Смена патрона: как Китай перехватывает у России инициативу в Центральной Азии

18–19 мая 2023 года в китайском Сиане прошел первый очный саммит лидеров Китая и пяти стран Центральной Азии (ЦА). Основная часть публичных дискуссий на саммите касалась экономических и торговых вопросов, однако Институт мира США (USIP) обращает внимание на обещание КНР помочь странам региона «укрепить потенциал правоохранительных органов, безопасности и обороны», что согласуется со стремлением Пекина играть роль гаранта глобальной безопасности и быть в этом смысле альтернативой Соединенным Штатам. По мнению аналитиков USIP, саммит «Китай-ЦА» (C+C5) следует рассматривать как важный шаг в переформатировании китайско-центральноазиатских отношений: если раньше руководство КНР осуществляло свою центральноазиатскую дипломатию исключительно посредством двусторонних встреч или же встречалось с лидерами ЦА под эгидой ШОС, тем самым де-факто признавая приоритет интересов Москвы, то на этот раз Китай собрал все пять стран в одном месте и без участия России, причем эту практику планируется институционализировать (Пекин собирается запустить секретариат «C+C5»), а следующий подобный саммит уже намечен на 2025 год. 

Россия выступала в роли основного гаранта стабильности в ЦА с начала 1990-х. Российские военные объекты дислоцируются в странах региона, а в январе 2022 года глава Казахстана Касым-Жомарт Токаев призывал возглавляемую Москвой ОДКБ на помощь в подавлении антиправительственных протестов. Однако война в Украине не только снижает возможности России обеспечивать безопасность в регионе, но и провоцирует появление здесь антироссийского сентимента и подталкивает руководство центральноазиатских стран расширять сотрудничество с Китаем. 

Для последнего «окно возможностей» открыли не только увязание России в Украине, но и снижение роли США в регионе после их «бегства» из Афганистана. Выбрав Сиань — некогда восточную отправную точку Шелкового пути — местом проведения встречи, Пекин подчеркнул глубокие исторические связи с регионом, в чем также можно усмотреть вызов Москве, воспринимающей постсоветские страны ЦА своей сферой влияния. Итоговый текст Сианьской декларации идет еще дальше, связывая будущее стран-подписантов в единое целое: «Стороны… подтверждают стремление к совместному созданию более тесного сообщества единой судьбы Центральной Азии и Китая».

Ни Москва, ни Вашингтон не могут конкурировать с экономическими стимулами, которые КНР предлагает странам региона. На прошедшем саммите Си Цзиньпин пообещал выделить странам ЦА финансовую помощь и поддержку размером 26 млрд юаней (более $3,6 млрд), в то время как побывавший в регионе с визитом в марте госсекретарь США Энтони Блинкен анонсировал помощь всего на $25 млн. В отличие от западных партнеров, Китай не предъявляет странам, с которыми ведет бизнес, никаких требований к соблюдению прав человека и демократических процедур. Регулярно всплывающие коррупционные скандалы с участием китайских компаний и центральноазиатских элит, а также позиция Пекина в отношении антиправительственных протестов, которые он считает инспирированными Западом «цветными революциями», ясно демонстрируют, что автократия и непотизм являются общими для Китая и центральноазиатских авторитаризмов институциональными практиками и формируют рамку их политической близости и солидарности.

Говорить о вошедшей в длительный период экономического застоя России как о каком-то экономическом конкуренте Китаю вообще не приходится. По данным Главного таможенного управления КНР, опубликованным накануне саммита, товарооборот между Китаем и странами ЦА за первые четыре месяца 2023 года вырос на 37,3% по отношению к тому же периоду в прошлом году. Параллельно растет и завязанная на Пекин долговая нагрузка стран ЦА: уже сейчас 40% внешнего долга Таджикистана и 45% — Кыргызстана приходятся на китайские кредиты. Москва же сейчас заинтересована в экономических связях со странами ЦА не меньше, чем они сами заинтересованы в отношениях с Россией, — здесь проходят маршруты российского параллельного импорта и обхода санкций.

Впрочем, исчезновение России и уход США в реальности могут стать для региона ловушкой, разрушив сформированную странами ЦА политику балансирования между интересами крупных держав (которую в Казахстане называют «многовекторной дипломатией»), пишет Atlantic Council. Страны ЦА не заинтересованы в односторонней и сильной зависимости от Китая, но на практике декларируемый ими «многовекторный» подход реализовать в сложившейся ситуации крайне трудно. В свою очередь Китай завлекает страны региона в свои объятия не только экономическими пряниками и обещаниями безопасности, но и эксплуатируя память о советском империализме: Пекин последовательно продвигает нарративы о гармоничном сосуществовании стран Шелкового пути в противовес колониальному подходу СССР. Таким образом, неудачная попытка Путина восстановить контроль над Украиной с высокой вероятностью приведет к тому, что Россия впервые за несколько столетий утратит свое ключевое влияние в Центральной Азии. И это станет одним из самых значимых изменений на «большой шахматной доске», связанных с российским поражением в Украине.

Однако поворот в сторону Китая может не встретить одобрения в общественном мнении центральноазиатских стран, которое приветствует расширение отношений с Пекином в области торговли и энергетики, но не поддерживает идею китайского военного присутствия в ЦА, говорится в недавнем материале Foreign Policy. В регионе, по словам профессора Назарбаев Университета Джессики Нефи, достаточно ярко выражены опасения не только перед доминированием Китая, но и перед прямой военной агрессией с его стороны (возможно, это наследие советских времен). И эти опасения оставляют для США и их союзников определенное — хотя и достаточно узкое — поле для маневра.