Режимный цикл «грузинской мечты»: почему политическая ситуация в Грузии будет накаляться, а евроинтеграция буксовать

Резкое обострение в грузинской политике началось в связи с попыткой правящей партии принять закон об «иностранных агентах», согласно которому грузинские неправительственные организации и СМИ, получающие иностранное финансирование, должны были бы регистрироваться в специальном реестре как «агенты иностранного влияния». В Тбилиси протесты против принятия закона переросли в столкновения с полицией. В результате «Грузинская мечта», обвинив оппозицию в намеренной дискредитации закона, вынуждена была не голосовать за него во втором чтении. 

Однако это не победа оппозиции, а лишь временное отступление правящей партии. В Грузии назревает политический кризис — протесты стали его симптомами, однако провал закона об «иностранных агентах» в парламенте не устраняет его фундаментальные причины. Так, на следующей неделе после уличной баталии и отклонения законопроекта в Тбилиси прошел многотысячный марш сторонников движения Alt-Info и партии «Консервативное движение», которые потребовали провести референдум по закону об «иноагентах». Их акция завершилась снятием и сожжением флага ЕС перед парламентом.

Ситуация в Грузии все больше напоминает Украину накануне Евромайдана в 2013 году. Как и в Украине, основными факторами кризиса являются стремление доминирующей в парламенте партии «Грузинская мечта» ограничить в преддверии приближающихся выборов возможности оппозиции, тесно переплетенное с вопросом евроинтеграции и фактором России.

Большинство населения Грузии, пережившей вторжение российских войск в 2008 году, выступает за евроинтеграцию и вступление в НАТО. Согласно опросам общественного мнения, вступление в ЕС поддерживают 85% грузинского населения, а членство в НАТО — 78%. Евроинтеграция как цель Грузии закреплена в ее конституции. И официальная риторика «Грузинской мечты» не подвергала эту цель сомнению до самого последнего времени. В 2017 году правительству Грузии удалось добиться безвизового режима с ЕС, еще в начале 2021 года Грузия считалась самым продвинутым членом Восточного партнерства — интеграционного проекта ЕС, охватывающего бывшие советские республики. Однако в последние 18 месяцев в политике Тбилиси появились признаки изменения стратегии в отношении ЕС, считают европейские эксперты. 

В мае 2022 года тбилисский суд приговорил владельца оппозиционного телеканала «Мтавари» Нику Гварамия к трем с половиной годам лишения свободы по обвинению в злоупотреблении властью в его бытность главой другой телекомпании, «Рустави 2». Приговор, расцененный как не соответствующей тяжести обвинения и политически мотивированный, был вынесен всего за день до поездки грузинского премьер-министра Ираклия Гарибашвили в Брюссель, где он должен был обсудить дальнейшие шаги на пути к получению Грузией статуса страны-кандидата. Со слов одного из дипломатов ЕС, судебное решение по делу Гварамии было расценено в Брюсселе как посягательство на свободу прессы. Еще раньше, осенью 2021 года, Грузия отказалась от второго транша льготного кредита ЕС в размере 75 млн евро, так как для его получения требовалось провести судебную реформу, которая не устраивала «Грузинскую мечту». В итоге пять недель спустя после визита премьер-министра Еврокомиссия выдвинула список условий из 12 пунктов, который Грузия должна выполнить, чтобы получить статус кандидата.

В назревающем грузинском кризисе плотно переплетаются две сюжетные линии. Первая связана с интересами патронируемой Бидзиной Иванишвили «Грузинской мечты»: если партия выиграет предстоящие в 2024 году выборы, это будет уже четвертый срок ее доминирования в грузинской политике и позволит ей еще прочнее закрепиться в административно-хозяйственной системе. Наиболее важным фактором такой победы могут стать как раз экономические успехи страны. 

Между тем за счет неприсоединения к западным санкциям против Кремля грузинское правительство смогло добиться значительных экономических успехов в прошлом году. До начала боевых действий прогноз МВФ в отношении роста грузинского ВВП на 2022 год составлял 5,9%, затем он был повышен до 8,8%, а по итогам года экономика выросла на 10%. Безработица существенно снизилась; произошла стабилизация национальной валюты. Товарооборот между Грузией и Россией в 2022 году вырос в полтора раза, причем Грузия смогла существенно нарастить экспорт в Россию, что особенно важно для страны, традиционно имеющей значительный торговый дефицит. Резко, в четыре раза, вырос импорт из России нефти и нефтепродуктов. В свою очередь в условиях санкций Грузия имеет хорошие шансы частично заместить на российском рынке западный алкоголь. Важную роль играет и реэкспорт в Россию товаров, которые Россия не может закупать в Европе; так, реэкспорт автомобилей из Грузии в Россию вырос за прошедший год почти в четыре раза — до $45,7 млн.

Парадоксальным образом контролируемое «Грузинской мечтой» правительство получает бонусы как от улучшения торговых отношений с Россией, так и от своей роли «пристанища» для огромного числа российских релокантов, бежавших сюда после начала войны и резкого ужесточения российского политического режима. В прошлом году количество постоянно проживающих россиян в Грузии составило примерно 112 тыс. человек. Однако есть подозрения, что это сильно заниженные данные. Только в сентябре 2022 года в Грузию въехало порядка 222 тыс. россиян. Так или иначе, россияне за 2022 год отправили в Грузию более $2 млрд из всех $4,3 млрд, поступивших в страну из-за рубежа (это примерно в пять раз больше, чем годом ранее). Из них $1,1 млрд поступили в период с сентября по декабрь, то есть после объявления в России мобилизации. 

Между тем в Кремле ничуть не обеспокоены тем, что российские релоканты селятся в Грузии, а грузинское правительство время от времени отказывает во въезде в страну российским оппозиционным журналистам и общественным активистам, демонстрируя таким образом политическую лояльность Кремлю и сигнализируя, что предоставление россиянам убежища является чисто прагматическим шагом. 

В итоге российский министр иностранных дел Лавров высказался за восстановление дипломатических отношений и прямого авиасообщения между Москвой и Тбилиси, а также похвалил Грузию за «мужество» в противостоянии диктату Запада. Председатель партии «Грузинская мечта» Ираклий Кобахидзе в ответ подчеркнул, что правительство действует «в интересах грузин, проживающих в России» и не оглядывается на то, как его действия оценивает «Север, Запад, Юг или Восток». В то же время грузинское новостное агентство OC Media подсчитало, что с февраля по июль 2022 года председатель «Грузинской мечты» Ираклий Кобахидзе всего девять раз высказался с критикой в ​​адрес России, но при этом соответственно 57 и 26 раз публично критиковал Запад и Украину. На риторическом уровне высказывания лидеров «Грузинской мечты» становятся все более «антизападными», а тема «интересов Грузии» и «грузинского суверенитета» звучит все более отчетливо. В начале марта Кобахидзе прямо назвал территориальные потери Украины результатом Евромайдана.

Пророссийский дрейф грузинской политики вызывает тем большие подозрения и нападки оппозиции, что главный патрон «Грузинской мечты», самый богатый человек Грузии Бедзина Иванишвили нажил свое состояние в России и, как считают его критики, сумел выгодно продать его накануне прихода в грузинскую политику в рамках масштабной политической сделки с Кремлем. Европарламент еще в июле 2022 года принял резолюцию с призывом к Еврокомиссии ввести санкции против Иванишвили за его связи с Кремлем, а в начале 2023 года — вторую резолюцию с требованием ввести санкции против него за то, что грузинские власти продолжают удерживать в тюрьме бывшего президента Михаила Саакашвили «в рамках личной вендетты» со стороны Иванишвили. 

В свою очередь оппозиция требует от правительства сократить масштаб экономических связей с Москвой и ввести визовый режим с Россией, установление которого поддерживают 66% населения. Согласно опросам общественного мнения, 80% грузин считают, что Россия является главной экономической угрозой для страны, а 89% видят в ней и политическую угрозу. После российского вторжения и массовой миграции с 11 до 30% выросла доля тех, кто выступает категорически против диалога с Москвой, а доля тех, кто выступает за налаживание контактов между странами, сократилась с 56 до 34%. 

Впрочем, отношение к россиянам сильно различается в зависимости от партийной принадлежности. Утверждение, что граждане России не должны допускаться в Грузию, пока Россия не покинет «оккупированные территории», разделяют 54% сторонников партии «Единое национальное движение», главной оппозиционной силы Грузии, и лишь 20% последователей партии «Грузинская мечта». 40% сторонников правящей партии и лишь 16% сторонников оппозиции согласны с тем, что следует терпеть россиян, потому что они полезны для развития экономики.

Удивительным парадоксом текущей грузинской политики является тот факт, что оппозиционно настроенные в отношении режима Путина россияне, находящиеся в Грузии, скорее симпатизируют грузинской оппозиции, которая тем не менее выступает за более жесткое отношение к россиянам, в то время как действующее правительство придерживается более толерантной политики.

Как и в Украине в 2014 году, Россия и ЕС остаются двумя принципиальными полюсами грузинской публичной политики. При этом правящая коалиция упирает на экономический прагматизм, подталкивающий Грузию в сторону расширения торговых и экономических связей с Россией, а оппозиция настаивает на принципиальной значимости цивилизационного выбора в пользу Запада и намекает на коррупционную составляющую торговых отношений Грузии с Россией. 

Как и некоторые другие страны постсоветского пространства — Армения, Молдова, Украина, — Грузия подвержена синдрому «режимных циклов». Отсутствие независимой судебной системы, слабость политических партий и клановые традиции ведут в этих странах к тому, что почти каждая коалиция, получившая контроль над исполнительной властью, обрастает административно-хозяйственной клиентелой и стремится закрепиться на своих позициях. В результате она предпринимает шаги, направленные на ограничение политических ресурсов оппозиции и независимости СМИ. В  качестве дополнительного рычага ее экономического и политического влияния выступает Москва, в то время как оппозиция стремится заручиться поддержкой европейских политиков и структур. Как правило, разделенность местной элиты, не заинтересованной в монополизации власти, и относительно высокий уровень политического плюрализма приводят к тому, что попытка «узурпации» заканчивается очередной «цветной революцией» — мирным протестным ралли, опрокидывающим прежнюю «партию власти». Эти циклы, в частности, хорошо видны во взлетах и падениях индекса демократии в этих странах.

Индекс демократии V-Dem в Грузии, Украине, Молдове и России, 1991–2022

Поэтому напряжение в грузинской политике и в отношениях грузинского правительства с ЕС, скорее всего, будет нарастать на протяжении следующих полутора лет — вплоть до парламентских выборов в октябре 2024 года. Если, впрочем, очередные попытки «Грузинской мечты» ограничить оппозицию, гарантировав себе тем самым будущую победу, не приведут к более раннему кризису. Именно так это случилось в Украине, где намерение Януковича отказаться от подписания соглашения об ассоциации с ЕС и взять кредит у Владимира Путина стало причиной Евромайдана.

Ситуацию в Грузии осложняет то, что ее основная оппозиционная сила — «Единое национальное движение» — также отчасти дискредитирована в глазах грузинского общества. В последние годы пребывания у власти ее лидера Михаила Саакашвили ее также обвиняли в усилении авторитарных тенденций в политике. Согласно недавним опросам грузинского общественного мнения, 72% респондентов хотели бы, чтобы в Грузии появилась новая политическая партия. Доля тех, кто считает, что ни одна ныне существующая партия не представляет их политические интересы, составляет 42%. И только 22% респондентов удовлетворены существующими партиями. И это еще одна проблема стран, подверженных синдрому «режимных циклов», — практически под каждые выборы здесь приходится создавать новые партийные коалиции ad hoc, которые в результате оказываются зависимы от своих лидеров и недолговечны.

Удастся ли «Грузинской мечте» и Бидзине Иванишвили, используя слабость оппозиции и преимущества санкционного режима в отношении России, закрепиться в грузинской политике еще сильнее — после 10 лет доминирования? Клан Кочаряна–Саргсяна в Армении находился у власти в течение 20 лет, но в результате все-таки был сметен революцией 2018 года.