Арктический блиц: Почему Трамп готов пожертвовать Украиной ради сделки с Путиным

Украина как «арктический актив» 

В то время как американская администрация выкручивает руки Киеву, требуя согласиться на тот сценарий мира, который Дональд Трамп пытается согласовывать с Путиным, о самом этом плане мало что известно. При этом становится все более понятно, что речь в нем идет не столько о мире в Украине, сколько о некой более обширной «сделке», которую американский президент хочет заключить с Владимиром Путиным и в которой Украина скорее выступает «активом» Трампа, чем стороной соглашения. Именно этим можно объяснить то обстоятельство, что Трамп последовательно отказывает Украине во всех условиях мира, которые в Киеве и в Европе видят как жизненно необходимые, и беззастенчиво идет на безграничные уступки Москве и шантажирует Киев, принуждая подписать навязанный и невыгодный мир. 

Предполагается, что сделка направлена на более важную для Трампа и обширную цель — «оторвать» Россию от Китая, предложив ей рамку масштабного российско-американского сотрудничества. При этом одной из его арен станет сотрудничество в Арктике. По данным источников Bloomberg, в Эр-Рияде речь шла о разведке арктических природных ресурсов и развитии торговых маршрутов. (Об этом же говорил участвовавший в переговорах глава Российского фонда прямых инвестиций и муж подруги дочери Путина Кирилл Дмитриев, которого Путин назначил «специальным представителем по инвестиционно-экономическому сотрудничеству с зарубежными странами».) При этом собеседник Bloomberg подтвердил, что американские чиновники рассматривают эти планы как способ вбить клин между Москвой и Пекином.

На самом деле Арктика давно рассматривается в США как поле стратегического соперничества с Россией и Китаем. По оценке Геологической службы США, в Арктике, помимо различных других ископаемых, в частности могут быть сосредоточены более 10% неразведанных мировых запасов нефти и более 30% неразведанных запасов газа. Правда, эти и другие красивые цифры, которых тема Арктики породила немало, основаны на вероятностных оценках, то есть речь идет не о фактически подтвержденных запасах. В каких именно частях региона скрываются эти ресурсы, также еще лишь предстоит выяснить. Но более точные данные могут появиться уже скоро. Таяние арктических льдов открывает новые возможности для судоходства и их освоения. По некоторым прогнозам, круглогодичная навигация в Северном Ледовитом океане может стать возможной уже в конце этого десятилетия. Поэтому в ближайшие годы напряженность в регионе будет только возрастать параллельно с ростом его привлекательности. 

Одержимость Трампа Гренландией, которую он грозится то купить, то аннексировать, также, очевидным образом, связана с арктической идеей фикс. Гренландия, а точнее — Дания от ее имени, претендует почти на 900 тыс. кв. км арктического шельфа (это в свою очередь объясняет и активизировавшееся стремление Гренландии к независимости). Канада, которую Трамп называет «51-штатом», и Россия изначально претендовали на 1,2 млн кв. км шельфа каждая, но затем расширили претензии до 2 млн кв. км. Все три «заявки» на Арктику отчасти пересекаются, особенно в районе Северного полюса. Формально решение находится в ведении ООН. В прошлом году Комиссия ООН по границам континентального шельфа подтвердила обоснованность большей части российских притязаний. Но это не финальная точка — должны быть рассмотрены также заявки других стран. В свою очередь США не ратифицировали Конвенцию ООН по морскому праву, которая регулирует этот процесс, поэтому формально участвовать в конкурсе не могут. Однако в прошлом году они заявили о своих претензиях (примерно 1 млн кв. км) в одностороннем порядке. 

Как можно видеть из этого, бо́льшая часть наиболее скандальных заявлений и действий Трампа, в том числе касающихся Гренландии, Канады и выхода США из ООН, следует интерпретировать как часть его арктической стратегии. И его подход к украинскому вопросу также, в значительной мере, определяется ей: в каком-то смысле Украина выглядит его «разменным фондом». 

Кто главный соперник?

При том, что сфокусированность Трампа на Арктике, возможно, носит несколько маниакальный характер, в целом в этом вопросе он следует стратегической логике, сформированной еще во время президентства Байдена, и предполагающей, что главным соперником США в Арктике является Китай. В опубликованной в прошлом году американской Арктической стратегии именно Китаю, который не имеет прямого выхода в регион, но называет себя «приарктическим государством», было уделено больше внимания, чем России, чьи притязания распространяются на значительную часть арктического шельфа. 

В стратегии отмечается, что разрыв с Западом заставляет Россию активнее развивать сотрудничество с Китаем, в том числе в арктическом регионе. В новых условиях Китай стал основным покупателем российских энергоресурсов, при этом более 80% природного газа и около 20% нефти Россия добывает именно в Арктике, и, можно предполагать, так или иначе Китай в какой-то момент будет претендовать на долю в этих проектах, а Россия в условиях изоляции не сможет осуществить новые арктические проекты самостоятельно. Беспокойство Вашингтона подогревается развивающимся военным сотрудничеством Китая и России в регионе. В стратегии отмечено, в частности, что в 2022 и 2023 годах корабли китайских ВМС и российского ВМФ проводили операции в международных водах у побережья Аляски, а береговая охрана КНР и российская ФСБ подписали меморандум о взаимопонимании. Эти действия, считают в Пентагоне, открывают возможности расширения китайского присутствия в Арктике и вдоль Северного морского пути. 

На брифинге, посвященном публикации Арктической стратегии, заместительница министра обороны США Кэтлин Хикс назвала Китай «единственным стратегическим конкурентом, у которого есть желание и все больше возможностей перекроить международный порядок». Риски, исходящие от России, оцениваются более сдержанно. По словам Хикс, Россия «по-прежнему представляет острую угрозу безопасности и стабильности в регионе». И это существенный поворот в американской политике, который все еще остается предметом дискуссии. В предыдущей стратегии 2019 года Китай также упоминался, но вовсе не был основным фокусом внимания. А в 2022 году в военном издании Journal of Indo-Pacific Affairs была опубликована статья «Почему Китай не является равным конкурентом в Арктике», в которой утверждалось, что Пекин обречен остаться во втором эшелоне среди претендующих на присутствие в Арктике игроков. 

Это мнение развивают в статье в Foreign Policy эксперты Норвежского института оборонных исследований Джо Инге Беккевольда и Паала Сигурда Хильде. Новая американская Арктическая стратегия посвящена не столько Арктике, сколько Китаю и Аляске как одной из ключевых точек американо-китайского соперничества в индо-тихоокеанском регионе. США чрезмерно фокусируются на этом вопросе, в то время как более актуальные риски, исходящие от России, игнорируются. 

Эксперты указывают, что Пекин все еще имеет очень ограниченное политическое, экономическое и военное присутствие в Арктике. Его многочисленные попытки наладить сотрудничество со всеми арктическими державами, кроме России, оказались неудачными. В той же Гренландии у Китая ничего не вышло, хотя он действительно проявлял интерес к острову, отмечает аналитик Шведского национального китайского центра Патрик Андерссон. В 2016 году Пекин рассматривал возможность покупки закрытой датской военно-морской базы, а в 2018-м хотел поучаствовать в модернизации гренландских аэропортов. Копенгаген заблокировал оба проекта — по соображениям безопасности. Несколько попыток заняться разведкой полезных ископаемых также не увенчались успехом. 

В российской же Арктике Китай принял участие по сути только в одно масштабном проекте — он поставлял оборудование для «Арктик СПГ-2». При этом последние санкции, которые США ввели при Джо Байдене, заблокировали и эту работу. Амбиции Китая создать так называемый Ледовый шелковый путь через Арктический океан конкретными планами не подкреплены. Военная активность ограничивается краткосрочными визитами по приглашению России. 

Китайские инвестиции в российской Арктике 

Есть ли место для клина и есть ли сам клин? 

Арктические взаимоотношения России и Китая, на самом деле, отнюдь не безоблачны. Подходы Москвы и Пекина к Арктике оказались настолько разными, что преодолеть противоречия не удалось даже после того, как Китай стал важнейшим партнером России, пишет исследователь внешней политики Китая Андрей Дагаев в статье для Carnegie Politika. Китай в своих основополагающих документах (выпущенная в 2018 году «Белая книга по арктической политике»), настаивает на том, что Арктика является достоянием всего человечества. Соответственно, КНР имеет право пользоваться ее воздушным и водным пространством наравне с другими «конструктивными участниками». Россия, в свою очередь, в «Основах государственной политики в Арктике на период до 2035 года» делает акцент на «обеспечении суверенитета и территориальной целостности». В экономическом и военном освоении региона она намерена опираться на собственные силы. Эта разница в подходах, в частности, тормозит совместную работу над Северным морским путем, отмечает Дагаев. Россия рассматривает его как национальный транспортный коридор, тогда как Китай хочет видеть частью Ледового шелкового пути — международного проекта, в котором Россия не должна играть роль старшего партнера. При этом инвестировать в этот проект имеет смысл только в том случае, если он будет включать европейские порты — одной российско-китайской торговлей необходимые вложения не окупить. 

То, что основная конкуренция развернется между США и Китаем, — теоретически возможный сценарий, пишут эксперты исследовательского центра RAND. Однако для этого Россия должна радикально пересмотреть свою стратегию в регионе: отдать Китаю ключи, а себе оставить роль привратника. В настоящее время нет признаков того, что Россия хотела бы пойти по этому пути, считают аналитики. Однако если на ближайшую перспективу она остается изгоем в мировой экономике и политике, то в какой-то момент ей придется согласиться на китайские условия в том или ином объеме. 

Но могут ли США предложить России более выгодную сделку? Российско-американское сотрудничество в Арктике не новость, напоминает Politico. В 2011 году ExxonMobil и «Роснефть» создали СП (американская компания получила в нем 33%) для разведки на нескольких участках в Карском море. В результате в 2014 году было открыто месторождение «Победа» с запасами 130 млн т нефти и 500 млрд кубометров газа. Однако его разработке помешали санкции, введенные против России в ответ на аннексию Крыма. Они в частности заблокировали трансфер шельфовых технологий. Также у ExxonMobil и «Роснефти» были планы поработать в Чукотском море и море Лаптевых, но из-за санкций и эти проекты также остались не реализованы. Впрочем, поскольку даже проект в Карском море находился на самой ранней стадии, при выходе из него ExxonMobil списала лишь $200 млн. Небольшая потеря по сравнению с $4,6 млрд, которые ей пришлось списать после того, как Владимир Путин в 2022 году своим указом изъял долю компании в проекте «Сахалин-1»: его ExxonMobil разрабатывала с «Роснефтью» на протяжении двух десятилетий. Однако если США снимут или ослабят санкции против России, ExxonMobil станет одним из очевидных кандидатов на возвращение, полагает аналитик исследовательской компании Argus Media Джон Готорп. До начала войны компания сохраняла хорошие отношения с российскими властями и «Роснефтью». Поэтому, скорее всего, она является прямым интересантом арктической сделки Трампа.

Однако может ли такого рода сотрудничество быть расширено? Сейчас это выглядит смешным, но крупнейшее российское газовое месторождение — Штокмановское — по первоначальному плану должно было стать российско-американским проектом по добыче и доставки сжиженного газа в США. Однако к разработке месторождения никто так и не преступил, в то время как США начали инвестировать в сланцевую добычу и стали его крупнейшим экспортером. Этот эпизод лишь демонстрирует, что рентабельность арктических разработок пока является неочевидной и недоказанной.

Еще один не менее важный вопрос в отношении перспектив сделки Путина и Трампа: сможет ли Россия выдержать давление Китая, на который сейчас приходится более трети российского внешнеторгового оборота. Как мы уже писали, для того, чтобы оторвать Россию от Китая, необходимо вновь развернуть российские торговые потоки с востока на запад (→ Re: Russia: Политика твиттерного дилетантизма), а европейских торговых партнеров — вернуть. При том, что сегодняшние настроения Европы не слишком способствуют этому. 

Для реализации арктической сделки Трампу понадобиться не только «сдать Украину», но также переломить через колено современных европейских политиков, а затем преодолеть то колоссальное гравитационное поле экономического и политического взаимодействия, которое лежит сегодня в основе неравноправного союза России и Китая. Есть опасность, что, как это не раз бывало со «сделками» Трампа, выполненным окажется только ее первый пункт.