Резкое ухудшение положения России в Украине и ослабление Москвы может поставить под угрозу и существование режима Лукашенко, отмечается в обзоре лондонского Европейского центра по международным отношениям (ECFR). Поэтому теоретически белорусские войска могут вторгнуться в северные или западные области Украины, где проходят маршруты поставок западных вооружений украинской армии. В настоящий момент Лукашенко проводит скрытую адресную мобилизацию и новую пропагандистскую кампанию, указывает независимое белорусское издание «Наша Нiва». Повестки получают бывшие военнослужащие и отставные сотрудники полиции. Военные медики также проходят обучение, а некоторым гражданским сообщили, что при необходимости они будут мобилизованы в первой волне призыва.
Однако Беларусь вряд ли сможет существенно повлиять на ход войны, даже если вступит в нее, считают аналитики. У белорусской армии попросту нет на это ресурсов, писал еще месяц назад военный аналитик Конрад Музыка. В настоящий момент она насчитывает 50 тыс. солдат и офицеров, но ее боеспособное ядро — так называемые Силы специальных операций — насчитывает, по данным отчета Центра анализа стратегий и технологий за 2020 год, не более 4–6 тыс. человек. По данным того же отчета, в вооруженных силах Беларуси числится всего чуть более 1200 танков, однако в строю из них находится не более 450. Эффективность белорусской ПВО тоже весьма сомнительна: в основном она оснащена российскими зенитными комплексами большой дальности С-300, которые оказались безуспешными против реактивных систем залпового огня HIMARS, находящихся на вооружении у ВСУ. Наконец, украинская армия заминировала дороги и поля на границе с Беларусью, уничтожила ряд логистически важных мостов и теперь гораздо лучше готова к атаке с севера, чем в начале войны.
Об отношении белорусского общества к войне и возможному участию в ней судить сложно — в Беларуси не проводятся независимые социологические опросы. Организованные лондонским Королевским институтом международных отношений (Chattam House) весной и летом 2022 года онлайн-опросы беларусов рисуют не вполне однозначную картину. Около 20% ответивших считают, что Беларусь должна встать на сторону Украины или осудить российское вторжение, не вступая в конфликт; около 30% выступают за декларацию полного нейтралитета, а 25% — за то, чтобы декларировать поддержку России, но никак не участвовать в конфликте. Лишь 3–4% ответивших высказались за то, чтобы участвовать в конфликте на стороне России.
Нет сомнений, что выборка исследования сдвинута в сторону более продвинутого и оппозиционно настроенного населения. Однако идея военного неучастия в конфликте разделяется практически всеми ответившими на вопросы и, видимо, отражает настроение общества в целом. При этом даже среди участников опроса каждый четвертый предлагал высказаться в поддержку России, а каждый третий (34%) был согласен с утверждением, что российские военные не используют оружие против мирных жителей в Украине, что свидетельствует о влиянии российских провоенных нарративов на белорусскую аудиторию. В то же время при таком раскладе мнений реальное вступление в войну и проведение неизбежной в этом случае мобилизации грозят Лукашенко обострением внутриполитической обстановки.
Однако российские военные маневры в Беларуси, возможно, в большей степени имеют отношение не к ее прямому участию в войне, но к «ползучему» изменению фактического статуса республики и соотношению сил внутри нее. Как отмечают авторы обзора ECFR, тот факт, что российские войска теперь могут беспрепятственно перемещаться по территории республики, свидетельствует о том, что Беларусь де-факто утратила значительную часть своего суверенитета. Это сказывается и на положении Александра Лукашенко. Как пишет эксперт «Карнеги Politika» Григорий Нижников, в новых реалиях Лукашенко утратил «монополию на Россию»: российские чиновники все больше и шире устанавливают контакты и «решают вопросы» с белорусскими чиновниками и влиятельными лицами напрямую, минуя Лукашенко, чего он раньше категорически не допускал. Действительно, такой порядок взаимодействия, учитывая полную экономическую зависимость Беларуси, становится способом окончательного размывания остатков белорусского суверенитета и прямого подчинения белорусской бюрократии ее московским контрагентам. Беларусь, таким образом, вероятно, становится попутной жертвой российского вторжения в Украину.