также считают Россию в основном противником, — так ответили 42% сторонников «Национального объединения», 41% сторонников «Братьев Италии», 53% сторонников польской «Конфедерации свободы и независимости» и 41% сторонников «Чеги». То есть похоже, что Путину удалось разозлить электорат многих пророссийских партий Европы.
Наконец, третьим важным фактором в достижении европейского единства стала роль, которую играли США на протяжении всей войны. О подавляющем значении американской поддержки военных усилий Украины написано многое. Но внешнеполитический разворот президента Байдена к Европе также оказал значительное влияние на общественное мнение на всем континенте. Во время войны в Ираке в 2003 году Вашингтон расколол европейцев на «новую» и «старую» части. В противоположность этому, в вопросе Украины администрация Байдена, наоборот, способствовала формированию нового единства между традиционными евроатлантистами и европейскими «суверенистами».
В предыдущем опросе ECFR, проведенном в апреле 2021 года, большинство европейцев рассматривали США как «необходимого партнера» Европы, а не как «союзника». Хотя в этом году мы спрашивали о восприятии людьми того, чем США в большей мере являются для их стран, а не для Европы в целом, результаты тем не менее можно интерпретировать как демонстрацию небольшого, но значимого изменения. В восьми странах, включенных в опросы 2021 и 2023 годов, большинство людей по-прежнему считают США «необходимым партнером», но в Дании и Великобритании преобладает мнение, что США — это «союзник», а в Германии и Польше мнения разделились поровну между двумя этими вариантами. Сдвиг наиболее заметен в Германии и Дании. В 2021 году европейцы были менее склонны считать американцев союзниками, и этот вариант ответа не был самым распространенным ни в одной из опрошенных стран.
Что, пожалуй, еще более поразительно, так это возрождение в Европе идеи «американской мощи». Результаты опроса 2021 года свидетельствовали о кризисе «американского могущества», многие европейцы опасались, что в течение десятилетия Китай затмит США. Но в 2023 году в каждой европейской стране, где мы проводили опрос, европейцы однозначно отвечали, что видят сейчас США такими же или даже более сильными, чем раньше. Этот ответ варьируется в диапазоне от 58% во Франции до 76% в Эстонии. Война в Украине напомнила европейцам об американской военной мощи, что, похоже, их успокоило.
Более того, представление о могуществе США идет рука об руку с представлением о могуществе ЕС. В девяти странах ЕС 63% тех, кто видит ЕС сегодня более сильным, видят более сильными и США, в то время как это мнение разделяют лишь 22% тех, кто видит ЕС сегодня более слабым, чем они думали ранее. 45% респондентов из девяти опрошенных стран ЕС считают и ЕС, и США либо более сильными, чем они считали ранее, либо, по крайней мере, такими же сильными, как и раньше; и только 9% считают их обоих слабыми или более слабыми. Такие результаты свидетельствуют о том, что многие европейцы чувствуют себя теперь частью обновленного, сильного Запада во главе с США.
Это подтверждает и другой неожиданный результат. Вопреки надеждам некоторых европейских лидеров, например Эммануэля Макрона, европейцы вовсе не ожидают, что Европа станет одним из центров силы в многополярном мире. Отвечая на вопрос о том, каким будет глобальный порядок через десять лет, большинство респондентов из девяти стран ЕС ожидают скорее оказаться в биполярном мире с противоборствующими лагерями во главе с США и Китаем, чем в многополярном.
Почти в каждой стране — за исключением Эстонии — преобладает мнение (от 24% респондентов в Румынии до 32% в Испании и Италии; и 28% в среднем по девяти опрошенным странам ЕС), что мир будет разделен на два блока. Второй по частоте ответ — в пользу многополярного мира (но так считают только 19% респондентов в среднем по девяти опрошенным странам ЕС). Существует также большая группа людей, которые не знают ответа на этот вопрос (25% в среднем по девяти опрошенным странам ЕС, и лидирующий ответ в Великобритании, Дании, Франции, Польше и Румынии), что может указывать на значительный уровень сомнений, неопределенности или просто отсутствия знаний по этому вопросу среди европейской общественности.
Амбиции ЕС как автономного глобального игрока были, похоже, в результате этой войны, по крайней мере, временно отложены. Столкнувшись с перспективой разрыва отношений с Россией на целое поколение, можно было бы ожидать, что европейцы как никогда раньше захотят сосредоточиться на отношениях с остальным миром. Но вместо этого европейцы смотрят внутрь себя и еще больше, чем раньше, полагаются на США.
Спустя год после начала войны России в Украине европейское единство углубилось и упрочилось, что вызвало удивление не только у Москвы и Вашингтона, но и у самих европейцев.
Европейские лидеры могут почувствовать себя воодушевленными и успокоенными этими результатами, но им следует быть осторожными в этом оптимизме. Каждый из трех описанных нами факторов не является безусловным — и может измениться в течение следующего года — и оказать большое влияние на европейское единство.
Хотя возросшая вероятность победы Украины способствовала тому, что европейцы поддержали идею возвращения Украиной всей своей территории, вполне вероятно, что это скорее временный, а не устойчивый сдвиг. И военные неудачи могут подорвать сегодняшнюю поддержку Украины и привести к росту поддержки сценария скорейшего окончания войны.
Сближение либералов и «националистов» также может оказаться хрупким. Как видно из опроса, экономические страхи занимают важное место в повестке дня европейской общественности — и их значимость повсеместно возросла в сравнении с маем 2022 года. Если инфляция и стоимость жизни останутся высокими, общественная поддержка Украины может ослабнуть. Перед лицом острых внутренних проблем либералы и «националисты», вероятно, снова будут «тянуть» общественное мнение в разные стороны. Другие проблемы, связанные с войной, также способны подорвать хрупкое единство левых и правых. Например, если вопрос о беженцах вернется в центр европейской политики, это может усилить экстремистов, поляризовать общество и отодвинуть центристские партии на задворки, как это произошло в 2015 году. Снижение поддержки беженцев после огромного сострадания, проявленного в первые годы сирийской войны, дает основания опасаться, что миграция может вновь стать важнейшим вопросом на предстоящих европейских выборах и вновь разделит левых и правых, либералов и «националистов».
Но, возможно, самой большой опасностью для наблюдаемого единства являются перемены в Вашингтоне. Байден был почти так же важен для формирования европейского единства в позитивном смысле, как Путин — в негативном. Если в 2024 году в Белый дом вернется Дональд Трамп — или другой республиканец, придерживающийся принципа «Америка прежде всего», — американская поддержка Украины и единство Америки с Европой будут выглядеть гораздо менее определенными. Любые изменения в американской политике сделают европейское единство чрезвычайно уязвимым.
Вместо того чтобы принимать нынешнее неожиданное единство как должное, европейским лидерам следует использовать созданные им возможности для укрепления его устойчивости в свете упомянутых факторов. Они должны сделать все возможное, чтобы вооружить Украину и подготовить ее к возможным переговорам, которые потребуются для окончания войны. Они должны внедрить политику, направленную на смягчение последствий роста стоимости жизни и на распределение бремени приема беженцев. И, прежде всего, они должны максимально использовать следующие 18 месяцев, чтобы уменьшить уязвимость Европы к политическим изменениям по ту сторону Атлантики, развивая ее собственный потенциал и общие стратегии для различных сценариев будущего. Если европейцам удастся сделать все это, они могут обнаружить, что их общественное мнение действительно неприятно удивило человека в Кремле.
Отчет основан на опросе общественного мнения взрослого населения (в возрасте 18 лет и старше), проведенном в начале января 2023 года в десяти европейских странах (Дания, Эстония, Франция, Германия, Великобритания, Италия, Польша, Португалия, Румыния и Испания). Общее число респондентов составило 14 439 человек.
Опросы проводились онлайн через платформы Datapraxis и YouGov в Дании (1064 респондента; 3–11 января), Франции (2051; 3–12 января), Германии (2017; 4–11 января), Великобритании (2200; 4–10 января), Италии (1599; 4–12 января), Польше (1413; 3–20 января), Португалии (1057; 4–12 января), Румынии (1003; 4–11 января) и Испании (1013; 4–11 января); а также через Datapraxis и Norstat в Эстонии (1022; 18–24 января). Во всех этих странах выборка была национально репрезентативной по основным демографическим показателям.