Экономика войны: мобилизация компенсирует инфляционные факторы санкций, но ведет к сокращению производства и ВВП

В очередном обзоре ЦБ отмечается замедление трендовой инфляции в России с 8,78% в августе до 8,68% в сентябре, при этом темпы ее замедления снизились. Сохранение трендовой инфляции на повышенном уровне указывает на действие среднесрочных проинфляционных факторов (то есть сохраняется риск ускорения роста цен). Динамика оценок «модифицированных показателей базовой инфляции» развернулась вверх. «Это указывает на окончание периода коррекции уровня цен после их резкого роста в конце I — начале II квартала», — считают эксперты ЦБ. Таким образом, с точки зрения регулятора долгосрочные факторы, толкающие цены вверх, продолжают действовать, а краткосрочные, вызвавшие коррекцию и приведшие к торможению цен в летние месяцы, исчерпали свое действие. 

Для ЦБ эти оценки являются аргументом в пользу завершения цикла понижения базовой ставки; дальнейшее ее снижение будет вести к росту цен, а не к оживлению в экономике. Этот взгляд поддерживают и сделанные ЦБ оценки сентябрьской инфляции: потребительские цены за месяц выросли впервые с мая, правда всего на 0,05%. Однако с поправкой на сезонность этот рост оценивается в 0,28%. Причем среди факторов роста цен эксперты ЦБ отмечают «удорожание услуг мобильной связи, что операторы объясняют увеличением затрат» и полисов ОСАГО — «страховщикам требуется компенсировать в стоимости страховки произошедшее удорожание запчастей». Это долгосрочные факторы, связанные с введенными в отношении России санкциями.

В то же время в последние недели падение потребительского спроса, усиление сберегательного поведения россиян и укрепление рубля утянули годовую инфляцию вниз: годовой рост потребительских цен замедлился к 10 октября до 13,36% c сентябрьских 13,68%, следует из последних данных Минэкономразвития. Недельный медианный рост цен вернулся к 0 после 0,2–0,3-процентного роста в предыдущие три недели. Без учета плодоовощной продукции, ЖКХ, бензина и авиаперелетов, цены на которые были подстегнуты бегством от военного призыва, общий уровень цен и вовсе снижался — на 0,03% в недельном выражении после двух недель роста, подчеркивает в своем обзоре директор по инвестициям «Локо-Инвест» Дмитрий Полевой (есть у Re: Russia). 

Из 104 товаров и услуг, входящих в расчет недельной инфляции, снижение цен наблюдается по 48 позициям, а рост — по 45. Даже в августе, при отрицательной инфляции –0,52% в месячном выражении, дезинфляционный баланс растущих и падающих в цене позиций не был столь явным, отмечает телеграм-канал MMI и прямо связывает этот эффект с мобилизацией, которая привела к резкой коррекции потребительского поведения граждан: «кто-то ушел на фронт, кто-то уехал, кто-то затаился». Если в ближайшие пару недель усиление дезинфляционного тренда станет очевидным, то 28 октября ЦБ вновь может пойти на снижение ставки, пишет MMI. Речи о повышении быть не может, от ЦБ можно ждать как минимум неизменности ставки, соглашается Полевой.

Таким образом, мобилизация стала новым структурным фактором экономической динамики. Она ведет к системному снижению потребительского спроса. И временно компенсирует долгосрочные проинфляционные факторы, связанные с изоляцией российской экономики. Теперь ЦБ предстоит взвесить роль дезинфляционных эффектов мобилизации в части падения спроса и понять, насколько краткосрочными или долгосрочными они будут (уехавшие пока не вернутся, а для оставшихся риск призыва сохраняется). И сравнить их вес со среднесрочными проинфляционными рисками, связанными с ростом бюджетных трат и медленным восстановлением импорта.

Фактически мы наблюдаем эффект балансировки различных факторов войны: вызванные войной санкции сокращают предложение товаров на внутреннем рынке и ведут к росту цен, однако если отправить часть граждан на фронт, а остальных оставить в состоянии неопределенности, то потребительский спрос снизится и это снижение компенсируют проинфляционные факторы сокращения предложения.

Впрочем, помимо давления на потребительский спрос, мобилизация — это еще и шок для рынка труда. Если брать только условную цифру в 300 тысяч мобилизованных, то это потеря около 0,5% всех занятых, говорит директор Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон в интервью The Bell. Вроде бы не критическая цифра, замечает он, но если исходить из предпосылки, что участие всех занятых в производстве ВВП на протяжении года примерно одинаковое, то это изъятие 0,5% ВВП. Даже если предположить, что вклад мобилизованных в ВВП меньше среднего, все равно получаются значимые доли потери ВВП — в районе 0,3–0,4% в расчете на год. Однако цифру, вероятно, следует умножить на два, учитывая тех, кто уехал и скрывается от мобилизации.

Таким образом, компенсировать проинфляционные факторы правительству удается за счет потенциального сокращения российской экономики. В целом это можно считать хорошей иллюстрацией той экономической воронки, которую формируют война и санкции и которая станет, по всей вероятности, основным механизмом социальной и экономической эволюции в России.