Казанский саммит БРИКС+ стал крупным пиар-успехом Владимира Путина, продемонстрировав широкой публике его включенность в мировые дискуссии, но одновременно подтвердил маргинальное место России в процессах мировой экономической интеграции.
Подготовленный специально к саммиту российский доклад с проектом создания финансовой инфраструктуры, полностью независимой от Запада, был лишь «принят к сведению», а его ключевой элемент, децентрализованная платежная система, даже не был упомянут в итоговом документе. Такая система, подразумевающая отказ от резервных валют и корреспондентских счетов, позволила бы России обходить западные санкции во внешней торговле.
Однако в действительности развитие расчетных систем на основе цифровых валют идет по совершенно другой траектории и без участия России. Эти проекты не предполагают отказа от резервных валют, что обеспечивает системе расчетов высокую ликвидность. Два самых продвинутых — западный проект Agora и азиатский mBridge — построены вокруг доллара и юаня. И хотя технологически они находятся в высокой степени готовности, потребуются еще годы на разработку и согласование их юридической базы.
Радикальный российский проект на этом фоне не только не имел шансов на успех, но предстает скорее попыткой создания под маркой БРИКС+ параллельной реальности, в которой организация выступает как союз стран, бросающих вызов «гегемонии доллара».
В действительности процесс дедолларизации экономик БРИКС+ развивается, но весьма медленно, поскольку обусловлен естественными причинами, а не стремлением разорвать связи с Западом. В открытом противостоянии с ним из всех стран организации находятся только Россия и Иран, и только они заинтересованы в создании автономной финансовой инфраструктуры. По этой же причине они даже не приглашены к участию в mBridge, за которым стоит их политический союзник Китай.
Саммит БРИКС+ в Казани стал, безусловно, крупным пиар-успехом Владимира Путина, продемонстрировав широкой публике его «рукопожатность» и включенность в мировые дискуссии, но одновременно подтвердил маргинальное место России в процессах мировой экономической интеграции. Собственно, проведение 16-го саммита организации в Казани было определено очередностью председательствования стран-основательниц БРИКС: Россия открывает каждый очередной пятилетний цикл. В то же время особенно важные для Москвы темы не были упомянуты в итоговой декларации, а ключевой российский доклад о совершенствовании международной валютно-финансовой системы был лишь «принят к сведению».
За две недели до саммита российский министр финансов Антон Силуанов заявил в интервью RT, что одна из главных задач БРИКС+ на данном этапе — это создание собственной независимой финансовой системы, работа над которой ведется уже год. «Чтобы можно было проводить расчеты за торговлю вне системы западной инфраструктуры», — пояснил он. Альтернативная система, по словам Силуанова, должна включать три элемента: расчетно-платежную инфраструктуру на основе блокчейна, депозитарий для учета ценных бумаг, аналогичный европейским Euroclear и Clearstream, и общую перестраховочную компанию.
Интервью было приурочено к встрече министров финансов и руководителей центральных банков стран БРИКС+, на которой Силуанов представил специальный доклад, подготовленный к саммиту российским Минфином, ЦБ и консалтинговой компанией «Яков и партнеры» (в прошлом — российский офис McKinsey) и описывающий контур такой системы. Новую инфраструктуру предлагается построить на технологии распределенных реестров — DLT (Distributed Ledger Technology; частным случаем DLT является блокчейн), расчеты в ее рамках должны проводиться в оптовых цифровых валютах центральных банков (Central Bank Digital Currency, CBDC) — например, в предназначенных для оптовой торговли цифровых юанях и рублях. Доклад описывает полностью децентрализованную систему. Отсутствие необходимости обращаться к посредникам (в частности, к банкам-корреспондентам в США) не только защищает торговых партнеров от санкций, но и существенно сокращает издержки, подчеркивается в докладе. Если все трансграничные расчеты между странами БРИКС+ будут проводиться таким образом, экономия на транзакционных издержках может достигать $30 млрд в год, а общий ВВП стран-участников увеличится на 0,5–1 п. п., утверждают его авторы.
Однако в итоговом документе саммита, так называемой Казанской декларации, сказано лишь, что участники «приняли к сведению Аналитический доклад председательства России в БРИКС о совершенствовании международной валютно-финансовой системы», а в соответствующем разделе, посвященном экономическому сотрудничеству (пункты 57–118), упомянуты депозитарий и перестраховочная компания (участники договорились изучить возможность их создания), но не платежная система, хотя именно она является ключевым элементом инфраструктуры, которую описал Силуанов. Более того, Владимир Путин вынужден был дезавуировать первоначальное российское предложение, заявив, что альтернативной SWIFT «какой-то отдельной общей системы мы пока не изобретаем — того, что есть, в принципе, достаточно».
По данным Bloomberg, эту тему представители центральных банков стран БРИКС+ договорились обсуждать в декабре (в итоговой декларации есть соответствующее поручение). И, по всей видимости, к этому времени рабочий документ претерпит изменения, лишившись радикализма и конфронтационности российского доклада. Так, современную систему, основанную на использовании резервных валют (в первую очередь доллара) и корреспондентских счетов (как правило, в американских банках), авторы российского доклада называют устаревшей. Благодаря развитию современных технологий, таких как DLT, проблема разного уровня доступа к информации для участников мировой торговли в значительной степени решена, отмечают они. Соответственно, необходимость использования посредников и резервных валют отпала.
Эта смелая гипотеза имеет серьезный изъян, указывает издание о блокчейне Ledger Insights. Повышение прозрачности действительно сделает мировой финансовый рынок более эффективным, но не менее важный вопрос финансовой системы — ликвидность. В мире существует около 180 валют. Если для каждой из них создать валютные пары со всеми остальными, получится более 16 тысяч пар. Использование одной резервной валюты сокращает число пар до 180, и такой рынок будет априори более ликвидным. Чем меньше экономика, тем важнее ей сосредоточиться на одной-двух валютных парах, чтобы получать более выгодные курсы. В качестве резервной валюты при этом не обязательно должен использоваться доллар — это могут быть, например, специальные права заимствования Международного валютного фонда или другие инструменты.
На самом деле уже запущенные платформы для расчетов в CBDC строятся именно вокруг резервных валют. В сентябре в пилотном режиме заработала платформа Agora, в развитии которой участвуют Федеральный резервный банк Нью-Йорка, центральные банки Европы, Кореи и Японии, а также несколько десятков коммерческих банков из этих стран. Основная цель Agora — добиться снижения транзакционных издержек. Но проект построен вокруг доллара. Несколькими месяцами ранее о достижении уровня «минимально жизнеспособного продукта» (MVP) заявили разработчики аналогичного проекта mBridge. Его развивает зарегистрированный в Швейцарии Банк международных расчетов, который объединяет центральные банки Китая, Гонконга, Таиланда, ОАЭ и Саудовской Аравии. При этом китайский ЦБ играет в проекте ключевую роль, а основной валютой является цифровой юань. Россия в mBridge не участвует, как, разумеется, и в Agora.
Несмотря на то что все необходимые технологии для работы таких проектов, как Agora или mBridge, уже существуют, из стадии тестирования они выйдут не скоро — на это понадобятся годы, предупреждает руководитель отдела нормативно-правового анализа финансовой группы ING Теунис Бросенс. Центральные банки должны лицензировать эти платформы, чтобы разрешить использование токенов, полностью обеспеченных их резервами. Коммерческие банки должны насытить эти платформы ликвидностью. Также необходимо разработать и согласовать юридическую основу для всех участников. О том, что разработчики не будут форсировать события, по мнению Бросенса, говорит то, что mBridge, самый продвинутый на данный момент проект, шел к стадии MVP более трех лет.
Процесс дедолларизации экономик БРИКС+ постепенно развивается и будет продолжаться, но достаточно медленно, поскольку он обусловлен не стремлением разорвать связи с Западом, а набором естественных факторов, пишут в своем докладе эксперты банка ING. Страны БРИКС+ активно наращивают взаимную торговлю. Если в 2008 году ее доля в их общем товарообороте составляла 22%, то в 2023-м — уже 28%. Еще заметнее за тот же период выросла доля БРИКС+ в товарообороте развивающихся стран в целом — с 19 до 31%. Медленная дедолларизация характеризует и внешний долг стран БРИКС+. Доля трансграничного кредитования в долларах сократилась с 67% в 2016 году до 55% в первом квартале текущего года, а доля международных долговых ценных бумаг, номинированных в долларах, — с 83 до 75%. Тем не менее в обоих сегментах уровень долларизации остается выше среднемирового (около 47% для каждого).
Иными словами, проекты «совершенствования валютно-финансовой системы» и создания платформ для расчетов в CBDC развиваются по совершенно иной траектории, без участия России, и находятся в существенно более продвинутой стадии, чем российские предложения к казанскому саммиту. Причина в том, что почти все страны БРИКС+ просто не нуждаются в создании изолированной системы расчетов и отказе от резервных валют, а потому российское видение этой инфраструктуры не имеет для них никакого практического смысла. (По сведениям Financial Times, министры финансов Китая, Индии и Южной Африки даже не приняли участия в заседании, на котором Силуанов презентовал российскую концепцию накануне саммита.)
Скорее всего, это должны понимать и российские разработчики «финансовой инфраструктуры», однако они вынуждены заниматься созданием «параллельной реальности», в которой БРИКС+ предстает объединением стран, бросающих вызов «гегемонии Запада». По данным «Медузы», администрация президента рекомендовала государственным и лояльным государству СМИ в материалах о саммите акцентировать внимание на том, что Владимир Путин — «неформальный лидер мирового большинства», а западные элиты «в панике и тревоге» наблюдают за ходом встречи. В то же время сайт саммита рекомендовал его участникам захватить с собой в поездку наличные доллары или евро, потому что в России могут не работать даже карты китайской платежной системы UnionPay, не говоря уже о Visa и Mastercard. Эта анекдотическая деталь напоминает, что в состоянии открытого противостояния с Западом находится лишь одна из пяти стран-основательниц БРИКС, а также Иран, входящий в БРИКС+. И только эти две страны, по сути, заинтересованы в создании финансовой инфраструктуры, главной особенностью которой была бы полная независимость от Запада.