Полномасштабное вторжение России в Украину и неприсоединение стран глобального Юга к санкциям в отношении агрессора усилили тренд фрагментации мировой торговли и экономики в целом, говорится в большом материале Bloomberg Economics. Выбирая торговых партнеров или принимая решения об инвестициях, бизнес теперь вынужден учитывать вероятные геополитические риски — санкции, прерывание цепочек поставок, шантаж, потерю активов. Подобные соображения все больше занимают CEO крупнейших компаний. Всего с начала 2023 года топ-менеджеры американских компаний, входящих в биржевой индекс S&P 500, использовали слово «геополитика» в своих публичных выступлениях 12 тыс. раз — в три раза чаще, чем в довоенном 2021 году, подсчитали авторы материала. В качестве образца этой новой логики агентство цитирует недавнее высказывание совладельца Tesla и SpaceX Илона Маска, который редко следует трендам: «Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это построить заводы в разных частях мира. Если где-то будут возникать трудности, мы сможем поддерживать производство в других местах».
Значение геополитических рисков в мировой торговле усиливается уже довольно давно — с середины 2010-х, отмечают экономисты Bloomberg. До вторжения России в Украину катализаторами этого процесса стали американо-китайская торговая война и пандемия COVID-19. Война подстегнула геоэкономическую дивергенцию двух зон мировой экономики — присоединившейся к санкциям в отношении России и игнорирующей их. В результате, за полтора года торговля между странами двух этих зон росла на 4–6% медленнее, чем торговля между странами внутри каждого из блоков, подсчитала Всемирная торговая организация.
На геополитические факторы бизнесу указывают западные правительства. В качестве примера Bloomberg приводит стратегию развития отношений с Китаем, недавно принятую правительством Германии. В ней крупнейшим немецким компаниям — BASF, Volkswagen, Siemens и др. — рекомендовано «должным образом учитывать геополитические риски при принятии решений». При этом в документе подчеркнуто, что, если такие риски реализуются, бизнесу не следует рассчитывать на помощь со стороны государства. Для Германии эта тема особенно актуальна, учитывая масштаб потерь местного бизнеса от разрыва отношений с Россией, в рынок которой многие компании были глубоко интегрированы. Но зависимость европейской (и в частности немецкой) экономики от Китая еще выше, и это заставляет европейские правительства прибегать к стратегии сдерживания. Теперь власти Германии хотят избежать попадания своей экономики в слишком сильную зависимость от Китая. Также эта тема (конкретно — растущая зависимость Европы от Китая в сфере новой энергетики) будет обсуждаться на встрече лидеров ЕС в начале октября, сообщало агентство Reuters.
Но еще более явно это тренд проявляется в динамике долгосрочных инвестиций. По оценке Bloomberg Economics, за последние два года на страны, которые не осудили Россию в ООН, пришлось порядка 15% международных прямых инвестиций в создание новых предприятий (так называемые greenfield FDI). В то время как в 2010–2019 годах их доля в общем объеме была на уровне 30%. Доля Китая вместе с Гонконгом в 2022 году не дотянула до 2%, хотя в 2010–2019-м превышала 10%. Наоборот, самый большой рост международных прямых инвестиций в создание новых предприятий в постпандемийные годы был отмечен в США. Другие страны G7, включая даже вышедшее из ЕС Соединенное Королевство, тоже стали привлекать больше инвестиций.
Экономисты Bloomberg оговариваются, что сильный рост в США отчасти объясняется стремлением за счет международных инвестиций ускорить развитие стратегически важных секторов экономики — таких, как, например, полупроводниковая промышленность или производство электрокаров. Но само по себе это желание отражает ту же тенденцию стратегической «суверенизации», а крупнейшими инвесторами, что характерно, выступают исключительно европейские и азиатские союзники (Япония, Корея и Тайвань), а не, скажем, Китай.
И наоборот: с начала пандемии США сократили прямые инвестиции в открытие новых предприятий в Китае на 58%, в страны ЕС — на 37%, в страны Азии — на две трети, следует из исследования Международного валютного фонда (МВФ), которое цитирует Bloomberg.
Логика этого процесса вполне понятна: именно инвестиции развитых стран пришли на китайский и другие развивающиеся рынки в 1990-е годы и в значительной мере подстегнули их экономический бум. Предполагалось, что глобализация снизит политические трения. Однако этого не произошло. Глобальный баланс торговли сместился в пользу автократий, отмечал в своем ежегодном докладе международный проект V-Dem. Сегодня они генерируют 46% мирового ВВП, в то время как в 1992 году, в кульминационный момент предыдущей волны демократизации, их доля не превышала 24%. Доля мировой торговли, осуществляемой между демократиями, снизилась с 74% в 1998 году до 47% в 2022-м. При этом экспорт и импорт автократий становятся менее зависимыми от демократий — они все активнее торгуют между собой. В то время как зависимость демократий в торговле от автократий за последние 30 лет удвоилась.
Иными словами, то, что раньше выглядело как рычаг развитых демократий, позволявший им корректировать поведение автократических режимов, сегодня оказалось ограничителем для самих демократий, позволяющим автократиям навязывать им свои ценностные нормы.