Стратегический тупик: распад западной коалиции в поддержку Украины и рост числа сторонников «быстрого мира» оборачиваются параличом политической воли

Распад коалиции

Пожалуй, самым значимым итогом уходящего года стал фактический распад западной коалиции в поддержку Украины.

Два года назад, зимой 2022/2023 года, такая коалиция, безусловно, существовала и была полна решимости дать отпор российской агрессии. В немецком Рамштайне проводились встречи с участием американских и европейских военных и политиков, обсуждавших потребности Украины в оружии и планы его поставок, на других площадках обсуждались планы оказания финансовой помощи. Шок от российского вторжения, мужество украинских военных и общества, а также неудачи российской армии питали общую солидарность и веру в успех. А стремительное контрнаступление ВСУ осенью 2022 года вселило надежды на возможность освобождения оккупированных на начальном этапе войны территорий Украины.

Ситуация начала меняться зимой 2023/2024 года, когда на фоне неудачи летнего украинского контрнаступления и в общественном мнении, и среди политиков на Западе начали нарастать скепсис и усталость. Партия «справедливого мира», то есть партия поддержки Украины в ее стремлении освободить оккупированные территории, стала уступать позиции партии «быстрого мира», то есть партии признания ситуации «на земле» (→ Re: Russia: Мир против справедливости). Сначала Дональд Трамп в США, а затем и европейские правые популисты сделали вопрос помощи Украине и окончания боевых действий любой ценой важным элементом своей предвыборной стратегии и жесткой критики действующих правительств.

Однако дело не только в логике предвыборной борьбы. К этому моменту стало ясно, что Кремль преодолел растерянность начального периода войны и приступил к созданию собственной военной машины. И успешное противостояние ей потребует от Запада существенно бо́льших ресурсов, чем это казалось на начальном этапе, когда слабость российской армии сформировала завышенные ожидания от оказанной Украине на первых этапах военной помощи. Сыграл свою роль и российский ядерный шантаж, заставивший западных союзников затягивать предоставление Киеву более эффективных вооружений, что позволило Москве выиграть время. Сегодня траты России на ведение войны можно грубо оценить в 7–9% российского ВВП, что эквивалентно $140–180 млрд в год. В то же время урон, нанесенный западным экономикам и социальной стабильности инфляционной волной 2021–2022 годов, сделал бремя соразмерных расходов чувствительным политическим вопросом для западных политиков и избирателей.

Полугодовая задержка в предоставлении Украине очередного пакета американской помощи на 2024 год, которую блокировали конгрессмены-республиканцы, позволила Москве почувствовать военное преимущество и стала важным фактором дестабилизации украинской армии и духа сопротивления в украинском обществе. Однако пока военные и политические успехи Москвы укрепляли одну часть Европы в мысли о необходимости скорейшего завершения конфликта, в другой росло осознание того, что конфликт приобрел для Европы экзистенциальный характер.

В то же время с самого начала войны именно США взяли на себя роль лидера коалиции в поддержку Украины, в которой Европа играла важную, но второстепенную роль. В результате победа Трампа на американских выборах под изоляционистскими лозунгами выхода из проукраинской коалиции и заключения «быстрого мира» с Россией повергла европейских политиков в ступор.

Тупик общественного мнения

Общественное мнение и в США, и в Европе также сдвинулось за прошедший год от полюса «справедливого мира» к полюсу мира «быстрого». Однако и в США, и в Европе предпочтение «быстрого мира» не является превалирующим. Скорее можно говорить о том, что коалиция «справедливого мира» утратила большинство.

На протяжении первого года войны соотношение сторонников поддержки Украины до победы и возвращения оккупированных территорий (партия «справедливого мира») и оппортунистов — сторонников заключения скорейшего «мира любой ценой» — составляло в США два к одному, следует из данных опросов Gallup. Зимой 2023/2024 года на фоне неудачи украинского контрнаступления и начала антиукраинской кампании Трампа преимущество сторонников «справедливого мира» сократилось — указанное соотношение составило 55 к 43%. В декабре 2024-го доли двух групп сравнялись (с символическим перевесом сторонников «мира любой ценой»). Среди республиканцев риторика Трампа имеет значительное влияние: доля сторонников «быстрого мира» здесь выросла по сравнению с мартом аж на 20 процентных пунктов, до 74% опрошенных. Среди демократов доля сторонников «быстрого мира» выросла всего лишь с 21 до 30%. А среди непартийных избирателей даже немного снизилась — с 52 до 47%, и соотношение фактически остается здесь один к одному.

Российско-украинский конфликт в американском общественном мнении, 2022–2024, % от числа опрошенных

Некоторый перевес оппортунистов просматривается и в ответах на вопрос, достаточно ли делает Америка для поддержки Украины: около 30% считают, что достаточно, около 30% — что слишком мало, и ближе к 40% — что чересчур много. Среди республиканцев мнение о чрезмерности поддержки разделяют две трети опрошенных, среди демократов — 11%, а среди независимых — 35%.

Что касается Европы, то в среднем по ЕС уровень поддержки Украины остается высоким и снизился совсем незначительно, на 3–4 п. п., показывают октябрьские данные регулярного опроса «Евробарометра», который проводится во всех странах ЕС. В общей сложности 58% опрошенных согласны с тем, чтобы ЕС финансировал закупку и поставку вооружений Украине, что всего на 2 п. п. меньше, чем в апреле–мае. Согласны с оказанием финансовой поддержки Украине 68% граждан ЕС (было 70%). Впрочем, в этом опросе отсутствует вопрос о предпочтительных сценариях завершения войны. 

В то же время, как показал опрос, проведенный в начале декабря британской компанией YouGov во Франции, Германии, Италии, Испании, Швеции, Дании и Великобритании, готовность поддерживать Украину вплоть до выдворения с ее территории российских сил заметно снизилась во всех семи странах (данные опроса публикует The Guardian). В наибольшей степени готовность к такому сценарию поддержки сохраняется в Швеции (50%), Дании (40%) и Великобритании (36%). При этом за последний год сокращение доли этой фракции составило в Швеции 7 п. п., в Дании — 11, а в Великобритании — 14. Одновременно доля тех жителей, которые предпочитают «скорейший» мир «справедливому», выросла в Швеции до 24%, в Дании — до 34%, а в Великобритании — до 32%. В Германии, по данным YouGov, доля сторонников идеи продолжения борьбы до победы сократилась до 28% (с 40% год назад), а доля сторонников «быстрого мира» выросла до 45%. Сопоставимые результаты дал опрос во Франции (43% сторонников «быстрого мира» против 23% сторонников «справедливого») и в Испании (46 и 25% соответственно). В Италии царят еще более соглашательские настроения: указанное соотношение составляет здесь 55% против 15%. 

Аналогичные результаты дает опрос ARD-Deutschlandtrend, проведенный в декабре по заказу ведущей немецкой медиакорпорации ARD. 53% опрошенных согласны с мнением, что для достижения мира Украине придется согласиться с утратой части территорий, что на 9 п. п. больше, чем в ответах на тот же вопрос в июле. В подавляющем большинстве с этим согласны сторонники популистских партий — «Альтернативы для Германии» (AfD; 82%) и Союза Сары Вагенкнехт (77%). По данным того же опроса, первую поддерживают 19% немцев, а вторую — 5%. В то же время среди избирателей мейнстримных партий фракции сторонников «справедливого» и «быстрого мира» практически равны: неизбежность уступок признают 47% среди сторонников СДПГ и по 50% у «зеленых» и ХДС/ХСС (на их долю приходятся симпатии 61% немцев в совокупности). 

Доля респондентов, полагающих, что объем немецкой военной помощи Украине чрезмерен, составляет 39%, 36% считают, что этот уровень достаточен, и только 18% уверены, что его надо увеличить. Эти цифры практически не меняются с лета 2023 года. При этом порядка 80% избирателей AfD и Союза Сары Вагенкнехт считают, что нынешний уровень помощи избыточен. Среди мейнстримных партий ситуация несколько иная: избыточным уровень поддержки считают меньше 20%, а недостаточным — несколько больше 20%. Наиболее проукраински настроены «зеленые» (32% считают поддержку недостаточной и только 12% — избыточной). В целом среди опрошенных 49% полагают, что «в отдаленной перспективе» Украина должна стать частью НАТО, 40% высказываются против. И снова среди сторонников мейнстримных партий это мнение поддерживает около 65%, а среди популистских — около 20%.

В Германии и США картины общественного мнения в отношении Украины достаточно схожи. Мы наблюдаем консолидацию украиноскептиков среди поклонников популистских партий и некоторую демобилизацию в центристской части общества, что ведет к тому, что партия поддержки Украины и партия скептиков стали примерно равны. 

Тупик в публичном осмыслении ситуации проявляет себя и в ответах на два дополнительных вопроса в немецком опросе: беспокойство по поводу того, что Россия может напасть на еще одну европейскую страну, выражают 65% респондентов, в то же время 61% опасаются того, что Германия может быть напрямую втянута в войну с Россией. Первое мнение отражает дрейф общественных настроений в сторону восприятия конфликта как экзистенциального для Европы, второе — стремление дистанцироваться от него ради собственной безопасности. Для Европы это противоречие остается центральной и неразрешенной в 2024 году проблемой (→ Re: Russia: Кот Путина–Шредингера). В результате ни одна стратегия — ни стратегия более энергичной поддержки Украины, ни стратегия дистанцирования от конфликта — не выглядит для немецких избирателей сегодня состоятельной.

Вопрос стратегии

В то же время подавляющее число экспертов и в Германии, и в США (в том числе экспертов-республиканцев) склонны рассматривать войну в Украине как экзистенциальный для Запада конфликт и считают необходимым продолжать поддерживать Украину. Об этом, в частности, свидетельствуют данные доклада Чикагского совета по международным делам (ССGA), основанного на опросе ведущих внешнеполитических экспертов и лидеров мнений (республиканцев, демократов и непартийных), проведенном в августе–октябре 2024 года. Среди опрошенных были сотрудники Конгресса и правительства, эксперты аналитических центров, ученые, представители бизнес-сообщества, сотрудники СМИ и неправительственных организаций, а также лидеры локальных религиозных сообществ. Эти данные авторы доклада сравнили с данными опроса общественного мнения, проведенного CCGA в июне 2024 года.

Эксперты в целом настроены гораздо более решительно в пользу продолжения поддержки Украины, чем общественность. Например, за усиление экономических и дипломатических санкций выступают 92% республиканских экспертов и лишь 66% республиканских избирателей, 93% демократических экспертов и 77% демократических избирателей, 79% независимых экспертов и 63% независимых избирателей.

Наиболее заметны расхождения во взглядах между экспертами и избирателями, являющимися сторонниками Республиканской партии. За продолжение экономической помощи Украине выступает 73% экспертов и 45% рядовых избирателей, за продолжение военной помощи — соответственно, 85 и 45%. Среди демократов за экономическую помощь выступают 97% экспертов и 72% избирателей, за военную — 94 и 71%. Среди непартийных за продолжение экономической помощи выступил 81% экспертов и 57% избирателей, за продолжение военной — 76 и 54% соответственно.

Единственный вопрос, по которому избиратели настроены чуть более решительно в отношении поддержки Украины, связан с возможностью отправки туда американских солдат. Такую идею среди республиканцев поддержали бы 23% избирателей и 17% экспертов, среди демократов — 36% избирателей и 17% экспертов, а среди независимых — 26% избирателей и 25% экспертов.

Этот разрыв между динамикой общественных настроений и мнением экспертов обнажает центральную проблему, с которой сталкиваются сегодня как американские, так и европейские политики. В то время как популярность идеи заключения «быстрого мира» на Западе выросла, у политиков нет ответов на вопросы о том, как и на каких условиях он может быть заключен и в чем будет состоять стратегия Запада в отношении Украины и России после этого. В эти вопросы сегодня уперлись и мифический «план Трампа», и европейские политики. И это обстоятельство повышает вероятность неудачи Запада на предстоящих переговорах с Путиным.