Отрубание хвоста по частям: в результате новых санкций Трампа в 2026 году сокращение нефтегазового экспорта может превысить 25%, а бюджет — недополучить более 1 трлн рублей

Возвращение к санкционному треку

Введением санкций против «Роснефти» и «Лукойла», на которые, по данным исследовательской компании Kpler, приходится более половины добычи и экспорта российской нефти, Дональд Трамп обозначил существенный поворот в своей политике экономического давления на Россию. С тех пор как Трамп начал угрожать Москве мерами подобного рода, речь неизменно шла об использовании тарифной политики. Так, во взаимодействии с администрацией Трампа сенатор Линдси Грэм разрабатывал законопроект о пошлинах в размере 500% против покупателей российской нефти. Трамп позиционировал тарифные меры как более сильное оружие, противопоставляя их «беспомощной» санкционной политике администрации Джо Байдена.

Еще летом Трамп использовал их против Индии, добавив 25% в общий тариф на индийские товары в наказание за покупку российской нефти. Однако, во-первых, это до сих пор не привело к значительному сокращению ее поставок в Индию (в августе, сентябре и октябре, по данным финского Центра исследований в области энергетики и чистого воздуха (CREА), экспорт нефти и нефтепродуктов в расчете на день оставался на уровне 95% от июльских объемов). А во-вторых, этот тариф аналитики рассматривают как часть более широких переговоров о торговом соглашении между США и Индией, которые пока без особого успеха идут между двумя странами (→ Re: Russia: Лишняя нефть).

Введенные же на прошлой неделе меры являются, по сути, возвратом к традиционной санкционной политике. Минфин США внес «Роснефть» и «Лукойл» в «черный» SDN-список, и это не только замораживает активы крупнейших российских производителей нефти на территории США (где под торговой маркой «Лукойла», как считается, по франшизе работает около 200 заправок — в Нью-Джерси, Пенсильвании и штате Нью-Йорк), но и несет угрозу вторичных санкций для компаний из третьих стран, которые продолжают вести с ними бизнес. В январе 2025 года, незадолго до истечения полномочий Байдена, аналогичные санкции были введены в отношении «Газпром нефти» и «Сургутнефтегаза», занимающих третье и четвертое места по производству нефти в России.

Тарифные меры являются «неизбирательным ядерным оружием» и имеют целью полный отказ санкционированной страны от покупок российской нефти. Однако администрация Байдена считала полный отказ от российской нефти невозможным. Накануне войны Россия поставляла на мировой рынок 4,7 млн баррелей в сутки (мбс) нефти и 2,9 мбс нефтепродуктов (данные ЦБ, оценки ОПЕК — ниже), что составляло более 10% всего мирового экспорта этих товаров. Их изъятие с рынка привело бы к кризису мирового масштаба в результате дефицита топлива и гигантского скачка цен. Помимо этого, тарифные меры наносят значительный вред стране, которая их вводит. Поэтому эксперты, как правило, относились к угрозам Трампа и Линдси Грэма скептически. А санкционная политика предыдущей администрации ставила своей целью не исключение российских сырьевых товаров с рынка, а сокращение получаемого от них Россией дохода.

Таким образом, в решении Трампа следует отметить два ключевых аспекта. Во-первых, возвращение к прежней санкционной политике знаменует поворот к прагматичному подходу, который ставит перед собой более ограниченные, но и более реалистичные цели. Во-вторых, следует обратить внимание, что администрация Байдена ввела санкции лишь в 2025 году и лишь в отношении двух крупных российских нефтяных компаний, но не сделала этого в отношении двух крупнейших. Причина и такого промедления, и такой избирательности — вовсе не лицемерие или недосмотр, а опасения дестабилизировать мировой рынок слишком резкими действиями против больших объемов российской нефти. Это означает, в частности, что администрация Байдена считала такие меры достаточно действенными. А администрация Трампа считает, что сегодня для них пришел момент, то есть они не вызовут значительной дестабилизации рынка.

Стратегия «отрубания хвоста по частям»

Чтобы понять, как работают санкции в условиях современных рынков и в отношении стран, которые являются их крупными поставщиками, следует помнить, что эти рынки сегодня предельно оптимизированы. Это означает, что поставщики достаточно точно знают, сколько товара будет потреблено в следующем году и сколько продукции имеет смысл производить. Введение блокирующих санкций, целью которых является исключение поставок страны из общего оборота, в такой ситуации практически невозможно: оно ведет к дефициту и скачку цен, дестабилизирующих мировую экономику, как это и произошло в 2022 году. Для того чтобы ситуация изменилась и товары санкционируемой страны были выведены с рынка, необходимо, чтобы другие поставщики поверили в то, что на рынке освободится место, инвестировали в новые мощности, нарастили выпуск и компенсировали выпадающие объемы. Поэтому реалистичной целью санкционной политики в сегодняшних условиях является не одномоментное удаление санкционируемого игрока с рынка, а стратегия «отрубания хвоста по частям».

Как мы не раз показывали в наших обзорах, на первых этапах действия санкций Россия лишалась (причем тоже не сразу и не полностью) доступа к премиальным рынкам Европы и США (→ Re: Russia: Турецкая форточка; Re: Russia: Вперед в прошлое). В результате «переориентации российского экспорта на восток» Россия вынуждена была поставлять те же сырьевые товары Китаю, Индии, Турции и другим странам не с премией, а с дисконтом к цене, после чего некоторые из этих стран направляли их или аналогичную собственную продукцию на премиальные рынки.

Импортеры российской нефти, 2022–2025, %

Кроме того, различные инструменты санкций (ценовой потолок, борьба с теневым флотом, угроза вторичных санкций) создавали давление на покупателей и проблемы в логистике поставок, что увеличивало российские издержки и ценовые скидки. Но самое главное — давало сигнал покупателям, что от российской продукции, возможно, в какой-то момент придется отказаться, а поставщикам — что у них есть возможность потеснить Россию, захватив по крайней мере часть ее доли рынка.

Надо сказать, что помимо потерь на разнице цен, которая должна была составить не менее 10% потенциальной выручки, в 2024–2025 годах Россия уже начала терять долю рынка. По данным ОПЕК, если экспорт нефти в 2024 году остался на уровне 2021-го, то экспорт нефтепродуктов сократился на 10%. По несколько противоречащим этому данным Международного энергетического агентства (МЭА), экспорт нефти сократился в первой половине 2025 года на 14% к уровню 2021-го. А по данным CREA, среднесуточный экспорт нефти составил по итогам девяти месяцев 2025 года 92% от уровня 2022-го, а нефтепродуктов — 88%. Все подсчеты указывают, что в первой половине 2025 года Россия сократила свой экспорт нефти и нефтепродуктов на 10–15% к 2021-му. Это вроде бы не так много, но если прибавить сюда потери от скидок, то уже и не так мало.

В такой перспективе новые санкции Трампа в отношении «Роснефти» и «Лукойла» следует рассматривать не как еще одну попытку нанести сокрушительный удар по российской нефти в череде прежних неудачных попыток, а как отрезание очередной части «хвоста».

Согласно октябрьскому прогнозу МЭА, предложение нефти в 2025 году вырастет на 3 мбс, а в 2026-м — еще на 2,4 мбс благодаря тому, что страны ОПЕК+ ускоренно наращивают добычу; решение об очередном повышении ожидается в ближайшее воскресенье, говорят источники Reuters. При этом спрос на нефть, по прогнозам МЭА, будет увеличиваться лишь примерно на 0,7 мбс в этом и в следующем году. В итоге профицит нефти составит 2,35 мбс в 2025-м и 4 мбс — в 2026-м. Более консервативные аналитики ОПЕК предполагают, что спрос будет расти почти вдвое быстрей при более медленном увеличении производства нефти странами, не входящими в ОПЕК+. В итоге в их октябрьском прогнозе в 2026 году производство приблизительно соответствует спросу, однако еще в сентябре они предполагали дефицит 0,7 мбс. Таким образом, они также фиксируют движение рынка к профициту. Опрос аналитиков агентства Reuters дает компромиссный сценарий: рост спроса на 0,89 мбс, избыток предложения — 1,63 мбс.

Объем нефтяного профицита, прогнозируемый МЭА на 2026 год, примерно соответствует объему поставок российской нефти трем ее крупнейшим потребителям — Китаю, Индии и Турции: 3,86 мбс в первом полугодии 2025 года, по данным Минэнерго США (90% всего российского экспорта нефти). А более умеренный консенсус-сценарий аналитиков рынка примерно соответствует средним объемам поставок российской нефти в Индию (1,6 мбс). Это значит, что если последняя полностью заменит российскую нефть на ближневосточную и американскую (владелец крупнейшего в стране НПЗ Reliance Industries уже закупил у США и на Ближнем Востоке миллионы баррелей после введения санкций), а России не удастся найти на нее новых покупателей, мировой рынок останется сбалансированным. А если баланс спроса и предложения окажется более близким к расчетам МЭА, то для рынка не будет потрясением и ситуация, когда от российских поставок под санкционным давлением начнут отказываться также Турция и Китай.

Рынки верят в потенциал замещения российской нефти. На новостях о введении санкций США против «Роснефти» и «Лукойла», которые должны вступить в силу 21 ноября, эталонная марка Brent подорожала всего на 5,4%, до $66 за баррель, а спустя неделю ее котировки даже немного снизились (по состоянию на 31 октября до $65,35). Президент Владимир Путин также признал, что «какую-то часть» российской нефти и нефтепродуктов на мировом рынке можно заместить, хотя на это потребуется время. Однако партнеры России по ОПЕК+ смотрят на дело с нескрываемым оптимизмом: министр нефтяной промышленности Кувейта Тарик Аль-Руми заявил, что ОПЕК будет готова компенсировать любую нехватку нефти на рынке, потому что члены картеля до сих пор сдерживают свою добычу (в марте 2025 года общий объем сокращений участников сделки оценивался в 5,85 мбс, из них к концу сентября было возвращено меньше половины).

Сценарии последствий и вилка потерь

Нарастающий профицит на рынке нефти давит на цены. Если российские поставки сохранятся в прежнем объеме, цены еще больше снизятся, и это сократит выручку всех экспортеров пропорционально их доле рынка. Если же какую-то часть российской нефти удастся убрать с него принудительно, спрос и предложение будут вновь сбалансированы, цены останутся на сегодняшнем комфортном уровне ($60–65 за баррель), а потери ребалансировки рынка лягут преимущественно на плечи России. В этом сценарии сегодня заинтересованы как американские нефтепроизводители (это не даст ценам уйти слишком сильно вниз), так и ближневосточные — именно они преимущественно заместят российские поставки. Все это создает благоприятные условия для того, чтобы эффект санкций против российских экспортеров оказался достаточно сильным.

В январе–сентябре 2025 года, по данным МЭА, на Пекин приходилось 44% российского экспорта (2,1 мбс), на Индию — 40% (1,9 мбс). Турция закупала 0,28 мбс и значительную часть российских нефтепродуктов. На следующий день после введения американских санкций агентство Reuters сообщило, что китайские госкомпании PetroChina, Sinopec, CNOOC и Zhenhua Oil приостановили закупки российской нефти, идущей по морю, как минимум на время для оценки рисков. А Unipec, торговое подразделение Sinopec, прекратила закупки еще раньше — после того как «Роснефть» и «Лукойл» попали под санкции Великобритании 15 октября.

Однако на китайские госкомпании, которые стараются соблюдать международные санкции из-за контрактов с западными странами и иностранных акционеров, приходится не более трети поставок российской нефти в Китай по морю (0,25–0,5 мбс из 1,4 мбс, по различным оценкам, которые приводит Reuters). Независимые нефтеперерабатывающие заводы также, скорее всего, приостановят закупки для оценки последствия санкций, но при этом будут стремиться их возобновить, говорят трейдеры. Еще около 0,8 мбс, которые поставляются по трубопроводам по долгосрочным контрактам «Роснефти» с PetroChina, вряд ли пострадают, уверено большинство аналитиков. Вообще, Пекин не сильно боится американских санкций: почти вся находящаяся под санкциями иранская нефть поставляется в Китай, который, как выяснил The Wall Street Journal, создал для этого специальную изолированную от западного мира экосистему покупки, доставки и переработки. В целом можно сказать, что потери для российской нефти на этом направлении возможны, но вряд ли будут значительными. Однако паузу в поставках и дополнительные риски покупатели используют для того, чтобы добиться бóльших дисконтов от России.

Гораздо более уязвима для американских санкций Индия, которая заинтересована в подписании торгового соглашения с США и для которой «навар» на российской нефти не перекроет выгод более благоприятных его условий, как мы подробно объясняли ранее (→ Re: Russia: Лишняя нефть). Сразу после введения новых санкций топ-менеджеры индийских НПЗ, которые сильно зависят от западных кредитов, допустили в разговоре с Bloomberg, что закупки российской нефти могут снизиться до нуля. Reliance Industries, который только в декабре 2024 года подписал 10-летний контракт с «Роснефтью» на поставку около 0,5 мбс, заявил, что «пересмотрит» свой импорт в соответствии с рекомендациями правительства Индии. А источник, знакомый с ходом переговоров, рассказал Financial Times, что индийские власти попросили нефтеперерабатывающие компании сокращать импорт российской нефти. Впрочем, скорее всего, не вся российская нефть будет исключена. Так, 31 октября стало известно о том, что Indian Oil Corp, владеющая одним из крупнейших индийских НПЗ, купила у неназванных посредников пять партий нефти общим объемом около 3,5 млн баррелей с поставкой в декабре. Это всего лишь около 5% обычных месячных поставок в Индию, но важный прецедент.

С начала войны в Украине Турция не только поднялась с 14-го на третье место по объему потребления российской нефти, но и стала крупнейшим покупателем российских нефтепродуктов и хабом по их доставке в ЕС и другие западные страны (→ Re: Russia: Турецкая форточка). Анкара может, во всяком случае, приостановить закупки российской нефти. Так уже было в феврале 2025 года, когда крупнейший нефтеперерабатывающий холдинг страны Tüpraş (владеет четырьмя НПЗ), который в прошлом году закупал в России по 0,225 мбс, приостановил ее поставки из-за санкций, введенных в последний месяц президентства Байдена. Но уже в апреле компания возобновила закупки российской нефти после того, как та сильно подешевела. Впрочем, на этот раз потери для России могут быть серьезнее. Во время визита Реджепа Эрдогана в США, одной из главных целей которого было снятие американских ограничений на поставку Турции вооружений, включая истребители F-35, Трамп призвал его перестать покупать российскую нефть, а позднее заметил: «Ему нужны определенные вещи, и нам нужны определенные вещи. И мы придем к решению». Скорее всего, Россию ждут потери на турецком направлении, тем более что окно реэкспорта российских нефтепродуктов в Европу также закрывается.

Таким образом, под ударом санкций сегодня находятся, по нашей оценке, более 2 мбс российского экспорта нефти и нефтепродуктов, то есть ориентировочно около 30% всех экспортных поставок. Сюда входит бóльшая часть поставок в Индию, приходящиеся на госкомпании поставки в Китай и часть турецких поставок. В 2024 году на них пришлось около 25% стоимости российского нефтегазового экспорта, по нашим подсчетам. Это можно обозначить как верхнюю границу возможных потерь.

Существенную часть этих поставок Россия сумеет перенаправить и разместить, изменив логистические схемы. Однако альтернативных покупателей в условиях насыщенного нефтью рынка и значительного политического давления найти будет непросто. По данным Kpler, «Газпром нефть» и «Сургутнефтегаз», попавшие под санкции США еще в начале года, со второго квартала были вынуждены значительно (в два-три раза) сократить экспорт сырой нефти. Компании могли перенаправить часть своей продукции на внутренний рынок или осуществлять продажи через другие торговые фирмы. Первый вариант теперь не сработает: внутреннему рынку не нужно столько нефти. Аналитики Kpler полагают, что санкции могут вынудить «Роснефть» и «Лукойл» разместить часть добытой нефти на хранение — как на суше, так и на плавучих хранилищах, — и искать на них покупателей, которые не боятся вторичных санкций и готовы купить эту нефть с большой скидкой. 

«Лайт»-сценарий описал нефтегазовый аналитик Carnegie Eurasia Сергей Вакуленко. Он предполагает, что Россия потеряет 0,7 мбс нефтяного экспорта, что соответствует примерно 15% ее нефтяной выручки. В проекции на структуру общих доходов от экспорта нефти и газа 2024 года это будет означать их сокращение примерно на 12%. По нашему мнению, потери России в «умеренном» сценарии будут включать как чистые потери от сокращения нефтяного экспорта (выпадающие поставки, которые не удастся разместить в условиях насыщенного рынка), так и потери от скидок, которые вновь вырастут до весьма существенных, как это было в 2022–2023 годах, когда они составляли 15–25% к цене. В этом случае потери составят несколько больше — порядка 18–19% нефтяного экспорта, а потери нефтегазового экспорта — скорее 15–16%. С учетом же ценового фактора (снижения цены на нефть с $68 за баррель в 2025 году до $60 или несколько ниже в следующем) доходы России от экспорта нефти и газа могут сократиться на 25–30%.

Соответственно, это приведет к падению нефтегазовых доходов бюджета. По последним данным Минфина, их объем за январь–сентябрь 2025 года сократился на 20% к уровню прошлого года. План по нефтегазовым доходам был урезан с 10,94 трлн рублей до 8,32 трлн, то есть почти на 25% с учетом ценового фактора. В следующем году правительство собиралось собрать даже чуть больше — 8,92 трлн. Однако, если «умеренный» сценарий сокращения российских экспортных поставок в результате новых санкций реализуется, эти доходы могут оказаться не менее чем на 15% ниже — за счет санкционного фактора. В этом случае их недобор составит примерно 1,2 трлн рублей.

Однако следует иметь в виду, что фактические потери будут в значительной мере зависеть от того реального давления, которое будет поддерживаться на политическом уровне, в частности от того, насколько реальной будет угроза вторичных санкций для участников рынка и последовательной — политика Белого дома. Вместе с тем не следует забывать, что даже если на рынке удастся сохранить большую часть российской нефти, следствием этого сценария. скорее всего, будет дальнейшее снижение цен под напором нарастающего профицита нефти.