За час до рассвета: Россия не сумела реализовать преимущество, которое имела к началу большого наступления в Украине в этом году

Смена тональности: достижения и потери

Начало большого наступления российской армии в Харьковской области на фоне острого дефицита боеприпасов и острых проблем с мобилизацией в Украине вызвало вал почти панических комментариев западных военных аналитиков в мае этого года. Один из ведущих военных экспертов Королевского института оборонных исследований (RUSI) Джек Уотлинг оценивал перспективы войны для Украины как «мрачные». Военные аналитики Майкл Кофман и Роб Ли в статье для The New York Times назвали ситуацию «серьезной», поскольку Россия угрожала связать украинские ресурсы в районе Харькова, обнажив фронт на других участках. Эксперт Фонда Карнеги Дара Массикот в интервью The New Yorker отмечала, что «для украинских сил дела идут плохо», и предполагала, что «ситуация еще более ухудшится, прежде чем улучшиться». 

Однако уже к началу июля военные эксперты сменили тональность. Майкл Кофман в подкасте проекта War on the Rocks заявил, что российские войска добиваются «очень незначительных успехов». После возвращения из очередной поездки на украинские позиции, в рамках которой он побывал под Харьковом и на Донбассе, он сделал вывод, что для Украины «ситуация в целом улучшается». По его мнению, неудачи российской армии под Харьковом связаны в первую очередь с тем, что эта атака была плохо подготовлена. Наступление началось не в июне, как планировалось, а в мае, чтобы опередить ротацию украинских войск, однако подготовка военнослужащих не была закончена. Когда Украина перебросила к Харькову резервы, российские войска были буквально смяты, фронт в течение одной-двух недель стабилизирован, и в итоге российская армия не смогла создать буферную зону, чтобы обстреливать Харьков из артиллерии и обезопасить Белгород от ударов ВСУ, констатирует Кофман.

Еще одной целью харьковской операции являлось оттягивание украинских резервов с других участков фронта, и в этом отношении, по его мнению, она была частично успешной, открыв российской армии пространство для наступления на Донбассе и «постепенно создав ту проблему, с которой украинские военные сталкиваются сейчас».

Военный эксперт Дуг Ливермор в комментарии для Центра европейского политического анализа (CEPA) называет весеннее наступление России провальным. К началу июня, после попытки прорыва украинской обороны около Волчанска, харьковская кампания застопорилась из-за ожесточенного сопротивления украинцев и логистических проблем, усугубленных украинскими ударами по линиям снабжения в Белгородской области. После 40 месяцев интенсивных боев российские военные по-прежнему полагаются на устаревшую тактику, у них сохраняются проблемы в военной структуре, включая плохое планирование и координацию, слабую материально-техническую поддержку и низкий моральный дух войск. В то время как командные структуры украинской армии продемонстрировали гораздо бо́льшую гибкость на поле боя.

Важно также, что потери российской армии в ходе весенне-летнего наступления почти на треть превысили пиковые показатели прошлого года, подсчитал дата-аналитик Рагнар Гудмундссон. В мае они составили 38,9 тыс. человек (в декабре 2023 года было 30,4 тыс.), в июне — 35,1 тыс., за первую половину июля — 18,7 тыс. Потери техники в мае и июне составили 4,4 тыс. единиц в месяц, за первую половину июля —  2,5 тыс.  Как отмечает Дуг Ливермор, с начала вторжения Россия потеряла почти 3200 танков, а также несколько тысяч единиц бронетехники и артиллерийских орудий, в том числе бо́льшую часть современных боевых танков (Т-90М и модернизированных Т-72Б3М), и серьезно истощила советские запасы Т-72 и Т-64.  Эксперт Фонда Карнеги Дара Массикот в своем треде в Х (бывший Twitter) напрямую обвиняет в неудачах российской армии начальника Генштаба Валерия Герасимова, который постоянными атаками «сжигает людей и технику, чтобы сохранять устойчивость в краткосрочной перспективе, создавая долгосрочные слабости». Однако, скорее всего, Герасимов лишь реагирует на давление, которое оказывается на него на политическом уровне.

Цели и результаты: политические успехи лучше, чем военные

Генерал австралийской армии в отставке Мик Райан оценивает весенне-летнюю кампанию российской армии с точки зрения достижения ее целей на тактическом, стратегическом и политическом уровне. Первой такой целью Райан называет нейтрализацию способности Украины наносить стратегические удары по российским объектам. Этой цели добиться не удалось: ВСУ по-прежнему могут атаковать стратегические цели на территории РФ, включая объекты по переработке и экспорту нефти, авиабазы, а также радиолокационные и противовоздушные установки. Райан пишет, что ограничения США на применение ATACMS по целям в России мешают ВСУ более существенно, чем российская оборона.

Другой целью России, по его мнению, является ослабление украинских тактических и оперативных резервов, системы управления войсками и логистики. Хотя российская армия добилась ограниченного успеха в истощении украинских сил, ее собственные высокие потери неуклонно подрывают превосходство в живой силе и огневой мощи, которое она имела в первой половине 2024 года. Аналогично Кремль не добился успеха и в захвате новых территорий: в общей сложности с начала 2024 года российская армия взяла под контроль около 513 кв. км, что, пишет Райан, означает потерю более 360 российских солдат на каждый захваченный квадратный километр. 

Относительно лучших результатов Москва добилась в рамках проведения гибридных кампаний, направленных на подрыв сплоченности украинского общества. Для этой цели в ноябре 2023 года Россия запустила кампанию по дезинформации «Майдан-3» с бюджетом до $1 млрд, а также, вероятно, организовала заговор с целью убийства президента Зеленского. К гибридным атакам эксперт причисляет и удары по энергетической инфраструктуре, которые оказали большее влияние на жизнь украинцев, однако к значительному расколу украинского общества все эти действия Москвы не привели. Наконец, последняя цель России состоит в том, чтобы привлечь на свою сторону как можно большее число союзников на международной арене, в чем Кремль добился определенного успеха (→ Re: Russia: Эрозия однозначности). Однако эти усилия не привели пока к существенному сокращению военной и экономической помощи Украине со стороны западных стран.

В целом, считает Мик Райан, у российской армии есть еще два месяца для наступления, но она существенно ослаблена потерями и, видимо, упустила последнюю стратегическую возможность добиться значительных успехов на поле боя, которые Москва могла бы использовать для усиления политического и дипломатического давления в пользу мирных переговоров.

Продержаться два месяца

Впрочем, два оставшихся месяца кампании этого года — это сохраняющийся вызов, который нельзя недооценивать, предупреждают другие эксперты. Наиболее опасная ситуация сложилась к середине июля в районе Покровска, расположенного на ключевой дороге, соединяющей несколько удерживаемых Украиной городов. Захват этой дороги значительно затруднит оборону ВСУ на всем Донбассе и особенно в районе стратегически важного города Часов Яр. Ранее украинская армия была вынуждена оставить позиции на востоке этого города, что в очередной раз подчеркнуло превосходство России в живой силе, а также нехватку у ВСУ некоторых боеприпасов, в том числе для систем ПВО.

Наступление в районе города Часов Яр Кофман считает одной из главных военных целей российской армии, поскольку захват этого города открывает возможности для наступления на Краматорск, Славянск и Покровск. Для Москвы они имеют не только военное, но и важное политическое значение: Кремль не может заявлять о контроле над регионом, не контролируя его крупнейшие города. Тем удивительней, продолжает Кофман, что российские войска не воспользовались в полной мере результатами харьковского наступления. Разрыв по времени между наступлением на Харьков и началом активного наступления на Часов Яр и Покровск составил почти месяц. В итоге российская армия не смогла эффективно использовать преимущество на поле боя.

Однако российские войска продолжают очень медленно продвигаться на ряде направлений. И ближайшие два-три месяца будут самыми тяжелыми для Украины в этом году, продолжает Майкл Кофман в своем подкасте на War on the Rocks. Киев должен не допустить крупного российского прорыва и обвала фронта. Вероятность этого Кофман считает невысокой, но существующей. 

Украина начала получать боеприпасы от союзников, добилась значительного прогресса в строительстве укреплений и мобилизации военнослужащих. Кофман сказал, что не может раскрыть данные, но объемы пополнения армии теперь «в несколько раз больше», чем до вступления в силу нового закона о мобилизации. Тем не менее дефицит военнослужащих сохраняется, и на решение этой проблемы уйдет бо́льшая часть этого года. 

Впрочем, с кадровыми проблемами сталкивается и российская армия: российские штурмовые группы, которые когда-то составляли 15 человек, в настоящее время уменьшились до восьми и даже до трех-шести человек. При этом российская армия быстро адаптируется к меняющейся ситуации на поле боя. Из-за нехватки у ВСУ ПВО ближнего радиуса действия она резко нарастила использование беспилотников средней дальности, которые проникают более чем на 50 км за линию фронта и подавляют украинскую артиллерию. Более точными стали и удары российскими управляемыми бомбами, применение которых оказывает сильное психологическое воздействие на оборону. Кроме того, за последний год российская армия научилась гораздо эффективнее и быстрее находить, фиксировать и поражать цели на тактической и оперативной глубине. Российские удары по объектам инфраструктуры Украины также стали более точными и изощренными, отмечает эксперт. Мик Райан согласен, что российские войска демонстрируют способность обучаться на поле боя: в частности, они провели несколько удачных одновременных атак по всей линии фронта.

Опасные перспективы: война на истощение-2 и фактор Трампа

По мнению Кофмана, линия фронта окончательно стабилизируется к осени-зиме, однако стратегическая ситуация от этого не изменится. Станет ясно, что стороны практически исчерпали свои возможности менять линию фронта. Если раньше, говоря о войне на истощение, имели в виду наличие военных ресурсов на поле боя, то теперь на первый план вышел ущерб, который стороны способны нанести городам, людям, инфраструктуре, необходимой для поддержания экономической деятельности, отмечает эксперт. В этом смысле для Украины огромное значение имеет возможность наносить удары по целям на территории РФ, поскольку Россия уже нанесла значительный ущерб энергетической инфраструктуре Украины и продолжит это делать в будущем. В этой связи Киев также должен получить возможность «причинять боль и ущерб российской критической инфраструктуре, чтобы в конечном итоге не оказаться в положении, когда ему придется вести переговоры с невыгодных позиций».

С этой точкой зрения солидарна и Дара Массикот, которая предлагает разрешить ВСУ использовать американское дальнобойное оружие для ударов по тренировочным базам и местам скопления военнослужащих, а также по ремонтным цехам, складам боеприпасов и некоторым авиабазам на территории РФ. По ее оценке, поражение таких целей не соответствует тем критериям, которые российская ядерная доктрина описывает как повод для ответного ядерного удара. Майкл Кофман согласен, что нанесение такого рода ударов способно привести к эскалации, но считает ее допустимым риском и призывает «оценивать траекторию, по которой вы идете в войне, и решить, на что вы готовы пойти».

Перспективы Украины на поле боя в значительной степени зависят и от политической конъюнктуры в США, которая уже сейчас ставит перед политическим и военным руководством Украины сложные стратегические проблемы, говорит Кофман. В настоящий момент Киев обладает ограниченными военными ресурсами, которые ему были предоставлены нынешней президентской администрацией, и сохранится ли эта помощь после выборов президента США — неизвестно. Это ставит перед Киевом вопрос: надо ли использовать полученное вооружение сейчас, чтобы нанести максимально возможный ущерб противнику, или следует законсервировать ресурсы, чтобы подготовиться к возможной приостановке поставок военной помощи уже этой зимой.

Хотя российская армия, вероятно, продолжит добиваться некоторых успехов в течение ближайших месяцев, худшего сценария на фронте Украине в этом году удастся миновать, считает Кофман. Дара Массикот добавляет, что к настоящему моменту российская армия задействовала порядка 70–80% резервов военной техники, которые она не способна достаточно быстро пополнить, так что в случае продолжения боевых действий при нынешней интенсивности она в течение двух лет может сжечь все стратегические резервы. Но для реализации этого сценария необходимо, чтобы потери российской армии оставались на уровне нынешнего лета, а это возможно лишь в случае, если Киев продолжит получать военную помощь в том же объеме, что и сейчас. С этим согласен и Мик Райан: если победа Трампа в ноябре не приведет к резкому сокращению военной поддержки Украины, России, скорее всего, уже не представится нового шанса нанести в этой войне решающий удар, подобного тому, который был у нее в последние шесть месяцев.