Сдержать или сдержаться: США предстоить решить, как реагировать на растущую по всему миру угрозу применения ядерного оружия

США впервые в своей истории столкнулись с проблемой ядерного сдерживания не одной страны (России), а нескольких. Этот вызов требует от Вашингтона принципиально новых подходов и средств. Хотя мировой ядерный арсенал в целом сокращается, главным образом это, как уже писала Re: Russia, связано с демонтажом списанных боеголовок в США и России, которым принадлежит 90% их общего числа. И темпы этого сокращения замедляются: в 2022 году, по данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), в мире стало на 198 боеголовок меньше, в 2021-м — на 391. При этом Китай, наоборот, в последние годы стремится нарастить свой ядерный арсенал. В 2021 году, по данным SIPRI, число боеголовок в стране не изменилось, в 2022-м выросло на 60. Северная Корея, для которой ядерное оружие — центральный элемент военной стратегии, за 2022 год пополнила ядерный запас на пять боеголовок, а сближение Пхеньяна с Москвой потенциально может обеспечить его более совершенными средствами доставки. Индия и Пакистан также увеличивают запасы: по данным SIPRI, в 2022 году их арсенал вырос на четыре (до 164) и пять (до 170) боеголовок соответственно. Всего же на начало 2023 года девять государств — США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия, Пакистан, КНДР и Израиль — обладали 12,5 тыс. боеголовок, из которых 9,5 тыс. находились в боевой готовности. Это на 86 единиц больше, чем годом ранее. Около 2 тыс. боеголовок, в основном российских и американских, были приведены в состояние повышенной готовности, то есть могли быть использованы мгновенно. 

Как пишет в докладе «Качество важнее количества: сколько ядерных сил достаточно США» эксперт аналитического центра RAND Эдвард Гейст, исторически Вашингтон стремился к численному паритету в балансе стратегических ядерных сил с Москвой, считая, что другие возможные противники (например, Китай) обладают гораздо меньшими ядерными арсеналами, чтобы рассматривать их сдерживание как отдельную задачу. Однако сегодня эффективность этого подхода оказалась под вопросом — и не только из-за продолжающихся попыток Пекина нарастить ядерный арсенал, но и из-за новых угроз со стороны Пхеньяна и Москвы. 

Хотя размер ядерного арсенала Северной Кореи остается весьма скромным, этой стране в условиях жестких санкций удалось добиться гораздо большего, чем ожидали специалисты, прогресса в области создания боеголовок и средств доставки. Россия в свою очередь продолжает работать над созданием новых систем доставки ядерного оружия, в том числе торпед большой дальности хода и крылатых ракет. На фоне все более тревожной риторики российских политиков и лидеров общественного мнения в отношении возможности применения ядерного оружия в Украине все это позволяет считать российский ядерный потенциал гораздо более серьезной угрозой, чем предполагалось ранее. 

В этой ситуации успешным будет такой формат ядерного сдерживания со стороны США, при котором потенциальные противники будут понимать, что у Вашингтона достаточно ядерного оружия для противостояния другим странам, а ответственные за принятие решений американские политики при необходимости будут готовы его использовать. Таким образом, пишет Гейст, эффективность сдерживания определяется не голыми цифрами, а восприятием угрозы и решимостью применить ядерное оружие. 

Одной из наиболее сложных автору представляется проблема тактического сдерживания угрозы применения противником сравнительно небольшого боевого ядерного устройства. Гейст выделяет четыре возможных подхода к тактическому сдерживанию.

Первый подход предусматривает угрозу полномасштабной ядерной войны как способ удержать противника от применения тактического оружия. Для этого надо убедить оппонента в том, что эскалацию невозможно контролировать. Соответственно, тактическая ядерная война может быстро перерасти в стратегическую, которая принесет взаимное уничтожение. Однако эффективность такого подхода вызывает вопросы: противник может решить, что несущий смерть всей цивилизации ответ на локальную ядерную атаку все же маловероятен. 

Второй подход предполагает соразмерный ответ на использование тактического заряда. Но найти такой ответ будет не так уж просто: непонятно, надо ли для этой цели использовать оружие со схожими характеристиками или выбирать эквивалентные цели. Противник же в любом случае может рассмотреть такой ответ как акт эскалации. 

Третий способ заключается в игре на повышение ставок, направленной на то, чтобы убедить противника в собственной решимости идти до конца. В ходе проведенного игрового моделирования ядерного противостояния игроки с большей готовностью к эскалации одерживали победу над более осторожными противниками. Но успех этой стратегии зависит от того, удастся ли поколебать решимость противника. Иначе игра на повышение ставок приводит к катастрофе. 

Наконец, еще один способ состоит в отказе от ядерного ответа и нанесении противнику неприемлемого для него урона конвенциональными средствами. Однако неясно, сочтут ли такую стратегию вызывающей доверия как противники, так и союзники США, поскольку они не будут понимать, как трактовать отсутствие ядерного ответа на ядерный удар. 

Поскольку ни один из этих подходов не имеет однозначного преимущества над остальными, автор предлагает использовать их комбинацию. Важным ограничением для США является тот факт, что у них, по всей видимости, отсутствует равноценное российским разработкам тактическое ядерное оружие. Разработка американской крылатой ракеты подводного базирования была ранее приостановлена. Эксперты Atlantic Council считают это решение ошибкой. 

Аналитик RAND, впрочем, полагает, что наличие у США крылатой ракеты подводного базирования в некоторых ситуациях могло бы даже ослабить ядерное сдерживание. Во-первых, наличие у Вашингтона таких ракет может убедить противника, что именно такие устройства будут в первую очередь использованы для ответного удара. Это может повысить вероятность того, что противник рискнет первым нанести тактический ядерный удар, чтобы нейтрализовать потенциал США. Во-вторых, американская крылатая ракета подводного базирования визуально почти неотличима от конвенциональных ракет типа «Томагавк». Это ставит перед военным руководством США сложную дилемму: смогут ли они при необходимости использовать «Томагавки» для конвенционального удара, понимая, что противник может ошибочно решить, что это начало ядерной войны, и сам нанесет ядерный удар?

Проблема сдерживания усложняется не только растущим числом ядерных держав, но и сложными отношениями между ними. Например, Китай, который обладает лишь порядка 400 боевых ядерных устройств, имеет территориальные споры с Индией, которая также совершенствует свой ядерный арсенал. Ход их противостояния может повлиять на темпы развития военной ядерной программы Пекина. 

В своем выступлении в июне этого года советник по национальной безопасности США Джейк Салливан заявил, что ответом США на растущие ядерные угрозы не станет увеличение размеров ядерных сил. Чтобы разработать эффективную стратегию, аналитик RAND предлагает использовать концепцию «двойного зеркала», то есть оценивать то, как противник видит ядерный потенциал США и как учитывает это в разработке собственной стратегии.

Например, Москва всегда планировала объем своих ядерных сил таким образом, чтобы они были в состоянии при необходимости нанести США «неприемлемый ущерб» — этому критерию соответствовал удар ядерными боеголовками общей мощностью 50–150 Мт. Но при этом разработчики российской ядерной стратегии считают, что Вашингтону достаточно нескольких десятков боеголовок для нанесения эффективного ответного удара по России, указано в исследовании RAND. Это значит, что для сдерживания России достаточно иметь развернутые крылатые ракеты на нескольких подводных лодках. Использование критерия «двойного зеркала» для сдерживания Китая и Северной Кореи в рамках такой логики выглядит еще более простой задачей. 

Вне зависимости от выбранного количества ядерных боеголовок США необходимо повышать качество управления стратегическим потенциалом, считают в RAND. Это требует от Вашингтона усовершенствования системы управления стратегическими ядерными силами, которая должна быть способна быстро оценивать возникающие угрозы и находить на них адекватный ответ. Это особенно актуально сейчас, когда угроза применения ядерного оружия более реальна, чем в период гонки вооружений во время холодной войны.