Российское общество хорошо знает, что в Украине идет война, а не «специальная военная операция» — даже несмотря на то, что государство прикладывает значительные усилия, чтобы блокировать такое понимание и словоупотребление. Однако в соцсетях слово «война» используют не только оппозиционеры, но и сторонники власти, показывает отчет инициативной группы Russian Election Monitor (REM) «Пробуксовка пропаганды и похищение языка оппозиции». Исследователи REM собрали массив из 15 с лишним тысяч текстов СМИ и транскриптов телепередач, посвященных военному конфликту России с Украиной, и 400 с лишним тысяч постов в социальных сетях («ВКонтакте», «Одноклассники», Instagram, Facebook, YouTube, TikTok, Twitter), опубликованных начиная с 1 февраля 2022 года, чтобы изучить употребление в общественном дискурсе таких слов, как «денацификация», «демилитаризация», «война», «кризис», «НАТО», «иноагент» и «дезинформация».
Как показывает отчет REM, российская пропаганда эффективно анализирует восприятие своего контента и оперативно корректирует медиастратегию. Концепты «денацификации» и «демилитаризации», которые были призваны объяснить причины и цели нападения России на Украину, практически исчезли из телевизионной повестки уже к концу первого месяца военных действий. «Это показывает, что для российской пропаганды характерен оперативный анализ проблем и поиск путей адаптации [к меняющейся реальности]», — отмечают исследователи.
Также государственные медиа последовательно перехватывают слова, которыми пользуются противники войны, и наделяют их новыми смыслами и новыми контекстами. Например, вместо рассказа о проблемах отечественной экономики создатели российских телепрограмм наполняют их рассказами о трудностях, с которыми сталкиваются экономики Запада. При этом слово «кризис» используется в применении ко множеству областей и контекстов — «экономический», «продовольственный», «газовый» и, наконец, «украинский».
«В этом случае происходит то же самое, что и со словом „война“ — российские телеканалы наделяют слова, которые им кажутся нежелательными в публичной дискуссии, новыми значениями, причем многочисленными, стремясь максимально размыть их. Российские власти словно пытаются с помощью таких слов-перевертышей отобрать возможность описания действительности у своих оппонентов внутри российского общества, апроприируют словарь российской оппозиции. „Война“ и „кризис“ существуют в информационном поле, но первая теперь становится „экономической“ или „информационной“, а не реальной, ведущейся с помощью ракет и танков, а второй становится возможным лишь на Западе, страдающем от собственных санкций, но не в России», — резюмируют исследователи.