Почти половина стран, так или иначе не высказавшихся в пользу резолюции ООН от 2 марта 2022 года, осуждавшей российское вторжение в Украину, пришлась на страны Африки. У правительств африканских государств есть свои прагматические соображения, почему они не хотят терять партнера в лице России. В то же время их позиция вполне отражает широко распространенные настроения граждан этих государств, отмечают аналитики Польского института международных отношений (PISM) в докладе «Благодатная почва: Как Африка и арабский мир нашли общий язык с Россией по Украине». Исследователи проанализировали корпус онлайн-дискуссий, связанных с войной России против Украины, в арабском и африканском сегментах интернета, чтобы выделить нарративы и аргументы пророссийских пользователей.
Регулярные заявления Владимира Путина о необходимости перейти от однополярного (прозападного) мироустройства к многополярному неизменно вызывают одобрительный отклик у африканских и ближневосточных аудиторий. Этому способствует еще вполне живая память об СССР как стране, активно поддерживавшей деколонизацию в регионе в 1960–1970-е годы. Имея весьма слабые и отрывочные представления собственно об Украине, жители этих стран видят во вторжении России на ее территорию прежде всего вызов Западу — антиколониальный нарратив оказывается самым «близким» паттерном, в который укладывается этот новостной сюжет. В результате, пользователи, вовлеченные в такие дискуссии, легко распространяют дезинформацию, если она резонирует с локальными антизападническими дискурсами и политической мифологией, считают авторы доклада.
Так, например, в Руанде получила хождение конспирологическая теория о том, что поставляемое Западом Украине оружие попадает на африканский черный рынок, где его перекупают террористы. Антизападно настроенные пользователи предполагают, что президент Поль Кагаме, которого они считают американским ставленником, получает выгоду от создаваемой террористическими вылазками дестабилизации. Однако когда ту же теорию пытался использовать теряющий популярность президент Нигерии Моххамаду Бухари, стремившийся переложить на Запад ответственность за неспособность расправиться с орудующими в стране джихадистами, большинство пользователей отнеслись к этому скептически. Легче всего дезинформация распространяется в сельских районах, где новостные источники ограниченны, а угрозы безопасности жителей выше из-за действий локальных отделений «Аль-Каиды», ИГИЛ и «Боко харам».
Во франкоговорящих африканских странах поддержка России обусловлена контрэлитными антифранцузскими настроениями. При высоком уровне неравенства и коррупции тот факт, что представители местных элит, как правило, получают образование во Франции и имеют в результате прочные связи с французским бизнесом, становится основой антифранцузского ресентимента. К тому же французская антитеррористическая операция «Бархан», длившаяся в Мали, Мавритании, Буркина-Фасо, Нигере и Чаде с 2013 года и поначалу пользовавшаяся поддержкой местных жителей, теперь воспринимается как растянутая и неуспешная, иммитационная. Поэтому, когда в 2020 году в Мали власть захватила военная хунта, которая изгнала французского посла и пригласила ЧВК «Вагнер» на замену французским войскам для борьбы с джихадистами, население встретило это с одобрением.
Западный нарратив, рассматривающий Украину в ее противостоянии России как форпост борьбы за демократию, также не вызывает доверия в Африке и странах Магриба, утверждается в докладе. Период демократизации, пришедшийся во многих из них на начало 1990-х, оказался скоротечным и неуспешным. «Арабская весна» 2010–2011 годов, также проходившая под эгидой борьбы с авторитаризмом, обернулась чередой гражданских войн, наступлением исламистов или установлением новых авторитарных режимов, которые стремятся дискредитировать «демократию», представляя ее «троянским конем» Запада, призванным вернуть его доминирование в регионе. Этот контекст формирует образ Путина как сильного лидера, не боящегося бросить вызов превосходящим силам Запада. А пришедшие к власти новые автократы видят в Путине партнера, способного поддержать их в случае внутреннего конфликта и атаки «прозападных» сил. Вмешательство России во внутренние конфликты в Сирии, Ливии и ЦАР ими вполне оценено.
Важную роль играет и кейс Ирака. Осуждение Западом вторжения России в Украину здесь считают лицемерием на фоне международного вторжения в Ирак в 2003 году, в котором Украина приняла официальное участие. Раздражение в регионе вызывают и сравнения Украины с Израилем, несколько раз сделанные Владимиром Зеленским. Африканскую и арабскую публику оттолкнуло от поддержки Украины также обращение с пытавшимися бежать от российского вторжения арабскими и африканскими студентами. Еще одна составляющая антиукраинского дискурса — сравнение отношения в Европе к сирийским и украинским беженцам, где Украина вновь предстает частью «привилегированного» европейского мира.
Наконец, еще одна линия «солидарности» с путинскими нарративами связана с темой ЛГБТ. По мнению авторов доклада, противостояние «ЛГБТ-пропаганде», которая рассматривается как оружие Запада, призванное «ослабить» население африканских стран, находит отклик среди как мусульманского, так и христианского населения региона. В то же время нарратив о том, что Россия ведет войну с Украиной для защиты «традиционных ценностей», не смог закрепиться среди тех христианских деноминаций Африки, у которых есть представительства в Украине, отмечают исследователи. При выработке своей позиции они опирались на показания принадлежащих к их общинам очевидцев вторжения. В данном случае колониальный паттерн, но уже обращенный на Россию (агрессия крупной державы против более слабого соседа), оказался более сильным, несмотря на то что эти сообщества придерживаются столь же гомофобных позиций, как и те, которые поддержали российскую версию конфликта.
Для противодействия российской пропаганде авторы доклада рекомендуют опираться именно на эту антироссийскую версию антиколониального дискурса, подчеркивая, что российская агрессия нормализует право силы в вопросе пересмотра границ, а ограничения экспорта украинского зерна несут прямую экономическую угрозу региону. Для актуализации «антиколониальной» темы Западу следует опираться на голоса восточноевропейских стран, пострадавших от российского колониализма в XX веке, что и стало причиной их стремления в НАТО. Наконец, прямая военная помощь Украине со стороны Запада также имеет значение для противодействия российской пропаганде — российские военные неудачи ослабляют образ Путина как сильного и компетентного лидера.