После начала войны российские националистические движения разделились на ее немногочисленных противников и поддержавшее вторжение большинство, пишет в своем обзоре активности правых и ультраправых движений в России Центр «Сова». Первые, как и многие другие оппозиционеры, быстро исчезли из информационного пространства, некоторые из них даже подверглись репрессиям, в то время как сторонникам войны она дала шанс резко нарастить аудиторию и выйти из обычного для русских националистов гетто маргинальности. Впрочем, их повестки стали почти неотличимы от официального дискурса и фактически превратились в фабрику околоофициальных нарративов. В результате даже расширение поддержки и ослабление конкуренции на поле активизма не могут наделить идейных националистов персональной популярностью: обретая аудиторию под крылом официального «государственничества», русский национализм теряет при этом политическую субъектность. Сочетая политическую активность с волонтерством в пользу фронта, многие из них попытались принять участие в осенних муниципальных выборах, но почти тотально потерпели неудачу. Гораздо большим спросом пользуется радикальная критика военного и политического руководства «справа», но ее могут себе позволить немногие.
Центр «Сова» в течение многих лет отслеживает активность правых и ультраправых политических групп и движений и связанную с ними практику применения антиэкстремистского законодательства в России. В канун Нового года центр выпустил обзор «Русские националисты на украинском и идеологическом „фронтах“». Большая часть «националистов» поддержала войну, а некоторые из них даже отправились на фронт, в то время как среди ее немногочисленных противников в ультраправом спектре воцарилась апатия, утверждает обзор. Как и противники войны из «либерального» лагеря, многие из них стали жертвами преследований: например, Дмитрия Демушкина привлекли к ответственности по статье о «дискредитации» армии, а несколько правых политических движений («Консерватор», движение националистов Владимира Басманова) и вовсе прекратили свою деятельность.
У поддержавших войну дела, наоборот, скорее шли в гору. О росте их узнаваемости свидетельствует статистика Telegram’а: там у книжного магазина «Листва» в феврале было около 2 тыс. подписчиков, а к концу года стало около 5 тыс., у канала «Царьград» было в чуть меньше 30 тыс., а стало больше 100 тыс., у канала Холмогорова 11 тыс. превратились в 45 тыс., а у Алексея Живова 1,2 тыс. в почти 38 тыс. Но все это не идет ни в какое сравнение с Игорем Стрелковым, бывшим «министром обороны» самопровозглашенной ДНР, аудитория которого в Telegram’е выросла с 25 до 750 тыс.
Среди провоенных националистов, впрочем, можно выделить тех, кто полностью повторяет кремлевский нарратив, и тех, кто крайне недоволен положением дел на фронте и находится в оппозиции к руководству «военной операцией». Тем не менее обе группы в штыки восприняли отступление российской армии из Харьковской и Херсонской областей. Разница была лишь в резкости оценок политического и военного руководства. Одни, как, например, правоконсервативный канал «Царьград», призвали «не вставать в оппозицию руководству страны», в то время как другие (в частности, Е. Холмогоров) выражали недоумение относительно целей войны. Движение «Другая Россия» 25 ноября провело на Дворцовой площади в Петербурге акцию против вывода войск из Херсона. Некоторые националисты выражают недовольство тем, что государство недостаточно жестко репрессирует несогласных с войной — например позволяя им уехать из страны.
Особняком опять же стоит Стрелков, который является рупором жесткой критики военного руководства, что характерно для многих так называемых военкоров, раскручиваемых с помощью пригожинских технологий астротурфинга. В своих заявлениях Стрелков критикует качество вооружения, слабую подготовку солдат, а министра обороны Сергея Шойгу называет «редкостным сочетанием дурака, вора и мерзавца, тупого как пробка». Такая риторика обеспечивает ему высокую цитируемость в соцсетях и мощное информационное звучание.
Несмотря на умеренную критику «руководства», большинство провоенных националистов пытается способствовать войне различными волонтерскими проектами (закупка еды и лекарств для беженцев, поставка техники и оборудования военным). Ряду групп удалось выстроить полную цепочку оказания помощи: сбор денег — закупка товаров — доставка до адресата, в том числе прямо к линии фронта (проект «Тыл-22» издательства «Черная сотня» и сотрудничающего с ним движения «Общество. Будущее» Романа Юнемана, «Армия защитников отечества», «Русский союз» интербригады «Другой России» и др.).
Впрочем, попытка Стрелкова совершить более серьезный организационный прорыв потерпела неудачу. Дважды — в начале и середине октября — он объявлял о наборе добровольцев, обещая им специальные условия (возможность служить, «где хочешь, а не куда пошлют»). Однако оба раза призывы добровольцев проваливались, а сам Стрелков заявил, что возглавляемое им движение «Новороссия» «никакой ответственности за то, как и в каких условиях будет происходить формирование отряда на полигоне, — нести более не может».
Война и новая политическая повестка, казалось бы, открыли перед националистами дверь для выхода к более широкой аудитории. При этом отчасти сегодня они копируют стратегии либеральной оппозиции: помимо активного волонтерства, это попытка принять участие в муниципальных выборах и, таким образом, легализовать свое «политическое участие». На сентябрьских выборах в Москве около двадцати националистов шли от «Общества. Будущее», но только одному из них, Леониду Балановскому, удалось получить мандат (в районе Аэропорт). Основатель «Общества.Будущее» Роман Юнеман заявил, что неудача кандидатов связана с электронным голосованием и принуждением бюджетников. «Российский общенародный союз» (РОС) Сергея Бабурина, «Армия защитников отечества» и «Россия консервативная» выдвигали кандидатов на выборах в Свердловской и Новосибирской областях и в Ростове-на-Дону. Некоторым из них отказали в регистрации на стадии сбора подписей, но и те, кто смог зарегистрироваться, не смогли одержать победу.