Идеальный шторм, новые санкции и «социальный контракт СВО»: чем грозит Кремлю снижение цен на нефть и введение или не введение дополнительных санкций

Три опоры военного экономического чуда

Российская экономика действительно близка к состоянию идеального шторма, то есть ситуации, когда несколько относительно независимых негативных факторов совпадают во времени. В данном случае их совмещение является как бы зеркальным отражением позитивного шока 2022–2024 годов.

В течение трех лет на фоне широких западных санкций российская экономика демонстрировала чудеса адаптации. После небольшого спада в 2022 году она неожиданно перешла к уверенному росту — и в течение семи кварталов его темпы составляли около 5% в годовом выражении, хотя в 2010-е годы экономика росла в среднем на 1% в год.

Три главные причины определили такое развития событий. Первая — сверхвысокие цены на энергетические товары. Цены на энергоносители и в особенности на газ, который Москва тогда еще продавала в Европу, начали расти уже в 2021 году. В результате экспортные доходы России за 2021 и 2022 годы составили почти 1,1 трлн рублей. Если учесть, что в предвоенные 10 лет они составляли в среднем в год около $425 млрд, то дополнительный доход этих двух лет составил $240 млрд. И это почти точно соответствует высоким оценкам масштабов оттока капитала из России в 2022 году, связанного с войной и санкциями. Таким образом он был компенсирован, а еще $420 млрд «нормального» экспортного дохода (эквивалентного примерно 20% ВВП) остались в распоряжении экономики. 

Вторым фактором стало резкое наращивание бюджетных расходов и прочих государственных мер поддержки в виде гарантий и льгот. Российское правительство оценило общий бюджетный стимул, то есть совокупный размер поддержки экономики со стороны государства, в 10% ВВП.

Третьим фактором стали «вынужденные» инвестиции фирм и компаний. В условиях шока санкций им пришлось инвестировать в восстановление цепочек поставок, в новую инфраструктуру экспорта и т.д. Иногда это вело к реальному замещению импорта, но в значительной мере такие инвестиции создавали новые мощности, которые, однако, не столько расширяли потенциал экономики, сколько замещали выпавшие. Так, по мере строительства новой инфраструктуры торговли в восточном направлении старая инфраструктура торговли в западном оставалась незагруженной.

Проциклическая политика и двойной шок

В течение примерно 15 лет до полноценного вторжения в Украину экономическая политика российского правительства была контрциклической. Это значит, что в период высоких доходов от сырьевого экспорта оно накапливало резервы, а в период низких — их тратило. В 2022–2023 годах, в ответ на санкции и необходимость массированно наращивать производство для ведения широкомасштабной войны на истощение, власти изменили этому подходу. Несмотря на то что экспортные доходы 2023–2024 годов были относительно высокими (соответственно $425 и $434 млрд), правительство не накапливало, а тратило резервы. Ликвидные активы Фонда национального благосостояния сокращались, хотя при таком экспорте должны были бы расти. В начале 2022 года размер ликвидных активов составлял $112 млрд, сегодня — около $40 млрд. Это означает, что каждый год правительство тратило все свои нефтегазовые доходы и плюс еще в среднем $20 млрд из запаса.

Двойной стимул, который получила российская экономика в 2022–2023 годах, — со стороны экспортных доходов и государственных вливаний — привел к ее перегреву и всплеску инфляции, которая вышла за пределы однозначной. ЦБ пришлось бороться с ней путем повышения ставки. Ставка подавила кредитование, что привело в конце концов к замедлению роста. И как раз в этот момент цены на нефть и соответственно доходы от российского экспорта начали снижаться.

В результате экономика оказалась в ситуации двойного негативного шока, обратного двойному позитивному шоку 2022–2024 годов. Во-первых, это сокращение общих экспортных расходов, и во-вторых, сокращение вливаний со стороны государства. По причине проциклической политики 2022–2024 годов резервы, с помощью которых правительство обычно смягчало негативное влияние низких цен, оказались крайне ограниченными. Перспектива их полного исчерпания крайне нервирует Путина, поэтому правительство уже приступило к сокращению расходов. 

Хотя экономические власти, по всей видимости, готовы к тому, чтобы начать снижать ставку рефинансирования, эффект снижения будет не слишком сильным. В условиях, когда Россия лишена доступа к каким бы то ни было внешним финансовым ресурсам, сокращение экспортных доходов непосредственно повлияет на объем доступных средств в экономике, а значит, и на цену инвестиционных средств.

Нефть и санкции: цена вопроса

Самой плохой новостью для Путина сегодня стало бы ужесточение экономических санкций, прежде всего санкций против российской нефти. Парадокс заключается в том, что в настоящий момент Запад наконец имеет возможность воспользоваться плодами своей санкционной политики, которая выглядела в предыдущие годы не слишком эффективной. Эта неэффективность была связана, в частности, с тем, что российский экспорт, прежде всего энергетический, невозможно было убрать с мирового рынка. Такой сценарий вызвал бы ценовой шок в условиях образовавшегося дефицита. Сегодня на рынках нефти существует профицит, а страны ОПЕК+ наращивают поставки, стремясь вернуть себе долю рынка, утраченную из-за добровольных ограничений (→ Re: Russia: Развилка трех дорог).

Украина и страны G7 предлагают снизить «ценовой потолок» до 45 или даже 30 долларов за баррель (решение пока заблокировали США). При том что ценовой потолок никогда не работал как запретительная мера, он заставлял Россию продавать свою нефть со скидкой. По подсчетам Киевской школы экономики, дисконты и усложнение логистики в связи с санкциями за три года сократили российские доходы от экспорта нефти и нефтепродуктов на $145 млрд. В среднем за весь период действия потолка дисконт на российскую нефть, по-видимому, составлял в среднем около 10%. При высоких ценах это было неприятно, но совсем не болезненно, хотя и заставляло правительство тратить резервы вместо возможности их накапливать. В условиях идеального шторма и сокращения экспортных доходов эта дополнительная потеря выглядит пугающе.

Каковы реальная цена вопроса и вероятные последствия? Сегодня, согласно пересмотренным параметрам, в бюджет заложена цена $56 за баррель вместо $70. Если потолок будет снижен, скажем, до $40 за баррель, а угроза вторичных санкций будет эффективной, то это с высокой вероятностью уведет цену российской нефти ниже $50 за баррель.

В прошлом году доходы России от экспорта нефти и нефтепродуктов составили $189 млрд, по подсчетам Международного энергетического агентства. Снижение цен на 20%, на которое ориентируется сейчас российский Минфин, будет (при очень грубом подсчете) означать, что доход от продажи нефти и нефтепродуктов в 2025 году может снизиться до примерно $152 млрд, а при дополнительном дисконте на российскую нефть примерно в 10% окажется где-то вблизи $133 млрд. Доходы бюджета, соответственно, сократятся, помимо уже заложенного снижения на 2,6 трлн рублей, еще примерно на 1,1 трлн. При самых жестких сценариях эффект санкций может оказаться и бóльшим, учитывая избыток нефти на рынке и опережающий рост поставок со стороны стран ОПЕК+.

Кстати, это еще не все плохие новости для российского экспорта. Вслед за нефтью будут снижаться, скорее всего, доходы от экспорта газа. Кроме того, помимо коллапса в российском экспорте угля, под сильным давлением находятся поставки российской стали, а плохой урожай грозит проблемами с экспортом зерна. В результате сокращение экспортных доходов может составить от $60 млрд до $70–75 млрд (в жестких сценариях новых санкций), то есть они снизятся с $434 млрд в 2024 году до примерно $365–355 млрд, или на 15–17%. Это существенно меньше, чем, например, снижение в 2015 году (32%), но уже не так далеко от падения 2020-го (20%).

«Социальный контракт СВО», два фронта Путина и помощь Трампа

Такой сценарий не приведет к коллапсу экономики и бюджета, но, безусловно, вызовет большое напряжение как в экономике, которая. скорее всего, уйдет в минус, так и в социальной сфере. Он, безусловно, существенно ограничит для Путина возможности ведения войны за пределами 2025 года. И во всяком случае почти несомненно приведет к разрушению «социального контракта СВО», который состоит в том, что, хотя «война Путина» (и сопутствующая ей атмосфера нарастающей репрессивности) ощущается российским населением в качестве социальной и моральной издержки, она в то же время остается эпохой экономического комфорта, если не процветания.

Впрочем, спасти Путина может Дональд Трамп. Президент США уже в течение двух месяцев успешно уклоняется от усиления экономического давления на Кремль. Хотя его первые угрозы такого рода прозвучали еще 30 марта, все это время он отказывается предпринимать какие-либо шаги в таком направлении, неизменно мотивируя тем, что якобы близок к «завершению сделки». В действительности же, к пользе для Москвы, США не просто не усиливают санкции, но, возможно, ослабляют их. Находящиеся под санкциями США российские танкеры вновь перевозят российскую нефть, пишет Bloomberg, что свидетельствует о том, что их контрагенты не видят для себя реальной угрозы вторичных санкций.

Это промедление уже позволило Кремлю в более комфортных условиях готовиться к новому летнему наступлению. Война на истощение, которая идет сегодня в Украине, разворачивается на двух фронтах — на поле боя и на арене возможностей российской экономики. На поле боя в 2022–2023 годах Путину не удавалось получить достаточного военного преимущества. Но благоприятная ситуация в экспорте помогла ему перегруппироваться и подготовиться к наступлению 2024 года, успехи которого, впрочем, были ограниченными. Сегодня Кремль начинает новое наступление и имеет определенное преимущество на поле боя, но его экономический тыл уязвим. Однако пока его прикрывает президент США.