Подпишитесь на Re: Russia в Telegram, чтобы не пропускать новые материалы!
Подпишитесь на Re: Russia 
в Telegram!

Гуманитарная миссия или гуманитарный геноцид? В России осуществляется программа по перевоспитанию украинских детей, вывезенных с оккупированных территорий


В России существует и координируется на самом высоком уровне государственная программа по перевоспитанию украинских детей, вывезенных с оккупированных территорий, утверждается в расследовании Conflict Observatory Yale HRL. Российские власти создали сеть учреждений, в которых ведется систематическая работа по привитию украинским детям русской культуры и ценностей и вытеснению у них украинской идентичности. Дети, не имеющие родителей, вывозятся в Россию принудительно, дети, у которых есть родители, оказались в России с их согласия, однако часть из этих детей теперь не может вернуться домой под предлогом угрозы для их безопасности.

Еще в начале февраля прошлого года Кремль начал кампанию по «эвакуации» украинских детей из так называемых Донецкой и Луганской народных республик, а после начала полномасштабного вторжения кампания по депортации была распространена на другие территории, перешедшие под контроль российской армии. На украинском портале «Дети войны» на 21 февраля 2023 года доподлинно установлены имена 16 221 депортированного ребенка, но, как Re: Russia писала ранее, различные экспертные оценки предполагают, что на территорию России могло быть вывезено от 300 до 715 тыс. несовершеннолетних. 

Эксперты Conflict Observatory Yale HRL утверждают, что в России существует целая сеть государственных учреждений, в которых содержатся украинские дети с оккупированных территорий. Ее координация осуществляется федеральными чиновниками: во главе программы стоит Мария Львова-Белова, уполномоченный по правам ребенка в России, получившая соответствующее поручение непосредственно от Путина, который лично контролирует реализацию программы и неоднократно поднимал эту тему в своих выступлениях в течение года. В январе 2023-го Путин поручил принять дополнительные меры по выявлению несовершеннолетних, проживающих на оккупированных территориях без попечения родителей, а в новогодней речи поблагодарил граждан России за содействие в усыновление и адаптации «детей из новых субъектов РФ». 

На федеральном уровне за программу также отвечают министр образования, уполномоченный по правам человека, глава Администрации Президента и его первый заместитель. Ответственность за управление и снабжение самих учреждений, в которых содержатся и «перевоспитываются» дети, передана региональным и местным чиновникам. Пять губернаторов, возглавляющих регионы, где находится бóльшая часть таких учреждений, активно вовлечены в эту программу и лично контролируют ее реализацию. В Москве за нее отвечает Ксения Мишонова, уполномоченная по правам ребенка в Московской области. По данным Yale HRL, гражданское общество и представители частного бизнеса тоже вовлечены в этот процесс, но им, скорее, отведена вспомогательная роль.

Экспертам Yale HRL удалось верифицировать 43 таких учреждения, но, вероятно, их количество значительно больше. Значительная часть (41) — это летние лагеря. 12 находятся в Краснодарском крае, 7 в Крыму и 10 рядом с крупными городами — Москвой, Казанью и Екатеринбургом. Еще два лагеря находятся в Сибири и один на Дальнем Востоке. Во многих приграничных с Украиной регионах и республиках Северного Кавказа есть по одному такому учреждению. Помимо летних лагерей, экспертам Yale HRL удалось установить одну психиатрическую больницу и один семейный центр, где содержатся украинские дети.

Российские чиновники используют четыре предлога для депортации детей: 1) посещение оздоровительных лагерей; 2) эвакуация из зоны боевых действий; 3) оказание медицинской помощи; 4) усыновление или поиск приемной семьи, если ребенок находится в детском доме или остался без опекунов. Однако помимо гуманитарных целей, программа подразумевает активные мероприятия по «перевоспитанию» украинских детей и погружение их в российскую повестку. Yale HRL установило, что такая работа ведется в 32 учреждениях. Она включает в себя выезды на культурные и патриотические слеты, ознакомление с российской школьной системой, изучение истории по российским образовательным стандартам и посещение мероприятий с участием ветеранов Великой Отечественной войны. Региональные вузы устраивают мероприятия, на которых украинские дети могут познакомиться с системой высшего образования России и в будущем поступить в российский вуз. В лагерях Крыма и Чечни для украинских детей организованы курсы военной подготовки. В учреждении под Грозным мальчики из группы риска и с судимостью должны посещать «курс молодого бойца», а в Крыму организована «Школа будущих полководцев», где детей учат управлять военной техникой, копать окопы и обращаться с огнестрельным оружием.

Бóльшая часть детей находится на территории России с согласия родителей. Перед тем как забрать ребенка в лагерь, российские власти требуют от них подписать доверенность и согласие, предоставить копии паспортов и свидетельства о рождении ребенка. В октябре русская служба ВВС писала, что все балаклейские родители пошли на это добровольно. Желающих записаться на поездку было даже больше, чем выделялось мест. У родителей имеются разные причины, по которым они отправляют своих детей на «отдых» в Россию. Некоторые хотят вывезти ребенка из зоны боевых действий, другие — чтобы дети провели время в образовательно-оздоровительном санатории, для третьих это возможность обеспечить детей регулярным питанием. Все путевки в такие «санатории» предоставляются бесплатно (расходы несут региональные власти). За распространение информации о них ответственны чиновники оккупационных властей и учителя. В результате в России оказываются в первую очередь украинские дети из семей с низким доходом. 

Однако после освобождения Харьковской области и Херсона украинской армией возникла проблема возвращения детей домой — на территории, контролируемые Киевом. Российская сторона отказывается возвращать детей в Украину под предлогом существования угрозы их безопасности. Отправку домой приостановили четыре лагеря в Крыму и Краснодарском крае, хотя родители давали согласие лишь на ограниченный срок пребывания своих детей в лагере.