Геоэкономическая релокация — один из главных трендов мировой торговли и мировой экономики последних лет. Этот процесс было бы неправильно связывать исключительно с войной в Украине и санкциями в отношении России. Старт ему положили торговая война США и Китая и растущие опасения инвесторов относительно развития их стратегического соперничества. Свой вклад внесла в него пандемия COVID-19, заставившая мировую экономику переосмыслить географию логистических цепочек. И лишь на третьем этапе процессу придали импульс российско-украинская война и санкции.
Как уже писала Re: Russia, торговля между странами двух блоков (санкционного и не присоединившегося к санкциям) росла на несколько процентов медленнее, чем между странами внутри этих блоков. Эксперты бьют тревогу по поводу глобальной геоэкономической фрагментации, которая грозит мировой экономике тяжелыми последствиями. Международный валютный фонд оценивает максимальный ущерб от разрыва связей из-за разделения мира на два блока, которые собираются вокруг США и Китая, в 7% глобального ВВП.
Большинство (почти 70%) топ-экономистов, принявших участие в опросе Всемирного форума в Давосе, ждут, что в 2024 году фрагментация ускорится, 86% уверены, что будет усиливаться локализация производства и инвестиций, 80% считают, что неизбежно дальнейшее оформление геоэкономических блоков. Однако, как уже отмечала Re: Russia, этот водораздел вряд ли будет проходить по границе Cевер–Юг или «санкционная коалиция — все остальные». Речь скорее идет о реконфигурации торговых и инвестиционных потоков. В то время как одни теряют инвесторов, другие их приобретают: аналитики Bloomberg Economics обращают внимание, что на наших глазах формируется группа стран — бенефициаров нового противостояния, которых они называют «коннекторами» — связующим звеном между двумя оформляющимися блоками.
Эту тенденцию отмечает и доклад ООН «Экономическая ситуация в мире и перспективы на 2024 год». После начала торговой войны между США и Китаем 2017–2018 годов, на фоне снижения доли Китая в американском экспорте в нем начала расти доля стран, входящих в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Повышение тарифов на импорт из Китая привело к тому, что местные компании — например, сборщики техники Apple — начали строить производственные площадки и логистические центры в соседних странах. Этому, впрочем, способствовали и чисто экономические соображения — рост стоимости рабочей силы в Китае. В результате поставки из стран АСЕАН в США росли даже в период пандемии, замечают авторы доклада. Две страны АСЕАН — Вьетнам и Индонезия — входят в список самых успешных коннекторов по версии Bloomberg Economics. За последние годы они значительно нарастили импорт из Китая и экспорт в США или ЕС, а также показали более высокие темпы прироста международных прямых инвестиций в создание новых предприятий с нуля (так называемых greenfield-инвестиций).
В свой топ-список коннекторов аналитики Bloomberg Economics включили пять стран. Помимо Вьетнама и Индонезии это Марокко, Мексика и Польша. С 2017 года они привлекли 10% всех greenfield-инвестиций, что стало для них «прыжком выше головы», учитывая, что общий ВВП этих стран составляет лишь около 4% мирового (порядка $4 трлн — примерно как у Германии или Японии), отмечают аналитики Bloomberg Economics.
Вьетнам в 2017–2022 годах нарастил экспорт в США на 174%, до $127,5 млрд, импорт из Китая — на 104%, до $147,6 млрд. Почти треть вьетнамского экспорта в США пришлась на электронику. При этом производят ее в том числе китайские компании, которые строят новые фабрики во Вьетнаме. Например, Foxconn, крупнейший китайский партнер Apple, инвестирует в фабрику для сборки компьютеров MacBook во Вьетнаме $1 млрд. Всего же Вьетнам только в 2022 году привлек $25,9 млрд greenfield-инвестиций — на 21% больше, чем в 2017-м.
Благодаря соглашениям о свободной торговле с США и Канадой Мексика за пять лет американо-китайской торговой войны также начала превращаться в крупный сборочный цех разнообразной китайской продукции — от автомобильных компонентов до предметов мебели. В целом, greenfield-инвестиции в Мексику только в 2022 году составили $41 млрд — это в полтора раза больше, чем в 2017-м. Мексиканский импорт из Китая в 2022 году по сравнению с 2017-м был выше на 115%, экспорт в США ($455 млрд) — на 45%.
Индонезия, Польша и Марокко привлекают западные и китайские инвестиции, связанные с производством электромобилей, батарей для них и с зелеными технологиями в целом. В Индонезии добывается необходимый для производства батарей никель, в Марокко — фосфаты. Марокко в 2022 году привлекла 15,3 млрд greenfield-ивестиций — столько же, сколько за пять предыдущих лет. Польше удалось стать вторым крупнейшим производителем батарей в мире после Китая. Крупнейшую фабрику в стране построила дочка корейской LG, но сырье для нее (в частности, графит) поставляет Китай, а готовую продукцию получают не только Volkswagen Group и другие европейские производства, но и китайские компании. Кроме того, в 2025 году в польской Силезии начнется выпуск китайских автомобилей Geely. Экспорт Польши в другие страны ЕС за пять лет вырос более чем в полтора раза, до $257,8 млрд, а польский импорт из Китая удвоился, превысив $38,2 млрд.
Эти пять стран не одиноки в своем «оппортунистическом» желании извлечь выгоду из конфликта США и Китая, просто им это удается лучше всех — во многом благодаря географическому положению, заключают аналитики Bloomberg Economics. Таким образом, скорее следует говорить не о сворачивании глобализации, а о ее реконфигурации, в результате которой значительно усилятся позиции новой группы стран — тех, которые успеют осознать новый тренд и воспользоваться «открытой дверью».
Потенциальным участником этого клуба могла бы быть и Россия, если бы Владимир Путин не вернул себе президентское кресло в 2012 году и не начал агрессию против Украины в 2014-м. Россия одновременно лежит на китайско-европейском торговом пути и присутствует в тихоокеанской торгово-инвестиционной ойкумене. Однако российское руководство выбрало для своей страны роль торгово-политической периферии Китая, продающей ему нефть и газ по заниженным ценам в обмен на импорт готовой китайской продукции.