По мере того как российско-украинская война затягивается, а вероятность решительной военной победы одной или другой стороны становится все более низкой, политологи всё более подробно обсуждают различные внутриполитические сценарии затяжного конфликта, привлекая исторический и сравнительный материал.
Обычно войны длятся недолго — в пределах нескольких месяцев, — но если они затягиваются на больший срок, то затем с высокой вероятностью продолжаются уже несколько лет или даже десятилетие. Однако для персоналистского авторитарного лидера затяжная война может выглядеть вполне подходящим сценарием, пишут эксперты по авторитарным режимам Андреа Кендалл-Тэйлор и Эрика Франц. Война снижает возможности населения, военных и сил безопасности бросить вызов такому лидеру, даже если он продемонстрировал свою неэффективность и некомпетентность. Во время войны уровень контроля диктатора над элитами возрастает, а сами элиты не решаются или не способны предпринимать усилия для консолидации ресурсов против диктатора.
Иными словами, политическая логика состоит в том, что неудачи первого этапа войны в Украине, в значительной мере подорвавшие авторитет Путина и представление о его стратегической компетентности, теперь подталкивают его к тому, чтобы затягивать войну, используя ее как инструмент внутренней политики. В свою очередь, обусловленное войной усиление внутреннего контроля должно компенсировать ущерб, который его имиджу внутри страны нанес провал «маленькой победоносной войны».
Риск переворота снижается по мере продолжения конфликта, утверждается в исследовании Варуна Пиплани и Кейтлин Талмадж, политологов из Университета Джорджа Вашингтона. Война изолирует лидеров, сокращает возможности доступа к ним и на какое-то время обеспечивает эффект «ралли вокруг флага». «Пока российские военные вовлечены в затяжной конфликт в Украине, они, скорее всего, не будут располагать возможностью, временем и ресурсами, необходимыми для планирования переворота», — пишут Андреа Кендалл-Тэйлор и Эрика Франц. Вероятность антидиктаторского заговора среди военных, по их мнению, снижают также высокие потери среди офицеров старшего и среднего звена.
Впрочем, как замечают Кендалл-Тэйлор и Франц, это не относится к диктаторам, которые проигрывают войны, — они становятся более уязвимыми для свержения. Политические режимы, в которых власть в значительной степени сосредоточена в руках одного человека, имеют наибольшую вероятность насильственного конца среди политических режимов всех типов, и она достигает максимальных значений, если персоналистская диктатура проигрывает в войне.
Проигранная война или вооруженный конфликт угрожают власти диктатора сильнее, чем даже ухудшение экономического положения граждан. Американские политологи Джакомо Чиоцца и Хейн Гоеманс показали, что примерно 80% всех лидеров, находившихся у власти на момент окончания военного конфликта, оставались у власти и после его завершения. Однако те, кто потерпел военное поражение, с большей вероятностью оказывались свергнутыми. В этой логике затяжной конфликт будет также способствовать тому, что ухудшение экономической ситуации не сможет подорвать власть диктатора, поскольку станет ощущаться как естественное следствие войны, а ответственность за него будет возложена на противника.
Таким образом, мы не знаем, чем и когда закончится российско-украинская война, но можно не сомневаться, что она будет вести к ухудшению положения населения и элит внутри России. Но в то же время затяжной конфликт может оказаться инструментом, который будет способствовать сохранению власти Владимира Путина, даже несмотря на то что экономический потенциал России и ее политическое влияние в мире будут снижаться.