В первом квартале 2024 года российская экономика вновь ускорилась после некоторого торможения в предыдущем. А в мае появились признаки того, что тренд снижения инфляции также оказался прерван.
Ускорение экономики может быть связано с высоким уровнем бюджетных расходов в конце 2023 года. А дополнительное инфляционное давление — как с обычными факторами (перекладыванием издержек предприятий в цены), так и со специфическими: сокращением импорта, вызванным угрозой вторичных санкций против банков «дружественных стран». При том что экспортные доходы в первом квартале остались на уровне прошлого года, импорт сократился почти на 10%.
Сверхвысокая ставка рефинансирования, которая уже пять месяцев находится на уровне 16%, не ведет ни к одному из ожидаемых эффектов — ни к устойчивому снижению инфляции, ни к охлаждению экономики. Это заставило Центробанк обсуждать дальнейшее повышение ставки. Однако пока регулятор ограничился лишь словесными интервенциями.
Текущее состояние российской экономики характеризуется противоречивым сочетанием эффектов, отражающих влияние как экономических, так и неэкономических факторов. Среди последних решающее значение имеют бюджетный импульс и «мерцающий» эффект санкций. Вместе они обеспечивают определенную непредсказуемость экономической динамики и ограниченные возможности влиять на нее стандартными мерами экономической политики. В то время как российские власти продолжают одновременно жать на газ и на тормоз, стремясь добиться одновременно высокого выпуска и низкой инфляции, но пока не преуспевают в этом.
Российская экономика продолжает ускоряться. Росстат оценил рост ВВП в первом квартале в 5,4% (в годовом выражении), после 4,9% в четвертом квартале прошлого года. По отношению к четвертому кварталу 2023-го с исключением сезонности, по оценке аналитиков Райффайзенбанка, экономика выросла в январе–марте на 0,8%, в четвертом квартале 2023 года экономика показывала признаки замедления — прирост составлял 0,5%. Возвращение экономики к траектории ускорения стало сюрпризом для аналитиков и экспертов Центробанка.
Однако развернулась к росту также и инфляция. За 20 дней мая прирост цен, по данным Росстата, составил 0,38%. Это в полтора раза больше, чем в предыдущие три недели, и в пересчете на месяц составит 0,6%, пишут аналитики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). До этого месячный прирост цен сокращался: в январе он составил 0,86%, в феврале — 0,68%, в марте — 0,37%, в апреле — 0,50%.
Есть признаки перелома тренда и в инфляционных ожиданиях. В мае они, согласно данным ежемесячного опроса «инФОМ» по заказу ЦБ, немного выросли. Медианная оценка инфляции, ожидаемой в ближайшие 12 месяцев, увеличилась с 11 до 11,7%. Этот рост обеспечила группа респондентов, не имеющих сбережений (то есть более бедных). Они повысили оценку с 12,2 до 13,5%, в то время как в сегменте более обеспеченных респондентов со сбережениями инфляционные ожидания практически не изменились. Поскольку ожидания граждан без сбережений в целом довольно волатильны (они ощущают рост цен острее), тренд может и не закрепиться, отмечают аналитики Райффайзенбанка. Однако налицо факт: тенденция динамичного снижения инфляционных ожиданий, наблюдавшаяся в последние три месяца, приостановилась. Ценовые ожидания бизнеса также подскочили на 1 процентный пункт в апреле и остались на высоком уровне в мае (19,6%), следует из данных мониторинга предприятий ЦБ.
Два эти ускорения — роста экономики и инфляции — происходят на фоне сверхвысокой ставки рефинансирования. ЦБ поднял ее до 12% уже девять месяцев назад, а пять месяцев назад — до 16%. В рыночной экономике такая мера однозначно ведет к торможению и инфляции, и роста. На рубеже 2023–2024 годов и экономика, и инфляция вроде бы демонстрировали, хотя и довольно слабый, отклик на повышение ставки, то есть тормозились. Однако теперь этот тренд прервался.
Скорее всего, такой разворот связан с циклическим характером бюджетного финансирования: в декабре 2023 года были потрачены 17% всех годовых расходов, что могло оказать влияние на выпуск в начале 2024-го. Согласно этой логике, ускорение роста должно смениться в следующем периоде торможением. Этого мнения придерживаются и аналитики Райффайзенбанка. Основной причиной ускорения в первом квартале они называют бюджетный стимул, на который ставка не влияет. Однако в дальнейшем рост будут ограничивать два обстоятельства: близкая к максимальной загрузка производственных мощностей и нехватка кадров.
Что касается инфляции, то ситуация немного сложнее. Ее поддерживает высокий уровень кредитования в потребительском секторе, который позволяет предприятиям перекладывать растущие издержки в цены. В ближайшем будущем дополнительными факторами инфляционного давления станут рост тарифов и прекращение регулирования цен на ряд товаров, пишет Telegram-канал «Твердые цифры» (возвращение пошлины на ввоз замороженного мяса кур и яиц, которая была временно отменена в январе в рамках борьбы с инфляцией в предвыборный период). Кроме того, цены вырастут в случае ослабления механизма стабилизации цен на товары первой необходимости. Правом заключать с производителями и торговыми сетями добровольные соглашения о «сдерживании» цен федеральное правительство год назад наделило региональные власти. По данным ФАС на конец апреля, подобные временные соглашения действовали в 27 регионах. Однако, как правило, такие ограничения лишь переносят момент роста цен во времени.
При этом существует еще один проинфляционный фактор, отражающий «мерцающее» влияние санкций. Это сокращение импорта, вызванное, как считается, проблемами с его оплатой, возникшими в связи с угрозой вторичных санкций (→ Re: Russia: Дружба по-пекински). Согласно данным ЦБ, российский экспорт в январе–апреле составил $133,6 млрд, что практически не отличается от прошлогодних $136,7; в то же время импорт снизился с $99,5 до $89,9 млрд (–9,6%).
Это снижение вряд ли объясняется ослаблением рубля в третьем квартале 2023 года. Тогда импорт отреагировал на него слабо, а с тех пор рубль, наоборот, укрепился на 10%. Подробный анализ The Bell показывает, что импорт из девяти «дружественных» стран (Турция, Гонконг, Сербия, Казахстан, Азербайджан, Армения, Грузия, Узбекистан, Кыргызстан), через которые в Россию следует поток западной товарной продукции, сократился в первом квартале 2024 года аж на 25%. В то же время импорт из Китая в январе–феврале вырос к тем же месяцам прошлого года, а в марте–апреле сократился на 13%. Оба эти факта указывают, что снижение импорта, скорее всего, связано с курсом. Таким образом, укрепление рубля в начале 2024 года (по отношению к значениям третьего-четвертого кварталов 2023-го) сопровождалось не ростом импорта, а, напротив, его сокращением. Поэтому дезинфляционный эффект укрепления рубля отсутствовал: товаров на внутреннем рынке становилось не больше, а меньше.
Тот факт, что нынешняя ставка ЦБ не ведет к охлаждению перегретой экономики (ни со стороны роста выпуска, ни со стороны роста цен), подталкивает ЦБ к обсуждению дальнейшего повышения ставки. Впервые речь об этом зашла на заседании совета директоров в феврале, в апреле этот вопрос обсуждался вновь. Большинство участников сошлись на том, что «новые проинфляционные сюрпризы со стороны экономической активности» требуют дополнительного ужесточения денежно-кредитной политики. Впрочем, на заседании высказывалась также гипотеза, что «высокие темпы роста экономики могут быть отчасти связаны с продолжающимся наращиванием уровня ее потенциала после его снижения из-за пандемии и геополитического шока 2022 года». Это предположение выглядит несколько странно, так как в 2009–2019 годах экономика росла темпами 1,1% в год. В 2020–2023-м они составили 1,4% в год. При этом если в 2011–2019 годах расходы федерального бюджета в среднем составляли 18,1% ВВП, то в 2020–2024 — 19,7%.
Так или иначе, ставку на апрельском заседании было решено не поднимать, потому что «для закрепления дезинфляционного процесса важно не столько текущее решение по ставке, сколько ее дальнейшая траектория». На ближайшем заседании по ставке в июне эта дискуссия повторится вновь, пообещал заместитель председателя ЦБ Алексей Заботкин. Иными словами, пока что ЦБ пытается воздействовать на рынок словесными интервенциями, уклоняясь от повышения ставки. И этому есть причины: ставка не может оказать влияния ни на динамику бюджетных вливаний, ни на динамику импорта, связанную с фактором «вторичных санкций». Более того, дальнейший рост ставки не может повлиять на динамику выпуска в тех секторах, которые стимулирует бюджетный заказ, но может привести к торможению в «гражданском» секторе, еще более ограничивая прирост предложения товаров на внутреннем рынке.
Текущее состояние российской экономики характеризуется противоречивым сочетанием эффектов, отражающих влияние как экономических, так и внеэкономических, регуляторных факторов. Среди последних решающее значение имеют два: бюджетный импульс и «мерцающий» эффект санкций, который то усиливается, то возвращается к фоновому уровню. Вместе они обеспечивают определенную непредсказуемость экономической динамики и ограниченные возможности влиять на нее стандартными мерами экономической политики. В то время как российские власти продолжают одновременно жать на газ и на тормоз, стремясь добиться одновременно высокого выпуска и низкой инфляции, но пока не преуспевают в этом.