С началом полномасштабной войны в Украине положение ЛГБТК+-сообщества в постсоветских странах существенно ухудшилось, утверждается в обзоре, подготовленном Антидискриминационным центром «Мемориал» (ADC). В первую очередь это касается стран, которые ранее на законодательном уровне не решались на дискриминационные инициативы, но в последние годы принимают или обсуждают принятие репрессивных гомофобных законов (Грузия, Кыргызстан, Беларусь). Впрочем, ситуация продолжала ухудшаться и в тех странах, где ЛГБТК+-идентичность и неконвенциональная сексуальность уже были криминализованы. (В Туркменистане и Узбекистане существует уголовная статья, криминализирующая добровольные однополые сексуальные отношения, в Таджикистане есть статья за распространение ВИЧ, которую правоохранители используют для преследования ЛГБТК+-сообщества.) Здесь правозащитники фиксируют увеличение числа случаев уголовного преследования и ужесточение законодательства. В Туркменистане в 2023 году возрастной порог наказания за «мужеложство» был снижен до 14 лет. В Узбекистане, по данным Евразийской коалиции по вопросам здоровья, прав, гендера и сексуального разнообразия (ЕСОМ), в 2023 году зарегистрирован 191 случай нарушения прав человека по признакам сексуальной ориентации или гендерной идентичности, где пострадавшими являются 209 человек. В Таджикистане, по данным ЕСОМ, зафиксированы 25 случаев нарушения прав ЛГБТК+-людей.
К странам, где в последние два года значительно ухудшилось положение ЛГБТК+-сообщества, правозащитники относят Россию, Украину, Грузию, Кыргызстан и Беларусь. Но России в этом ряду принадлежит особая роль. «Гомофобная риторика и провозглашение защиты „традиционных ценностей“ стали частью военной пропаганды России… Россия распространяет негативное влияние, прямо или косвенно, практически на весь регион», — констатируют авторы обзора ADC. Действительно, в перечисленных выше странах, несмотря на достаточно низкий уровень толерантности к нетрадиционным сексуальным отношениям, в первые постсоветские десятилетия правительства сохраняли нейтралитет в отношении проблемы ЛГБТК+, официально декларируя приверженность принципам равноправия и невмешательства.
Ситуация стала меняться в начале 2010-х, когда после массовых протестов 2011–2012 годов в России был принят пакет репрессивных и откровенно консервативных законов («закон Димы Яковлева», закон об «иноагентах», закон о «защите чувств верующих», закон, ужесточающий порядок проведения митингов и демонстраций), среди которых был и закон о запрете «пропаганды нетрадиционных отношений среди несовершеннолетних». Социологические опросы показали, что из всего пула консервативных инициатив последний получил наибольшую поддержку. После этого анти-ЛГБТК-законодательство становится инструментом мобилизации консервативных и антизападнических настроений в странах с полудемократическими, полуавторитарными и авторитарными режимами, своего рода знаменем «авторитарного популизма».
Эта тенденция характерна не только для постсоветских стран. Глобальный регресс демократии, который мир переживает в последние пятнадцать лет (→ Re: Russia: Маятник демократии), связан, в частности, с усилением радикального традиционализма, этатистских, правых или крайне правых политических сил во многих странах (от Германии и США до Индии и Филиппин) и увеличением влияния их публичной повестки, включающей темы повышения роли религии в обществе, антиглобализм, «защиту» «традиционных» семейных отношений, антифеминизм, антимигрантскую ксенофобию и гомофобию. На постсоветском пространстве после 2013 года пропагандистская машина путинского режима становится локомотивом этих тенденций, используя гомофобную риторику как инструмент консолидации антизападнических настроений. В этом смысле присутствие в одном пакете законов, ограничивающих права граждан на митинги и демонстрации, законов об иностранном влиянии («иноагентах») и гомофобских инициатив является не случайным соседством, но целостной политической программой автократизации под знаменами «традиционных ценностей».
В начале 2020-х годов начинается экспорт этого пакета в другие постсоветские страны. Так, в Беларуси ситуация начала резко ухудшаться сразу после подавления протестов 2020 года, отмечается в обзоре ADC. Ликвидировались общественные организации, в том числе правозащитные, преследовалась любая инаковость. Уже после начала войны на фоне усилившегося влияния России должностные лица республики начали публично обсуждать принятие закона о «запрете ЛГБТ- пропаганды», а в сентябре 2023 года Генеральная прокуратура Беларуси сообщила, что начинает разработку такого закона, чтобы «защитить ребенка от возможных преступных действий и нейтрализовать усилия отдельных стран Запада по пагубной пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений, смены пола и идеологии чайлдфри».
В Кыргызстане в августе 2023 года парламент принял поправки в закон «О мерах по предупреждению причинения вреда здоровью детей, их физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию», которые относят к вредной для детей информацию, «отрицающую семейные и традиционно-общественные ценности, пропагандирующую нетрадиционные сексуальные отношения и формирующую неуважение к родителям или другим членам семьи». По новым нормам, распространение такой информации не влечет уголовной ответственности, но карается штрафом. Кроме этого, в Кыргызстане отсутствует возможность внести изменения в документы при смене гендерного маркера, а также имеет место сильное дискриминационное давление на ЛГБТК+-сообщество и со стороны политической элиты, и со стороны традиционалистских активистов.
В Грузии вопрос (анти)гомофобии является мощным фактором общественной поляризации: в стране уже десять лет существует закон о борьбе с различными формами дискриминации, включая дискриминацию по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности, однако его применению регулярно противостоят ультраправые и православные активисты. Гомофобия низовых радикальных традиционалистских движений в Грузии часто выражается в срывах ЛГБТК+-мероприятий, нападениях на активистов, агрессивных анти-ЛГБТК+ и гомофобных акциях. Попытки институционализировать дискриминацию ЛГБТК+-людей также продолжаются. Так, в мае 2023 года крайне правые политики инициировали принятие поправок в разные законы с целью запрета демонстрации или пропаганды на собраниях «нетрадиционной» сексуальной ориентации, а в апреле 2024-го правящая партия инициировала масштабные конституционные поправки против ЛГБТК+-сообщества: запрет на усыновление для ЛГБТК+-людей, запрет на любое медицинское вмешательство, связанное со сменой пола, запрет на собрания и распространение программ или материалов, «пропагандирующих» однополые союзы или медицинские вмешательства, связанные со сменой пола. Мобилизация консервативного электората вокруг этих инициатив призвана способствовать принятию другого закона — об «иноагентах» — и помочь режиму Бедзины Иванишвили закрепиться в грузинской политике, ограничив влияние проевропейских политических сил (→ Re: Russia: Мечта гомофобов).
Казахстан, Азербайджан и Армения находятся в своего рода серой зоне. Гомофобные настроения в обществе и в элите этих стран довольно сильны, однако государство не предпринимает там наступательных репрессивных действий в отношении ЛГБТК+-сообщества. Закон о запрете распространения информации об ЛГБТК+ среди несовершеннолетних обсуждается в казахстанском парламенте с 2014 года, но так и не принят. Также были отклонены попытки части депутатов внести изменения в закон «О массмедиа», чтобы запретить СМИ писать о ЛГБТК+. Наравне с этим попытки ЛГБТК+-активистов или феминисток провести публичные акции с антидискриминационной повесткой системно запрещаются властями, а активисты получают угрозы от радикальных традиционалистов. Похожая ситуация в Армении, где правительство разрабатывает план борьбы с дискриминацией, но получает отпор со стороны Армянской церкви и крайне правых активистов. Кроме этого, армянские правозащитники фиксируют рост правонарушений против ЛГБТК+-людей за последний год, включая убийства двух трансженщин. Подобное наблюдается и в Азербайджане, где в 2022 году имело место громкое гомофобное убийство журналиста, которому предшествовало агрессивное дискриминационное заявление консервативного блогера. В Азербайджане пресекаются любые попытки публичной манифестации проблем ЛГБТК+-сообщества. Тем не менее пока азербайджанские власти не предпринимают попыток законодательно дискриминировать или криминализировать ЛГБТК+-людей.
Российский кейс демонстрирует прогресс дискриминационного подхода к ЛГБТК+-проблематике по мере ужесточения антизападной риторики и репрессивности режима. Запрет «пропаганды ЛГБТ» среди несовершеннолетних, введенный в 2013 году, в конце 2022-го был распространен на все возраста. Таким образом, был введен полный запрет на публичную демонстрацию или обсуждение «нетрадиционных отношений». Принятие закона стало разрешительным механизмом для применения практик полуформального насилия в отношении ЛГБТК+-сообщества — рейдов силовиков по гей-клубам и частным собраниям с применением насилия к их участникам. (По данным масштабного опросного исследования группы «Выход» и фонда «Сфера», 44% ЛГБТК+-респондентов заявили, что в 2023 году подверглись тем или иным видам насилия, — против 30% в опросе 2022 года.) Наконец, 30 ноября 2023 года судья Верховного суда РФ Олег Нефедов объявил «экстремистской организацией» и запретил несуществующее «международное общественное движение ЛГБТ». Такое решение фактически криминализовало принадлежность к ЛГБТК+-сообществу без введения уголовной статьи за «мужеложство». Кроме этого, в 2023 году был введен запрет трансперехода: новый закон полностью запретил медицинскую поддержку, смену гендерного маркера в паспорте и лишил транслюдей права на усыновление/опеку детей. Люди с диагнозом «транссексуальность» лишились доступа к медицинской помощи и жизненно важным препаратам.
Российские власти накапливают символический ресурс позиционирования России как главной гомофобной/анти-ЛГБТК+-державы региона (или даже шире), видя в этом источник своего усиления в противостоянии с Западом и симпатий стран глобального Юга. Правозащитники отмечают также, что гомофобия на постсоветском пространстве часто является зонтичной категорией, которая включает в себя далеко не только вопросы гендерной идентичности или сексуальной ориентации, но также и антифеминизм, борьбу с транспереходами и даже с педофилией или чайлдфри. Таким образом, гомофобные политические инициативы часто содержат больший дискриминационный и репрессивный потенциал, который не ограничивается только представителями ЛГБТК+-сообщества, но затрагивает более широкие группы в обществе.