Шестнадцать сценариев и пять триггеров

После ухода российской армии из Херсона сценарий военной победы Украины стал выглядеть для многих более вероятным, чем в начале конфликта, однако председатель Объединенного комитета начальников штабов США Марк Милли поспешил осадить эти эмоции, заявив, что не стоит недооценивать военный потенциал России и что прекращение войны возможно, скорее всего, лишь при помощи дипломатии. Действительно, дальнейшее наступление украинской армии в ближайшее время выглядит маловероятным, Кремлю удалось мобилизовать значительные силы, которых ему так не хватало последние месяцы, а украинской критической инфраструктуре накануне зимы нанесен огромный урон. Дальнейшее развитие конфликта становится все менее предсказуемым, а обсуждение его возможных траекторий — все более интенсивным. В последние недели со своими наборами сценариев российско-украинского противостояния выступили финансист и публицист Андрей Мовчан, редактор и военный аналитик The Economist Шошан Джоши и журналист и аналитик Bloomberg Леонид Бершидский.

Джоши в самых общих чертах формулирует три главных сценария окончания военного конфликта, у Леонида Бершидского их пять, а у Андрея Мовчана — восемь. Но все они следуют общей логике и оперируют похожими развилками. В первом базовом сценарии Джоши Россия имеет явное преимущество на поле боя благодаря эффективной мобилизации и мощным атакам на украинскую инфраструктуру и захватывает наиболее важные промышленные города и районы Украины: Кривой Рог, север Херсона, Славянск и Краматорск. Этот сценарий становится еще более реалистичным, если усиливается давление республиканцев в пользу ограничения военных поставок и помощи Украине. 

Андрей Мовчан считает, что в результате подобного развития событий будет установлен «мир в обмен на территории»: Киеву придется смириться с аннексией четырех областей в обмен на прекращение войны и вступление в ЕС и НАТО, которые будут гарантировать Украине эффективную защиту от российской агрессии в будущем. Еще более негативный вариант такого сценария — если ослабленная на поле боя и неспособная сопротивляться принуждению со стороны союзников Украина не получит гарантий своей безопасности, что будет означать реальную победу России в войне. В этом случае, однако, никакого ослабления санкций не будет, полагает Мовчан, и дальнейшая эволюция российского режима по иранскому или северокорейскому образцу станет безальтернативной. Кремль займется подготовкой к новой войне и через какое-то время обязательно начнет новое наступление на Киев. Однако вероятность такого развития событий невысока — и Джоши, и Мовчан сходятся в том, что для безоговорочной победы России не хватит ресурсов.

Второй базовый сценарий Джоши исходит из того, что украинская армия и дальше сохраняет свое преимущество и продолжает наступление, а российской армии не удается преодолеть те проблемы, которые преследуют ее с начала войны, — неэффективное управление войсками, их низкая мотивированность и дисциплина. Как полагает Мовчан, этот сценарий наиболее вероятен, если ВСУ воспользуются преимуществами в экипировке и системах снабжения и совершат внезапное зимнее наступление сразу по нескольким направлениям — в частности, сумеют перерезать сухопутный коридор в Крым. В результате начнутся переговоры, на которых основным вопросом станет прекращение огня и долгосрочное соглашение о ненападении. Такой сценарий может предполагать возвращение к ситуации на 23 февраля 2022 года или даже полное освобождение Донецкой и Луганской областей Украины. Россия, разумеется, не сможет признать такую границу — изменения в Конституцию РФ уже внесены, — но сможет принять какие-то решения, позволяющие заморозить этот вопрос. Зеркально Украина принимает похожие решения в отношении Крыма. 

Редактор The Economist смотрит на такую траекторию событий более настороженно: по его мнению, успехи украинской армии приведут к очередному ядерному ультиматуму Путина с требованием остановить наступление. Мовчан тоже рассматривает такую возможность. Испугавшись зимней атаки ВСУ и находясь под гнетом экономического и общественного кризиса, российские власти могут прибегнуть к ядерному сценарию, что приведет к ужасающим последствиям и поставит НАТО перед необходимостью ответной реакции. При этом уверенности, что НАТО использует в этом случае свой военный потенциал, нет: «Ни один западный политический лидер, и Джо Байден в первую очередь, похоже, не склонен к крайнему риску, необходимому для того, чтобы ввести войска НАТО в действие», — пишет колумнист Bloomberg Леонид Бершидский. Россия, однако, после применения ядерного оружия окажется в серьезном кризисе и на какое-то время прекратит свои атаки.

Бершидский считает, что победа Украины на поле боя не только маловероятна, но и не способна привести к долгосрочному миру. «Успех Украины в возвращении своих территорий не является долгосрочным решением... Даже если победа Украины будет закреплена каким-то мирным соглашением, Россия не будет его соблюдать — точно так же как ни одна из сторон не соблюдала Минские соглашения 2014 и 2015 годов», — пишет он.

Все трое согласны в том, что наиболее вероятным является третий сценарий — сценарий военного тупика, возникающего после освобождения Херсона. Ни у одной из сторон теперь нет ресурсов для успешного наступления. Российский режим оказывается не способен увеличить эффективность своей армии и не располагает достаточными вооружениями, в обществе накапливается недовольство, становятся все более ощутимыми экономические санкции. Украина получает от Запада достаточное вооружение, чтобы противостоять увеличившейся в размерах российской армии, но не сокрушить ее оборону. В Украине растет число жертв, экономические проблемы приобретают всеобъемлющий характер, а на Западе нарастает общая усталость от конфликта и заканчиваются ресурсы для активной поддержки ВСУ. Конфликт замораживается. «Поскольку ситуация „зависнет“, Кремлю не надо будет ничего „объявлять“ внутри страны, сколько бы лет ни продлилось „прекращение огня“, оно будет официально подаваться как тактическая пауза», — делает прогноз Мовчан.

При таком развитии событий стороны будут вынуждены приступить к непубличным переговорам (Бершидский называет этот сценарий «Секретная сделка»), где они придут к соглашению о том, что под контролем России частично останутся территории Луганской и Донецкой областей и Крым, а Украина получит за это право войти в НАТО и ЕС или, по крайней мере, развивать с их помощью свою армию и вооружаться. Стороны возьмут на себя реальные обязательства исключить военные провокации. Такое окончание войны, хоть и не будет воспринято ни украинским, ни российским населением как победа, позволит Украине восстановиться, а России — улучшить отношения с Западом и добиться частичного ослабления санкций. 

Самым непредсказуемым вариантом эксперты называют сценарий ухода Путина со своего поста в результате естественной кончины, народного восстания, заговора элит и т. п. Однако описать дальнейшие события в рамках такого сценария оказывается сложно в силу значительной вероятности того, что власть в результате перейдет к «ястребам». «Демократическая революция менее вероятна, чем захват власти группой, которая будет обладать такими же устремлениями, как у Путина, или даже станет придерживаться еще более ястребиной позиции», — пишет Бершидский. Ни одна группа россиян, оставшихся в стране или покинувших ее, не обладает волей, решимостью и широкой поддержкой, необходимыми для успешного восстания или государственного переворота. Так что даже «исчезновение» Путина не приведет к быстрым изменениям режима, и конфликт, скорее всего, не закончится. 

В целом подробности каждого из сценариев, возможно, не так важны, как то, что становится особенно заметным при их сопоставлении. Все они оперируют неким общим набором триггеров, обеспечивающих переключение от одного сценария к другому. Самый значимый из них — это триггер вооружений украинской армии: какие вооружения Украина будет получать от своих западных партнеров и будет ли их достаточно, чтобы ответить на относительно успешно проведенную Россией мобилизацию? Второй триггер — триггер дезорганизованности российской армии: удастся ли российскому командованию преодолеть те проблемы, которые преследуют его с начала войны, — дезорганизованность, слабую координацию и дисциплину войск? Ответы на два этих вопроса определят, кто получит относительное преимущество на поле боя. 

Третий триггер — триггер украинской инфраструктуры: насколько критическим окажется разрушение украинской инфраструктуры в условиях наступающей зимы? Четвертый триггер — триггер ядерной эскалации: насколько эффективным будет ядерный шантаж со стороны Кремля, то есть позволит ли он ограничить поставки вооружений Украине или остановить возможное наступление украинской армии? Наконец, пятый триггер переключения сценариев — это триггер стабильности путинского режима: как скажутся на нем ухудшение экономической ситуации, внутриэлитные конфликты и рост массового недовольства? Ответы на эти пять вопросов задают тот коридор представимого, в котором находятся все три сета сценариев, с разной степенью подробности разрабатывающих по сути одни и те же развилки.