Генераторы недоверия: как устроены кремлевские кампании дезинформации и астротурфинга

Кремль массово использует кампании по дезинформации в социальных сетях и как оружие в противостоянии с Западом, и как инструмент политического управления внутри страны, который с успехом дополняет теряющий свои позиции телевизор. В первые дни российского вторжения в Украину количество постов в странах ЕС с оправданием действий России выросло многократно. В исследовании венгерских экспертов, о котором мы писали ранее («Кремлевские тролли никогда не спят»), подробно проанализировано, какие повестки и нарративы в каких европейских странах продвигал Кремль в Facebook во время вторжения.

Свежее расследование The Insider «TikTok на службе ФСБ» рассказывает, как власти воспитали в «подростковой» социальной сети целую генерацию платных блогеров, наводнивших ее хештегами вроде «РоссияВперед» и всевозможными Z-девизами. Блогеры прославляли мудрость президента РФ и убеждали подписчиков в неэффективности санкций. «Статистика сервиса демонстрирует, что за первые несколько месяцев тиктоки, залитые с хештегами #zанаших и #мненестыдно, собрали более 2 млрд просмотров. Еще около миллиарда собрали тиктоки, продвигающие ЧВК „Вагнер“», — пишет The Insider. Однако в результате расследования выяснилось, что средняя стоимость ролика на заданную тему составляет около 100 евро, а тиктокеры охотно берут «госзаказ» из целой серии роликов, утверждая у заказчиков их сценарии.

Размах этих кремлевских кампаний вызывает опасение и панику в среде политического истеблишмента западных стран, что вылилось, в частности, в масштабное расследование вмешательства России в президентские выборы 2016 года в США. За восемь месяцев, предшествовавших выборам, не менее 32 млн пользователей твиттера в Америке потенциально могли получить контент от аккаунтов, которые спонсируются Россией. По оценкам Facebook, 126 млн пользователей могли просматривать контент, спонсируемый Кремлем. Поскольку Facebook'ом в 2016 году пользовалось примерно в 3,5 раза больше американцев, чем Twitter'ом, можно говорить о том, что доля охвата проплаченного Кремлем российского контента на обеих платформах была одинаковой. Исследователи и политики сходятся во мнении, что целью масштабной кампании Кремля было, во-первых, повлиять на поведение американских избирателей — пользователей соцсетей в пользу Трампа и, во-вторых, подорвать американскую демократию в целом за счет стимулирования поляризации американского общества.

Впрочем, несмотря на значительный масштаб кремлевских кампаний в социальных сетях, их эффективность, то есть реальное влияние на поведение американских избирателей, вызывает сомнения. Этим сомнениям посвящено масштабное исследование, только что опубликованное в журнале Nature Сommunications. Оно утверждает, что пользователи социальных сетей имели на порядок больше доступа к контенту из других источников. Так, в последний месяц избирательной кампании респонденты получали в среднем около четырех сообщений в день из российских источников и 106 и 35 от американских СМИ и политиков  соответственно. Изучая среднее количество постов российских аккаунтов за неделю, исследователи делают вывод, что в последний месяц выборов медианное воздействие российских учетных записей на пользователей равнялось нулю. Это говорит о том, что российская кампания в социальных сетях была в действительности сконцентрирована на относительно небольшой группе пользователей.

Анализ кумулятивного распределения воздействия сообщений из российских источников среди респондентов подтверждает это предположение: на 1% пользователей социальных сетей приходилось 70% контента из российских аккаунтов, а на 10% пришлось 98% всего контента. Исследование показало, что, чем сильнее пользователь идентифицировал себя с республиканской партией, тем больше сообщений российского происхождения он видел в своей ленте. Однако такой алгоритм выглядит совершенно неэффективной стратегией, пишут исследователи: для увеличения количества голосов в пользу Трампа воздействие в первую очередь должно было быть направлено на неопределившихся и колеблющихся, а не на тех, кто и так почти несомненно будет за него голосовать. Исследователи анализируют взаимосвязь между доступом к постам российского происхождения и изменением позиции респондентов по восьми ключевым вопросам американской политики (закон о доступности медицинского обслуживания, повышение таможенных тарифов на китайскую продукцию, строительство стены на границе с Мексикой, призывы запретить мусульманам въезд в США и т. д.), а также восприятием уровня поляризации общества. Основной вывод заключается в том, что никаких статистически значимых подтверждений того, что контент проплаченных Кремлем аккаунтов изменил или повлиял на позиции пользователей, не существует.

Любопытно, что к весьма похожим выводам приходят российские исследователи кремлевских стратегий астротурфинга в российском сегменте социальных сетей. В  опубликованной на Re: Russia работе они отмечают, что наибольшая активность ботов и троллей наблюдается в тех сетях и сегментах, где пользователи и так настроены максимально прокремлевски. В результате массовость этого искусственного потока не ведет к росту числа сторонников Кремля, однако оказывает ему косвенную поддержку, деморализуя его противников, которые получают неверный сигнал о «массовом спросе» и распределении мнений среди сетевой аудитории.

Опубликованное в Nature Сommunications исследование также указывает на отсутствие статистически значимой взаимосвязи между интенсивностью кампании и изменениями в распределении предпочтений пользователей. Однако такие кампании дезинформации в социальных сетях могут быть успешными благодаря эффектам второго порядка, продолжают его авторы. Активность Кремля провоцирует негативную реакцию общества, результатом чего стали дебаты о легитимности президентства Трампа и рост недоверия к избирательной системе в целом. В итоге многие американцы готовы согласиться с тем, что на выборах 2020 года были эпизоды мошенничества. 

Иными словами, российская кампания в социальных сетях в 2016 году была успешна именно в том, что смогла убедить американцев в своем размахе и эффективности, создав ощущение уязвимости, непрозрачности и атмосферу недоверия. Тем не менее, заключают ученые, в будущем иностранные субъекты могут адаптировать свое поведение в социальных сетях, чтобы добиться более значимого эффекта, и результаты исследования стоит с осторожностью использовать при оценке эффективности других кампаний дезинформации. Кроме того, не стоит недооценивать выявленного в исследовании «отраженного» эффекта подобных кампаний: не будучи способны «переубедить» сторонников нормативной точки зрения, они подрывают их доверие к социуму и веру в то, что нормативные и либеральные социальные порядки могут быть долгосрочно устойчивыми.