Бюджет расклеился: рост расходов на войну, сокращение экспорта и замедление экономики толкают российские власти к смягчению кредитно-денежной политики

Российские власти вынуждены будут скорректировать экономическую политику — к этому их подталкивают одновременное замедление экономики и сокращение экспортных доходов на фоне необходимости финансировать продолжающуюся войну в Украине. В результате, выбор будет сделан в пользу более высокой инфляции, что позволит одновременно и поддержать экономическую активность, и снизить размер бюджетного дефицита. Впрочем, этот маневр сработает, если с нефтегазовыми доходами не случится ничего особенно плохого, то есть не будут введены новые вторичные санкции против покупателей российской нефти, которыми грозит президент Трамп.

Скорректированные параметры бюджета, которые Владимир Путиным утвердил чуть больше двух недель назад (расходы в них увеличены, а план по доходам — сокращен), почти наверняка не будут исполнены. Это следует из вышедших данных Минфина об исполнении бюджета за июнь: бюджетный дефицит за январь–июнь 2025 года уже практически достиг годового плана — 3,7 трлн рублей (1,7% ВВП) — против всего около 600 млрд рублей за тот же период годом ранее.

За весь год в обновленном бюджете Минфин планирует потратить 42,3 трлн, получить доходов — 38,5 трлн.  Расходы в январе–июне составили почти 21,3 трлн, доходы — 17,6 трлн. Год назад за тот же период расходы составляли 17,7 трлн, а доходов было собрано на 17,1 трлн. Таким образом расходы выросли к первому полугодию 2024 года на 20%, а доходы — на 3,5%. При этом в последние военные годы реальные расходы бюджета формируются «по факту» и в конце года оказываются каждый раз заметно выше запланированных. Нет сомнений, что так будет и в этом году. В электронном бюджете роспись уже увеличена — пока до 42,9 трлн рублей. По прогнозу Telegram-канала MMI, итоговые расходы могут составить не менее 46 трлн. Это вполне правдоподобно: как мы писали раньше, запланированные военные расходы выглядят недостаточными в сценарии продолжения интенсивных военных действий на протяжении всего года (→ Re: Russia: Бюджет мясных штурмов).

При этом доходы также с высокой вероятностью отклонятся от плана, но — в другую сторону. Как нефтегазовые, так и ненефтегазовые поступления могут оказаться ниже, чем рассчитывает правительство. При сохранении нынешних трендов дефицит бюджета мог бы достичь по итогам года 4–5% ВВП.

Двойной недобор в доходах

Согласно скорректированному бюджету, нефтегазовые доходы по итогам года должны составить 8,3 трлн рублей. За первое полугодие поступило 4,7 трлн — почти на 17 % меньше, чем за тот же период год назад. При этом в начале года нефть стоила дороже, чем сейчас и чем будет стоить, скорее всего, в ближайшие месяцы. Бюджет рассчитан исходя из среднегодовой цены для налогообложения на уровне $56 за баррель. В апреле баррель Urals стоил $54,76, в мае — $52,08. В июне цена поднялась до $59,84 на фоне эскалации войны на Ближнем Востоке, но в июле, судя по текущей динамике, снова окажется ниже плана. Во второй половине года на нефтяной рынок выплеснутся дополнительные объемы в результате очередного ослабления ограничений по сделке ОПЕК+  (→ Re: Russia: Жертва профицита). Доходы от экспорта российского газа, впрочем, тоже снижаются. СПГ экспортируется в прежних объемах, но поставки трубопроводного газа в ЕС из-за прекращения транзита через Украину, по данным Reuters, сократились почти вдвое. 

У правительства, однако, есть реальный шанс выполнить скорректированный план по нефтегазовым доходам, полагает экономист Сергей Алексашенко: даже при текущих ценах на нефть и курсе рубля поступления в июле вырастут примерно вдвое по сравнению с июнем за счет уплаты налога на дополнительный доход. По его расчетам, если в августе–декабре рублевая цена российской экспортной нефти для целей исчисления налогов останется на уровне июня (4,1 тыс. рублей за баррель), по итогам года Минфин получит 8,6 трлн рублей, то есть на 300 млрд больше запланированного. 

Наконец, на нефтегазовые поступления давит слишком крепкий рубль. План правительства предполагает 94,3 рублей за $1 в среднем по году. Чтобы он реализовался, нужно, чтобы во втором полугодии доллар стоил дороже 100 рублей. Ослабление рубля поможет выправить ситуацию с бюджетом.

Однако «слабая» нефть не единственная проблема доходной части бюджета. Готовиться к вероятному снижению нефтегазовых доходов правительство начало еще в прошлом году, повысив ставки налогов на прибыль и доходы физических лиц. Бюджетный план предполагает рост ненефтегазовых доходов на 18% к прошлому году. Однако по итогам первого полугодия прирост составил пока лишь +12,7%. Всего за полгода бюджет получил 12,85 трлн ненефтегазовых доходов из запланированных на год 30,18 трлн. При этом поступления по налогу на прибыль по итогам января–мая выросли в 1,7 раз, по НДС — в 1,5 раза, на 25% выросли поступления от акцизов. Однако общий вес этих категорий в доходах бюджета — порядка 15%. В то же время поступления по ключевым оборотным налогам (прежде всего — НДС) по итогам полугодия выросли только на 7,1% к уровню прошлого года, то есть ниже инфляции, а значит, в реальном выражении сократились. 

Главные факторы недобора ненефтегазовых доходов в номинальном выражении — снижение экономической активности и торможение инфляции (дополнительно ухудшают картину слабость импорта в сочетании с крепким рублем, добавляет руководительница отдела макроэкономического анализа компании «Финам» Ольга Беленькая). В первом квартале рост ВВП в годовом выражении, по данным Росстата, составил только 1,4% при заложенном в бюджет прогнозе в 2,5% по итогам года. В январе–мае индекс выпуска по базовым видам экономической деятельности (показатель, наиболее близкий к ВВП) составил те же 1,4% — против 6,4% в январе–мае 2024 года. ЦБ пока ожидает роста на 1–2% по итогам года, последний макроэкономический опрос дает медианную оценку на уровне 1,5%. Майский опрос Центра развития НИУ ВШЭ дает 1,4%. Более пессимистичный прогноз — у близкого к правительству Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) — 1–1,4%.

При этом экономическая динамика продолжает ухудшаться — на нее давит сокращение в добывающем секторе и «сжатие» зон роста в обработке (→ Re: Russia: Широкий фронт и узкий). В июне индекс PMI S&P Global в обрабатывающих отраслях резко ушел в отрицательную зону. Значение составило 47,5 пункта после 50,2 в мае — это самая низкая точка с марта 2022 года. Опрошенные предприятия сообщают о спаде производства на фоне сокращения числа новых заказов. Угроза рецессии отступила после относительно высоких апрельских показателей. Но виды на третий-четвертый кварталы достаточно мрачные.

Смена приоритетов

Одновременное резкое замедление экономики и сокращение экспортных доходов (помимо нефтегазового сектора вклад в него, скорее всего, из-за плохого урожая внесет также аграрный) подталкивают экономические власти к смене приоритетов в экономической политике. Поддержание экономической активности пусть даже при более высокой инфляции поможет справиться с нарастающей бюджетной проблемой. Однако такой поворот потребует заметного снижения ключевой ставки.

Данные по инфляции этому, на первый взгляд, благоприятствуют. Рост цен очевидно замедляется: в марте — +0,65% м/м, в апреле — +0,4%, в мае — +0,43%, а в июне — всего +0,2%. Годовая инфляция в июне снизилась до 9,4 %, что лучше апрельского прогноза ЦБ (10,1%). Впрочем, все это отнюдь не свидетельствует о надежности дезинфляции. В июле рост цен подстегнет повышение тарифов на услуги ЖКХ и рост цен на бензин. Кроме того, дезинфляция остается неоднородной, отмечают аналитики Райффайзенбанка. Продовольственная инфляция и инфляция в сфере услуг остаются двузначными — 11,9% и 12% г/г соответственно, а замедление роста цен до 4,5% г/г в непродовольственном сегменте в значительной степени связано с укреплением рубля, и тренд развернется, как только рубль начнет слабеть. Инфляционные ожидания — другой ключевой ориентир для ЦБ — снизились незначительно — с 13,4% в мае до 13% в июне — и в июле могут вновь вырасти в связи с ростом тарифов. 

Тем не менее, снижение ставки на заседании совета директоров ЦБ 25 июля выглядит почти предрешенным. Заместитель председателя ЦБ Андрей Заботкин уже допустил ее снижение более чем на 1 п. п. — еще до публикации июльских данных об инфляции и инфляционных ожиданиях. Мнения аналитиков расходятся: чуть больше половины ожидают снижения ставки на 2 п.п., до 18 %, немногим меньше — на 1 п. п. Сценарий сохранения ставки на текущем уровне не рассматривает никто. Такая смена настроений связана, впрочем, не с тем, что успехи дезинфляции кажутся надежными, а с быстрым замедлением экономики на фоне серьезного снижения внешних доходов. Задача «охлаждения» экономики в таких условиях выглядит неактуальной, несмотря на то, что цели, которые ставил перед собой ЦБ, «содержательно» не достигнуты. При этом, чтобы эффект снижения ставки оказал влияние на экономику, сдвига вниз на 100 базисных пунктов (1 п. п.) будет явно недостаточно.

Впрочем, даже в случае более решительного ее понижения, эффект ставки для экономики не будет немедленным и поэтому не позволит оперативно решить проблемы с бюджетом. В то же время заметное смягчение денежно-кредитной политики приведет к ослаблению рубля. Аналитики Райффайзенбанка ожидают снижение ключевой ставки к осени до 16%. Это сделает рублевые активы менее привлекательными (интерес к ним ослабевает и по другой причине: надежды на скорое завершение войны растаяли, а риски ужесточения санкций, напротив, усиливается). Российские власти могут дополнительно стимулировать девальвацию рубля, разрешив иностранным инвесторам продать часть принадлежащих им российских активов, замороженных в ответ на блокировку российских активов на Западе, полагает полагает Сергей Алексашенко. (По данным Агентства страхования вкладов на конец 2023 года (более поздних — нет), объем средств на счетах типа C превышал 1 трлн рублей.) Это позволит быстрее девальвировать рубль и выправить бюджетные показатели за счет роста рублевых поступлений даже от дешевеющей нефти.

Проигравшие, не проигравшие и «фактор Трампа»

Очевидно, впрочем, что сочетание снижения ставки и девальвации приведет к развороту тренда дезинфляции. Но в сложившихся обстоятельствах — на фоне продолжающихся активных военных действий — безболезненных решений нет. В российских деловых кругах и в правительстве давно говорят о том, что цель ЦБ по инфляции в 4% не актуальна (→ Re: Russia: Призрачный таргет). Более высокая инфляция даст преимущество предприятиям перед гражданами, которые находятся в конце «ценовой цепочки» и доходы которых будут скорректированы в обратную сторону после роста 2023–2024 годов. В меньшей степени скажется она и на секторах, которые финансируются бюджетом в приоритетном порядке. Владимир Путин уже поручил правительству и ЦБ обеспечить в 2025 году «объем производства промышленной продукции в приоритетных секторах обрабатывающей промышленности на уровне не ниже 2024 года». Речь, понятное дело, идет о военном секторе, который не должен пострадать ни от ставки, ни от инфляции. 

Таким образом, правительство может улучшить бюджетные показатели, фактически перераспределив издержки, которые де-факто продолжают расти. Так, расходы на «живую силу», задействованную в обеспечении наступательной операции этого года, выросли не менее чем на треть к прошлому году и могут достигать 2% ВВП в денежном выражении (→ Re: Russia: Из живой силы в мертвую).

Впрочем, сорвать эти планы может усиление санкций против российского нефтегазового экспорта. По данным источников Reuters, страны ЕС почти договорились о новом формате санкций против российской нефти. Если раньше обсуждалось снижение ценового потолка до $45 за баррель, то теперь в работе вариант с «плавающим» потолком. Максимальная цена будет автоматически пересматриваться раз в три месяца и устанавливаться на 15% ниже средней рыночной цены за последние 10 недель. При текущих ценах это будет означать снижение потолка ниже $50 за баррель. Однако США скорее всего не поддержат этот план, и в таком случае эффективность меры будет невысокой. 

США, в свою очередь, судя по последним заявлениям Дональда Трампа, могут все же принять закон, разработанный сенатором Линдси Грэмом, который позволит американскому президенту вводить пошлины в отношении стран, покупающих российские ресурсы. В ходе встречи с главой НАТО Марком Рютте Трамп заявил, что Вашингтон введет пошлины в размере «около 100%» против России и ее торговых партнеров, если соглашение о прекращении огня в Украине не будет достигнуто в течение 50 дней. Потенциально это может привести к вытеснению российской нефти с рынка Индии, на которую приходится около 37% всех  российской поставок сырой нефти, и замещению ее ближневосточной (→ Re: Russia: Жертва профицита). Впрочем, Трамп столько раз откладывал собственные угрозы в отношении России, что и на этот раз Кремль может надеяться на его снисходительность. В то же время сама угроза Трампа может вести к частичной переориентации индийских переработчиков на ближневосточную нефть. В этом случае объемы российского экспорта будут постепенно сокращаться, создавая дополнительное давление на бюджет.