«Украина — на первом месте»: в Берлине признали исчерпанность и ошибочность курса на особые отношения с Россией, которого здесь придерживались последние пятьдесят лет

Идеология «особого партнерства» с Россией оставалась своего рода «визитной карточкой» социал-демократов во внешней политике, и до самого последнего времени партия делала ставку на нормализацию отношений с Россией. В 2009 году в своей предвыборной программе партия выступала за общее пространство безопасности от Ванкувера до Владивостока. В 2013 году социал-демократы предлагали себя на роль модератора в диалоге между Россией и США и пытались либерализовать для российских граждан визовый режим. Предвыборная программа СДПГ 2017 года утверждала, что Европа, США, Россия и Китай несут общую ответственность за мир на планете, и предлагала новую политику «разрядки» (Entspannungspolitik) в отношениях между Западом и Россией. Даже на последних выборах, в 2021 году, нынешний канцлер Германии Олаф Шольц выступал с тезисом, что обеспечение мира в Европе возможно только в сотрудничестве с Россией, а не «против России».

Теперь социал-демократы вынуждены каяться в ошибках. Ларс Клингбайль, сопредседатель СДПГ, заявил, что прежний подход к России был заблуждением и безопасность в Европе теперь возможна только «против России», а не «вместе с Россией». Социал-демократы ошибочно верили, что трагические события общей истории двух стран накладывают на них особые обязательства, в то время как Путин «инструментализировал» историю, чтобы укрепить свой авторитарный режим и обосновать внешнеполитическую экспансию. Концепция «сближения через изменения» перестала работать: более тесные экономические связи не привели к стабильности и безопасности, но, напротив, предоставили России ресурсы для войны в Украине и рычаги давления на саму Германию. Наконец, считает Клингбайль, социал-демократы не учитывали интересы партнеров в Восточной Европе и в результате утратили их доверие. В отношении России Берлин теперь должен следовать не особому политическому курсу, но единой общеевропейской политике.

Последний тезис развивает статья эксперта Немецкого общества внешней политики (DGAP) Штефана Майстера «Смена парадигмы: отношения между ЕС и Россией после войны в Украине». По его мнению, в основу новой европейской политики в отношении России должны лечь семь принципов.

Во-первых, «Украина — на первом месте». ЕС не должен проводить политику «Россия прежде всего», как это было раньше; необходимо сконцентрировать ресурсы на помощи в реформах тем государствам восточного партнерства, которые стремятся к демократии, верховенству права и рыночной экономике. Во-вторых, ЕС должен переосмыслить свои цели и укрепить свою роль в Восточной Европе, на Западных Балканах, на Южном Кавказе и в Черноморском регионе. В-третьих, следует продолжать поддерживать гражданское общество в России, которое выступает за изменение политического режима и демократизацию. В-четвертых, необходимо выработать общеевропейскую визовую политику в отношении России. После 24 февраля некоторые страны — члены ЕС прекратили выдачу новых виз и запретили въезд по действующим, другие ввели особую категорию виз для активистов — эти подходы необходимо согласовать. В-пятых, ЕС должен противостоять идее тотальной изоляции Москвы от Европы — если Россия станет полностью зависимой от китайских технологий и отключится от мировой банковской системы, возможности влияния на Кремль у Европы сократятся. В-шестых, ЕС необходимо осуществить интеграцию энергетических и электрических сетей между государствами-членами и восточными соседями, чтобы снизить общую зависимость от Москвы в сфере энергетики. В-седьмых, ЕС должен разработать единый внешнеполитический курс, в частности в вопросах проведения военных операций за рубежом и создания общей армии.

Владимиру Путину удалось разрушить не только создававшуюся десятилетиями инфраструктуру газовой кооперации с Европой, но и один из фундаментальных механизмов взаимодействия России с Европой, прагматический потенциал которого оценил еще Леонид Брежнев, и лишить Россию одного из самых влиятельных и доброжелательных контрагентов на Западе — немецких социал-демократов.