Развилка трех дорог: сокращение доходов ставит правительство перед выбором между проеданием ФНБ, секвестром и девальвацией

Бюджет поплыл по нефти

3 мая ОПЕК+ внезапно объявила об очередном увеличении добычи нефти — в июне ее поставки вырастут сразу на 411 тыс. баррелей в сутки. На такую же величину производство было увеличено с мая. Изначально картель планировал расширять добычу осторожно — на 135 тыс. баррелей в сутки ежемесячно. Таким образом, за два месяца предложение увеличится в объемах, которых раньше предполагалось достичь в течение полугода. 

Цена нефти Brent 5 мая, в первый день биржевых торгов, опустилась к $60 за баррель — и это, возможно, не предел. По данным источников Reuters, к концу октября участники альянса могут полностью отменить добровольные ограничения добычи. В результате, с учетом уже состоявшихся «роспусков» добычи, на рынок, который и без того находится в состоянии профицита, будет выброшено 2,2 млн баррелей в сутки. Если при этом тарифные войны Дональда Трампа придавят темпы роста мировой экономики, новая равновесная цена Brent, как мы писали ранее, может спикировать к $50 за баррель (→ Re: Russia: Уходящее благополучие). Это станет серьезным ударом для российского федерального бюджета, который был сверстан на 2025 год исходя из $69,7 за баррель Urals. 

Еще до появления этих новостей российский Минфин резко увеличил прогнозный дефицит бюджета 2025 года — с 1,17 трлн до 3,8 трлн рублей, опираясь на пересмотренный макропрогноз Минэкономразвития. Рост ВВП, как и в прошлой версии, в нем ожидался на уровне 2,5%, но цена на российскую нефть была снижена с $69,7 до $56 за баррель. А инфляция, наоборот, приближена к более реалистичным значениям — 7,6% вместо первоначальных 4,5%. Прогнозный курс рубля при этом укрепился с 96,5 до 94,3 рубля за доллар. Соответственно, нефтегазовые доходы, по прогнозам Минфина, составят не 10,9 трлн, а 8,3 трлн рублей.

Нефтегазовые доходы в первом квартале уже были примерно на 10% ниже, чем в прошлом году, когда они превысили 2,9 трлн рублей. Но в апреле российская нефть, по данным Bloomberg, стоит лишь около $50 за баррель, то есть даже ниже «цены отсечения», предусмотренной бюджетным правилом ($60 за баррель). При этом курс рубля колеблется в диапазоне 80–85 за доллар. Скорее всего, обновленные макропрогнозы Минэкономразвития и ЦБ придется еще раз пересматривать. Хотя спрогнозировать, какой будет цена российской нефти Urals, весьма непросто. По данным Argus, которые приводит Bloomberg, в апреле дисконт составлял около $10. Но Argus редко пересматривает свою оценку спреда, отмечает эксперт Берлинского центра Карнеги Сергей Вакуленко.

При этом снижение фактической цены российской нефти ниже потолка в $60, введенного странами G7, ведет к тому, что в ней становятся заинтересованы легальные перевозчики, отмечает Bloomberg: угроза вторичных санкций исчезает — и в результате дисконт российской нефти к марке Brent сокращается до минимума. В этой ситуации у западной коалиции остается потенциальная возможность снизить ценовой потолок до $50 или $45 за баррель. При должном контроле это могло бы восстановить дисконт на российскую нефть до обычных 10–12%, и это значило бы, что цена российской нефти ушла ниже $50. 

Однако Дональд Трамп, судя по всему, испытывает идиосинкразию к инструменту «ценового потолка», который ассоциируется для него с «санкциями Байдена». В то же время предлагаемый Трампом сценарий введения пошлин против покупателей российской нефти выглядит пока не слишком реалистичным. С одной стороны, он окажет дополнительное давление на американскую экономику, и без того дестабилизированную тарифной войной Трампа; с другой стороны, если он будет применен в отношении всей российской нефти, это дестабилизирует нефтяные рынки. Но в целом угроза дополнительного давления на российскую нефть в условиях общего профицита рынка и снижения цен существует и выглядит для Москвы вполне грозным сценарием.

Сработает ли налоговый маневр?

Но это еще не все плохие новости для Кремля. Согласно ожиданиям Минфина, сокращение нефтегазовых поступлений будет компенсировано ростом ненефтегазовых поступлений — на 0,8 трлн рублей. Как мы писали ранее, Москва начала готовиться к возможному снижению цен еще в прошлом году и перенесла часть бремени высоких государственных расходов, разогнанных войной, на российских граждан и бизнес за счет повышения налогов (→ Re: Russia: Бюджет непобеды). Однако эффект этого маневра может оказаться существенно меньшим, чем ожидает правительство.

В первом квартале 2025 года, согласно предварительным данным Минфина, федеральный бюджет был сведен с дефицитом почти в 2,2 трлн рублей, или 1% ВВП. В закон о бюджете изначально был заложен плановый дефицит на весь 2025 год в размере 1,17 трлн, или 0,5% ВВП. Столь высокий дефицит в начале года традиционно связан с опережающим финансированием расходов. За первый квартал 2025 года Минфин уже исполнил 27% годового плана по расходам. В первом квартале 2024 года этот показатель составлял 25,4% от запланированных и 23,2% от фактических годовых расходов. В последние 15 лет по итогам первого квартала в среднем выполнялось 22% годового объема расходов, подсчитал заведующий бюджетной лабораторией Института экономической политики (ИЭП) Илья Соколов. По его оценке, в случае сохранения набранных в первом квартале темпов роста расходов можно ожидать ежемесячного увеличения дефицита на 1–1,5 трлн рублей в течение всего второго квартала. 

В первом квартале ненефтегазовые доходы все еще были относительно высокими (+10,6% г/г) — во многом за счет инерции от сильных показателей конца 2024 года, отмечает Илья Соколов. В частности, в течение первого квартала в бюджет поступали НДС и налог на прибыль, рассчитанные на основе налоговых баз предыдущих периодов. Доходы от НДПИ поступают с лагом в месяц — соответственно, фактор дешевеющей нефти в первом квартале на доходах еще не успел сказаться. Во втором квартале, на фоне торможения экономики и ухудшения условий внешней торговли, давление на бюджетные доходы усилится. В результате рост ненефтегазовых поступлений, на который рассчитывает Минфин, может не состояться. 

Хотя в теории повышение ставки на прибыль с 20 до 25% должно вести к их росту, в условиях рецессии или стагнации экономики прибыль резко сократится, а повышение ставки лишь дополнительно ограничит инвестиционные возможности предприятий. Определенные ухудшения в финансовом положении предприятий наблюдаются уже сейчас. А рецессия — по крайней мере, в гражданском секторе обрабатывающей промышленности — выглядит свершившимся фактом, констатируют эксперты Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). 

По их данным, объем производства гражданской продукции в первом квартале снижался в среднем на 0,8% в месяц, а в марте — на 1,1% по сравнению с февралем (данные скорректированы на сезонность). В результате уровень выпуска опустился до минимума с апреля 2023 года. В годовом выражении индекс промышленного производства в марте составил 100,8% по всей промышленности и 98,4% в отраслях без доминирующего участия ВПК. При этом эксперты ЦМАКП отмечают, что в марте произошло фронтальное сокращение выпуска готовых металлоизделий, где традиционно велика доля продукции оборонного назначения. Объем выпуска снизился на 5,5% после роста на 8% в феврале и падения на 17,1% в январе.

Если в предыдущие три года высокие экспортные доходы и расширение бюджетных расходов разгоняли экономику, увеличивая, соответственно, налоговую базу ненефтяных доходов, то теперь ее достаточно резкое торможение приведет к тому, что, помимо сокращения доходов от экспорта, налоговая база ненефтяных доходов также окажется более узкой, чем планировало правительство.

Три дороги ребалансировки

Когда цена российской нефти опускается ниже $60 за баррель, нефтегазовые доходы бюджета, согласно бюджетному правилу, должны покрываться за счет продажи ликвидных активов из Фонда национального благосостояния (ФНБ). По данным на начало апреля, они составляли чуть менее 3,3 трлн рублей. Средств ФНБ достаточно, чтобы Минфин не беспокоился о покрытии выпадающих нефтегазовых доходов. Но если нефть останется дешевой, а рубль — крепким, резервы могут исчерпаться практически за год, полагает Соколов из ИЭП. При том что с экономической точки зрения этот вариант выглядит достаточно естественным, он создает риски на будущее, если цены на нефть останутся низкими. Скорее всего, Кремль постарается сохранить какую-то «подушку безопасности», ограниченно используя денежную «заначку» в этом году.

Очевидным альтернативным сценарием ребалансировки бюджета в условиях сокращения доходов является секвестр расходов. Глава Минфина Антон Силуанов уже предложил изменить бюджетное правило, снизив «цену отсечения» с $60 до $50 за баррель, чтобы «минимизировать внешние риски и довести ликвидные активы ФНБ до уровня трехлетнего бесперебойного финансирования расходных обязательств при стрессовом развитии ситуации на нефтяном рынке». Таким образом, Силуанов фактически признал, что ситуация с бюджетом критическая, комментирует его слова бывший зампред ЦБ Сергей Алексашенко. По мнению Алексашенко, сокращения расходов можно ожидать уже в этом году. Он обращает внимание на то, что тема была подхвачена главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной. На пресс-конференции после последнего заседания совета директоров ЦБ по ключевой ставке она отметила, что снижение «цены отсечения» (то есть фактический секвестр расходов) станет дополнительным дезинфляционным фактором. 

Снижение «цены отсечения» до $50 за баррель эквивалентно снижению расходов бюджета примерно на 0,8% ВВП в год, подсчитали аналитики Telegram-канала «Твердые цифры». Это не обязательно требует урезания расходов в номинальном выражении — достаточно просто отказаться от индексации отдельных статей или целых разделов. Однако это также может быть проблемой. Как мы недавно писали, на 2025 год правительство запланировало довольно скромный рост военных расходов — всего примерно на 4% в реальном выражении (→ Re: Russia: Бюджет мясных штурмов). При этом, если Россия будет продолжать активные попытки наступления в Украине и, соответственно, терять контрактников и набирать новых теми же темпами, оборонных расходов будет не хватать для наращивания собственно военного потенциала (закупки вооружений, развития оборонной промышленности и поддержания ядерных сил). Сегодняшние военные расходы уже сверстаны так, что требуется сокращать либо производство пушек, либо темпы восполнения «живой силы». В итоге в сценарии продолжения активных боевых действий Кремль вынужден будет не сокращать, а увеличивать военные расходы.

Наконец, третий традиционный способ ребалансировки расходов и доходов бюджета — это девальвация рубля. Доходы в рублевом выражении в результате автоматически возрастают, а расходы в долларах оказываются существенно меньшими. Однако такой способ одновременно подстегивает инфляцию, а бюджетные расходы сокращаются в реальном выражении. Инфляция, которая в этом сценарии будет, скорее всего, не ниже прошлогодней, рост стоимости импорта и сокращение расходов в реальном выражении — достаточно неприятная смесь. Издержки ребалансировки в этом случае в значительной мере ложатся на население. Однако завышенный курс рубля в настоящий момент и рост доходов граждан в предыдущие годы делают такой способ для правительства предпочтительным и удобным. При этом в сценарии продолжения активных боевых действий и попытки дальнейшего наступления он приведет к еще большему увеличению доли фактических (с учетом социальных выплат) расходов на войну в бюджете. В то же время не связанные с военным производством сектора будут страдать от сокращения государственного спроса, а граждане столкнутся со стагнацией или снижением реальных доходов.