Война как инструмент культурной контрреволюции

Культурная контрреволюция: война в театре на фоне войны

24 февраля 2022 года Россия напала не только на Украину, она напала одновременно на саму себя, и в режиме реального времени мы наблюдаем катастрофу не одной, а сразу двух стран. В одной (Украина) последовательно и жестоко разрушается инфраструктура и гибнут люди, в другой (Россия) на наших глазах с невероятной скоростью уничтожаются искусство, наука, образование, медиа, институты социальной помощи и вообще гуманитарная сфера.

С геополитической и экономической точек зрения война с Украиной для России абсолютно бессмысленна, и Кремлю приходится выдумывать ее оправдания буквально на ходу — то мы защищаем детей Донбасса, то упреждаем нападение со стороны украинского милитаризма, то формируем новый мировой порядок, то пытаемся защитить свои традиционные ценности от тлетворного влияния Запада. 

Но если взглянуть на события последнего полугодия сквозь призму той внутренней войны, в которой Россия напала на себя саму, то станет ясно, почему значительной части нашего общества, в том числе и значительной части культурного комьюнити, оказалась так нужна и даже в известном смысле выгодна война внешняя. 

Со времен Петра I Россия представляла собой своеобразного кентавра. Ее политическая система напоминала восточные деспотии, но ее культура была ориентирована на Запад. Эту ориентацию не отменила даже большевистская революция и последовавшая за ней радикальная «смена элит». Представители советского авангарда 1920-х не в меньшей степени, чем представители первой волны эмиграция, отчалившие от родных берегов на «философских пароходах», существовали внутри европейских трендов. Более того, они порой эти тренды определяли и опережали. 

Первым, кому удалось снять противоречие между векторами развития политики и культуры, был товарищ Сталин. Именно при нем фактически впервые со времени Петра I культура огромной империи насильственно изолируется от западной. И в этом смысле противостояние авангардных 1920-х и мрачных сталинских десятилетий оказалось даже более острым, чем противостояние царской и большевистской Россий. 

Нынешняя культурная революция в буквальном смысле делается по лекалам сталинской. 

В политическом смысле Россия начиная с 2012 года стала стремительно превращаться в типичную азиатскую деспотию, в которой поле политических свобод сжималось как шагреневая кожа, но в культурном отношении именно за последнее десятилетие она все больше интегрировалась в Европу. До 24 февраля 2022 года я без колебаний назвала бы Москву одной из важнейших культурных столиц мира. По количеству интересных премьер, выставок, концертов, международных фестивалей она в 2010-х обогнала Берлин, Париж, Рим, Вену. 

Да и за пределами Москвы и Петербурга российская театральная жизнь последние годы кипела и плодоносила. В ней были представлены все типы performing arts — от contemporary dance до нового цирка. Театр социальный, визуальный, иммерсивный, инклюзивный, феминистский — все это можно было найти на бескрайних просторах скатывающейся к тоталитаризму страны.

Рядом с дорогостоящими футуристическими опусами Андрея Могучего в БДТ шли камерные спектакли в квартирах (выдающийся спектакль «Исследование ужаса» Бориса Павловича, сделанный по документальным материалам, связанным с обэриутами), рядом с образцами документального театра можно было увидеть захватывающие променады по непарадным закоулкам Петербурга и миру граффити («Человек в маске» Кирилла Люкевича), рядом с многочасовыми сочинениями гуру авторского театра Бориса Юхананова — малобюджетные проекты горизонтального театра (один из лучших назывался «Университет птиц» и пересказывал театральным языком идеи Бруно Латура). 

Этот театральный ренессанс очень напоминал послереволюционные 1920-е, в которые уничтожение политических свобод не смогло помешать расцвету искусства. Можно уверенно сказать, что наша культура была в наибольшей степени интегрирована в западную дважды — в 1920-х и накануне войны 2022 года. 

24 февраля ситуация радикально изменилась. 

Впечатляет скорость, с которой происходит сейчас уничтожение всего, что так или иначе помещает Россию в поле западной цивилизации. Даже товарищу Сталину, чтобы провинциализировать советскую культуру и отгородить ее от мира железным занавесом, понадобились два десятилетия. Этот процесс начался в 1929-м, в «год великого перелома», и закончился к началу 1950-х, когда в искусстве было зачищено все живое и талантливое — Театр Мейерхольда, Камерный театр Александра Таирова, ГОСЕТ Соломона Михоэлса, выдающийся отечественный абсурдизм, все многочисленные направления в изобразительном искусстве и т. д. и т. п. Нынешние терминаторы справились с аналогичной задачей бескровно, но фактически за несколько месяцев. 

Важнейшие институции современного искусства (от «Гоголь-центра» до Центра Мейерхольда или Центра документального кино) де-факто уничтожены. Театры, которые переживали обновление (например, «Современник», худруком которого не так давно стал талантливый и энергичный Виктор Рыжаков), обезглавлены. Число уехавших из России выдающихся режиссеров, сценографов, драматургов растет с каждым днем — Кирилл Серебренников, Дмитрий Крымов, Римас Туминас, Юрий Бутусов, Тимофей Кулябин, Вера Мартынов, Ксения Перетрухина, Максим Диденко, Филипп Григорян. Этот список можно продолжать и продолжать. 

Еще недавно на сцене московского Театра Наций работали Томас Остермайер, Роберт Уилсон и Робер Лепаж, а «Электротеатр Станиславский» сотрудничал с Ромео Кастеллуччи и Хайнером Геббельсом. Сейчас это кажется далеким и невозвратным прошлым. 

Еще недавно в Москве шел спектакль «Горбачев» в постановке латыша Алвиса Херманиса, главные роли в котором играли звездные артисты Евгений Миронов (Михаил Горбачев) и Чулпан Хаматова (Раиса Горбачева). 

Сегодня Хаматова, выразившая протест против войны, эмигрировала и работает с Херманисом в Риге; ее партнер по сцене и по совместительству худрук Театра Наций Евгений Миронов пошел на компромисс с властью и взял шефство над театром в оккупированном и разрушенном Мариуполе. Сам Херманис отрекся от Миронова и вообще от своих оставшихся в России театральных друзей. Запись канувшего в небытие спектакля теперь гуляет по сети как свидетельство безвозвратно ушедшего довоенного времени. 

Эту тотальную зачистку российского театра помогла осуществить именно начавшаяся война. До 24 февраля связи с Западом на культурном поле невозможно было объявить вне закона. Как бы ни подавляли в России политическую свободу, в области гуманитарной сферы такие связи считались чем-то само собой разумеющимся, а самые патриотично настроенные политики охотно посещали спектакли мировых знаменитостей вроде Роберта Уилсона или премьеры опальных режиссеров вроде Кирилла Серебренникова (спектаклю «Нуреев» в Большом театре бурно аплодировал из второго ряда пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков).

Теперь любого человека, который смотрит в сторону Евросоюза или США, можно объявить национал-предателем и лишить его театра, выставочного зала, кафедры, возможности давать концерты и т. д. То, что раньше было вожделенной мечтой мракобесов, сейчас обрело легитимность. Ориентированная на Запад культурная надстройка, казавшаяся огромной, мощной и жизнеспособной, рухнула, как карточный домик. И вдруг стало очевидно, сколь хрупкой она была и как противоречила общему укладу жизни страны и общим запросам самого театрального сообщества. Ведь без молчаливого согласия этого сообщества столь стремительная зачистка искусства от «предателей» вряд ли была бы возможна. 

Постановки высказавшихся против войны режиссеров и драматургов театры снимают из репертуара по первому слову властей. Так сняли спектакли по пьесам Ивана Вырыпаева. Они шли в десятках российских театров часто с участием звезд первого ряда и повсеместно были уничтожены в мгновение ока без малейшей попытки сопротивления и намека на какую бы то ни было солидарность. 

Возникает стойкое ощущение, что многими людьми искусства движет не только страх, но и тот самый ресентимент, который определяет политику страны на международной арене.

Пока российская культура была интегрирована в западноевропейское и вообще мировое пространство, огромная армия театральных работников выглядела неконкурентоспособной. Им не светили ни международные гастроли, ни приглашения на престижные фестивали, ни интерес разъезжающих по этим фестивалям театральных критиков. Теперь они будут существовать только на внутреннем рынке, а на нем талант и уж тем более международная востребованность не очень важны. Их с лихвой заменяет лояльность режиму. 

Нынешнюю волну российской эмиграции часто сравнивают с первой послереволюционной волной. Но на смену представителям рафинированной дореволюционной интеллигенции, многие из которых вынуждены были покинуть Россию после 1917 года, пришли не менее талантливые представители авангарда. То, что происходит сейчас, — это культурная революция ничтожеств. Собственно, сталинская культурная революция совершалась по той же схеме.

Это тоже была революция посредственностей. Они правили бал. А любой неординарный человек становился их жертвой со стопроцентной вероятностью. Чтобы выжить, ему надо было или уйти в глубокое подполье, или полностью переродиться, буквально перестать быть самим собой.

С идеологической точки зрения все сталинские зачистки культуры выглядели парадоксально. Ведь представители планомерно уничтожаемого авангарда — и Мейерхольд, и Бабель, и Малевич — были почти поголовно сторонниками, а не противниками большевистской власти. Но их уничтожали не по политическому, а по эстетическому принципу. 

Когда смотришь на сталинское время сквозь призму его отношения к культуре и яростной борьбы с «дегенеративным искусством», ясно понимаешь, что после 1929 года в СССР осуществлялся не левый, а ультраправый проект. Просто осуществлялся он под левыми лозунгами. Фашистская идеология в данном случае вырастала из фашистской эстетики. Именно так, а не наоборот. Фашизм — это ведь всегда триумф посредственностей и тотальная победа усредненного мещанского вкуса.

Есть ощущение, что сейчас происходит то же самое. Невероятная творческая свобода и фантастический расцвет театра, который мы еще недавно наблюдали в России, вошел в чудовищный клинч не только с завинчиванием гаек в политической сфере, но и с интересами огромного числа мракобесов и бездарей из сферы гуманитарной. Именно их триумф мы наблюдаем сегодня в путинской империи. Именно они вслед за людьми из могущественной ФСБ стали истинными бенефициарами нынешней войны. 

Иногда мне вообще кажется, что война началась не для победы на фронтах, а для внутреннего реванша тех, кому страшна сама возможность жить в открытом мире. И если в войне с Украиной армии России далеко до победы, то на внутреннем фронте сторонники изоляционизма уже фактически ее одержали. 

Парадокс заключается в том, что с другой стороны границы призывы отгородить Россию, а заодно ее прозападно настроенную интеллигенцию от самого Запада звучат порой с не меньшей настойчивостью. Авторы этих призывов словно бы не понимают, что льют воду на мельницу самой страшной части российского общества, мечтающей не только о политической, но о тотальной изоляции страны. 

Их общими усилиями западный вектор развития российской культуры второй раз в истории поставлен под сомнение. Этот мостик, столетиями связывающий огромную страну с цивилизованным миром, может быть опять разрушен. 

Театральная зачистка: сопротивление и «потери» российского театра за время войны

С 24 февраля Россию покинули десятки театральных деятелей. Множество названий и имен исчезло с афиш театров, некоторые институции, в том числе «Гоголь-центр», фестиваль NET, прекратили свое существование или перенесли свою деятельность за пределы России. Власти продолжают отменять спектакли с антивоенным посылом и заводить на театральных деятелей уголовные и административные дела. По прошествии девяти месяцев можно констатировать, что российскому театру нанесен огромный ущерб, а выживут в нем в первую очередь те, кто готов записывать патриотические видеоролики и выражать свое одобрение войне в Украине.

Сопротивление

В первые дни войны, как сообщает сайт журнала «Театр», десятки театральных деятелей и целые институции выразили свое несогласие с вторжением в Украину. В социальных сетях свою позицию высказали ЦИМ, Театр.doc, фестивали «Любимовка» и «Территория», прима-балерина Диана Вишнева, основатель театра АХЕ Максим Исаев, Евгений Гришковец и другие. Коллективное письмо, выражающее несогласие с началом военных действий в Украине, подписали руководители многих московских театров, в том числе худрук БДТ Андрей Могучий, худрук Театра Наций Евгений Миронов, худрук воронежского Камерного театра Михаил Бычков и другие. Главный редактор журнала «Театр» Марина Давыдова в первый же день войны опубликовала на своей странице в фейсбуке петицию с требованием «незамедлительно прекратить боевые действия в Украине», и под ней сразу же появились подписи нескольких сотен театральных деятелей. Директор ЦИМа Елена Ковальская в тот же день заявила в фейсбуке о своей отставке, уточнив, что «невозможно работать на убийцу и получать у него зарплату». Художественный руководитель МДТ Лев Додин не только опубликовал петицию, но и написал личное письмо Владимиру Путину, в котором «умолял его остановиться». В знак солидарности с украинцами МХТ им. А. П. Чехова, БДТ им. Г. А. Товстоногова, «Гоголь-центр», РАМТ и Александринский театр добавили на свои логотипы символическое изображение голубя.

Давление

За антивоенную позицию на театральных деятелей стали заводить административные, а иногда и уголовные дела. Всего в сводке «Театра» упомянуто 25 таких случаев. 

В первые дни войны стало известно о задержании композитора и режиссера Александра Маноцкова и режиссера Юрия Шехватова на митингах против войны. Им предъявили обвинение по статье 20.2 КоАП («нарушение правил проведения митинга»). 27 февраля была задержана драматург Екатерина Августеняк. Театрального критика Юлию Осееву по той же статье арестовали на 10 суток, так как она «создавала помехи движению граждан». Трижды (9 мая, 29 мая и 2 сентября) в ходе уличных перформансов на тексты Брехта и Платона были задержаны режиссер Всеволод Лисовский и его труппа. Два раза составляли протоколы на худрука Государственного русского драматического театра имени Бестужева (Улан-Удэ) Сергея Левицкого, которого в марте уволили за антивоенные высказывания. 

Еще четыре человека стали фигурантами уголовных дел по статьям о телефонном экстремизме (ст. 205.2 УК РФ), реабилитации нацизма (ч. 3 ст. 354.1 УК РФ), распространении фейков об армии (ст. 207.3 УК) и распространении заведомо ложной информации, повлекшей тяжкие последствия (ст. 207.2 УК). Один из обвиняемых, журналист Андрей Новашов, сейчас находится под домашним арестом, ему грозит до трех лет лишения свободы. 

Коллаборация

Но куда большее число театральных деятелей добровольно или вынужденно одобрили начало вторжения в Украину.

Одним из первых был худрук Мариинского театра Валерий Гергиев. Вскоре после этого его отстранили от должности главного дирижера Мюнхенского филармонического оркестра. Театральные университеты, в том числе ГИТИС, ВТУ им. Щепкина, ВГИК и театральный институт им. Щукина, подписали письмо о признании республик Донбасса. Некоторые театры вывесили на своих зданиях букву Z — почин положили Театр-студия Олега Табакова и ее худрук Владимир Машков. Среди других театров, украсивших себя буквой Z, журнал «Театр» называет Брянский театр драмы, Новосибирский театр кукол, Ульяновский драматический театр, Театр Камала и прочие. Актеры Театра Российской армии и Минусинский драмтеатр записали патриотические видео в поддержку российских солдат, а Псковский драматический театр им. Пушкина заявил, что будет перечислять средства на оказание помощи военным Псковской 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии ВДВ. В ответ на подобные инициативы режиссер Никита Бетехтин стал составлять список «патриотических» театров и призвал критиков не посещать их. Вскоре ему пришлось покинуть Россию из-за угроз. 

Релокация и эмиграция

Всего же из страны после начала войны уехали десятки режиссеров, критиков, актеров и театральных менеджеров. Среди них актрисы Чулпан Хаматова, Ингеборга Дапкунайте, Варвара Шмыкова, артисты Анатолий Белый, Филипп Авдеев, Александр Горчилин, драматург Ася Волошина, сценографы Ксения Перетрухина, Вера Мартынов, Галя Солодовникова. 

Иногда страну покидали целые коллективы, например театр КНАМ, базирующийся теперь в Лионе. Петербургский театр АХЕ заявил о своем закрытии, его создатели Максим Исаев и Павел Семченко живут теперь в Европе. Из страны уехали худрук «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников, худрук Театра им. Маяковского Миндаугас Карбаускис, худрук Театра им. Вахтангова Римас Туминас, худрук театра «Красный факел» Тимофей Кулябин, главный хореограф Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Лоран Илер. В  России больше не работают режиссеры Дмитрий Крымов, Юрий Бутусов, Максим Диденко, Александр Молочников, Семен Александровский, Филипп Григорян, Роман Каганович, Илья Мощицкий, Марфа Горвиц, Сергей Левицкий, Никита Бетехтин, Талгат Баталов. 

Зачистка

Лишились своих должностей создатель театра «Школа современной пьесы» Иосиф Райхельгауз, главный режиссер Театра им. Виктюка Денис Азаров и художественный руководитель ЦИМа Дмитрий Волкострелов. 

С театральной карты России исчезают не только люди, но и многие важнейшие институции — прекратили свое существование фестиваль NET, фестиваль «Точка доступа»; фестиваль современной пьесы «Любимовка» проходит теперь за границей; приостановлен выпуск журнала «Театр» (его главный редактор Марина Давыдова покинула Россию из-за угроз), фактически перестал существовать ЦИМ (его слили с театром «Школа драматического искусства»). Наиболее резонансным событием стало закрытие одного из самых популярных театров Москвы — «Гоголь-центра». 

Одновременно из планов театров исчезают премьеры тех, кто высказался против войны, а из афиш театров их уже поставленные спектакли. Так были отменены по всей стране десятки постановок по пьесам Ивана Вырыпаева, который пообещал передавать полученные в России гонорары на помощь Украине. В московском репертуаре больше нет спектаклей с участием актрисы и режиссера Юлии Ауг. Один из них, «Сад» в постановке Дениса Азарова, был отменен по жалобе депутата Александра Хинштейна, который назвал актрису «русофобкой». Иногда фамилии режиссеров и авторов убирают с афиш, сохраняя их, обычно очень кассовые, спектакли. Так с сайтов и афиш РАМТа исчез Борис Акунин, с сайта и афиш Театра им. Вахтангова — Римас Туминас, МХТ им. Чехова удалил имена Дмитрия Крымова, Кирилла Серебренникова и Александра Молочникова. В программках МХТ напротив слова режиссер в таких случаях значится загадочное «РЕЖИССЕР».

Сильный общественный резонанс в театральном сообществе вызвало дело Михаила Дурненкова. В апреле он опубликовал пост в фейсбуке, в котором пожелал «полного и сокрушительного поражения российской армии». После этого целый ряд театров отменил показы спектаклей по его пьесам, самого Дурненкова уволили из Школы-студии МХАТ, а председатель СТД Александр Калягин предложил исключить Дурненкова из союза. Многие театральные деятели выступили в поддержку драматурга, в том числе заявили о своем выходе из состава СТД и об отмене спектаклей на принадлежащей ему площадке «Боярские палаты». 

Стабилизация

Однако к осени протестная активность театральных деятелей снизилась. Их протесты против войны на сайте журнала «Театр» не зафиксированы. Все, кто хотел, уже высказались и чаще всего уехали. Многие замолчали. Некоторые публично выступили в поддержку Кремля: так, худрук Театра Наций Евгений Миронов посетил Донбасс и заявил, что собирается «взять шефство над драмтеатром Мариуполя».

Зато сам театральный коллаборационизм стал приобретать новые формы. На открытие сезона в Театр им. Вахтангова пришел глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, Театр им. Ермоловой и вовсе подписал с СК «договор о сотрудничестве», похожий договор с Министерством обороны подписал Малый театр. При этом никаких объяснений тому, как силовые ведомства собираются сотрудничать с театрами, в подписанных документах не дается.