Новая нефть для нового Патрушева: новоназначенный вице-премьер займется консолидацией АПК в «надежных руках» и превращением зерна в «тихое оружие»

Новая нефть  

В 2023 году российские доходы от экспорта в связи со снижением цен или сжатием объемов сократились на 28,3%, с $592,5 млрд до $425,1 млрд. Рост по итогам года, хотя и скромный, показала только одна товарная категория — продукция агропромышленного комплекса. Объем поставок увеличился с $41,6 млрд до $43,5 млрд (+4,3%) — в основном за счет значительного роста выручки от продажи зерновых (+21,6%). В итоге их доля в общем объеме поставок сельскохозяйственной продукции выросла до 37%, подсчитал центр «Агроэкспорт» Минсельхоза. Таким образом, экспортные поставки зерна принесли около $16 млрд. Благодаря крайне удачным погодным условиям за два года войны России удалось значительно нарастить производство. Урожай 2022 года стал самым щедрым в истории (153 млн т), урожай 2023-го — вторым по объему (147 млн т). В 2021 году, для сравнения, было собрано 121,4 млн, в 2020-м — 133,5 млн т. 

Экспорт сельскохозяйственной продукции активно растет с середины 2010-х. В 2012–2016 годах он составлял около $16,5 млрд в год, то есть менее 4% всех экспортных доходов. В 2018–2019 годах — уже более $25 млрд. В 2020–2021 годах экспорт увеличивался на 20% в год. Затем рост несколько замедлился, однако в 2023-м сельскохозяйственный экспорт превысил 10% всех экспортных доходов страны. 

О том, что продукция АПК (в первую очередь зерно) должна стать для России «новой нефтью», власти говорят те же десять лет. В конце 2022 года правительство утвердило стратегию развития АПК до 2030 года. Ее целевой сценарий предполагает, что к концу десятилетия доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции увеличатся более чем на 50% по сравнению с уровнем 2020 года (в сопоставимых ценах): с $30,5 млрд до $47,1 млрд. Однако этот уровень, вероятно, будет достигнут раньше. Минимальный объем инвестиций, которые необходимы для достижения целей программы, правительство оценило в 900 млрд рублей в год. 

В основном Россия экспортирует пшеницу. На основе данных министерства сельского хозяйства США (USDA) Центр стратегических и международных исследований (CSIS) подсчитал, что в 2022–2023 финансовом году (начало — 1 июля) Россия поставила за рубеж 48 млн т, на 15 млн т больше, чем в предыдущем. Прогноз CSIS на 2023–2024 финансовый год — 51 млн т. USDA оценивает долю России на мировом рынке в 24%, долю ЕС, который занимает второе место после России, — в 11%. Следом идут США и Австралия (по 10%). До войны доля России была скромнее: в 2020 году — 15%, в 2021-м — немногим менее 20%. Столь сильное расширение поставок со стороны крупнейшего экспортера стало фактором обрушения мировых цен. Они росли в первые месяцы войны в Украине, достигнув на пике $450 за 1 т. Но уже начиная с мая 2022-го цены пошли вниз и спустя год стабилизировались на уровне $250, что несколько ниже довоенного уровня. Вновь цены начали расти лишь в последние недели — на опасениях, что в из-за экстремально холодной майской погоды объем производства в России в 2024 году снизится. 

Зерногеополитика

Пользуясь сокращением поставок из Украины (из-за войны она уменьшила производство примерно на четверть), Россия наращивает экспорт в страны Африки и Азии с низкими доходами и тем самым увеличивает там свое влияние, предупреждают эксперты CSIS. Вслед за Дмитрием Медведевым они называют продовольствие «тихим оружием» России. В начале 2022 года Медведев предлагал поставлять продукцию сельского хозяйства только «друзьям» Москвы. Эксперты, опрошенные Bloomberg, сомневаются в том, что Россия начнет использовать свое «зерновое оружие» таким же образом, каким она пыталась использовать «газовое». Зерно у России покупают в основном страны, которые она считает «дружественными». По оценке центра «Агроэкспорт», их доля в российском экспорте в 2023 году составляет 87% (крупнейший покупатель — Китай с долей 17,5%).

Укрепление позиций России на мировом зерновом рынке вызвало беспокойство в США, где к российской доктрине «новой нефти» отнеслись вполне серьезно. Усиление роли России на мировом рынке продовольствия вызывает тревогу у США. В начале года нижняя палата Конгресса приняла No Russian Agriculture Act, направленный на противодействие этой тенденции. Он, в частности, требует от американских властей «насколько это возможно» поддерживать инвестиции в проекты, которые способны помочь третьим странам снизить зависимость от товаров российского сельскохозяйственного экспорта, в первую очередь от зерна и удобрений. 

Хотя превратить зерно в «оружие» гораздо сложнее, чем газ и нефть, укрепление позиций России на мировом рынке даст ей в руки определенные рычаги давления. Причем первые примеры его уже появились. Осенью прошлого года Египет (его доля в российском экспорте — 5,8%) отказался от части уже согласованных поставок из России, потому что российские власти, по информации Bloomberg, попытались установить для страны неофициальную минимальную цену ($270 за 1 т). А весной этого года корабли с пшеницей, которую Египту должна была поставить компания ТД «РИФ» (недавно она переименовалась в «Родные поля»), не выпустили из российских портов — Россельхознадзор очень кстати нашел там «карантинную сорную растительность, включая щетинник сизый, пырей ползучий и спорынью обыкновенную». Bloomberg ознакомился с письмом, которое ТД «РИФ» направил покупателю. В нем говорится, что корабли оказались заблокированы из-за того, что компания отказалась повысить цену до уровня, «рекомендованного» Минсельхозом.

Использование экспорта продовольствия в качестве «тихого оружия» требует установления государственного контроля за поставками — и российские власти после начала войны активно этим занимаются, обращает внимание Bloomberg. 

В прошлом году российское зерно прекратили экспортировать глобальные трейдеры Cargill, Viterra (ранее Glencore Agriculture) и Louis Dreyfus. Официальные причины их ухода с рынка были сформулированы обтекаемо. Так, в заявлении Viterra было сказано, что «работа в России более не соответствует долгосрочному направлению деятельности» компании. Источники Bloomberg при этом утверждают, что наряду со сложностями, возникшими из-за санкций, еще одной причиной прекращения работы западных трейдеров стало то, что в России на них оказывали давление власти — чтобы освободить место для их российских конкурентов. Так, у компаний стали возникать сложности с оформлением документов. 

За несколько месяцев до того, как Cargill, Viterra и Louis Dreyfus объявили об уходе с рынка (они сделали это практически одновременно), глава ВТБ Андрей Костин предложил Владимиру Путину ограничить работу иностранных трейдеров — агентов «мирового зернопорядка» (банку тогда принадлежал один из крупнейших российских трейдеров — агрохолдинг «Деметра»). Телеканал «Россия 1» спустя некоторое время выпустил фильм «Зерно», в котором главы нескольких регионов обвинили иностранцев в «теневом» вывозе зерна из страны.

Патриотическая монополизация: «Зернопром»

«Уход иностранцев из отрасли начался еще в 2014 году. Например, американская компания Bunge еще тогда начала сворачивать свой торговый бизнес, — объяснял изданию The Bell директор аналитического центра „Совэкон“ Андрей Сизов-младший. — Помимо этого, постоянно шло давление на компании по мере, скажем так, роста популярности идеи об особом пути России, о том, что российским зерном должны торговать российские компании». Действительно, тот же Костин еще в 2019 году предлагал Путину создать «национального лидера», который консолидировал бы активы, связанные с экспортом и хранением зерна, «взяв на себя функции ведущего трейдера российской пшеницы». Та же мысль о необходимости создания нового «Газпрома» в агроиндустрии проводилась и в фильме «Зерно».

Ушедшие западные компании входили в число крупнейших экспортеров российского зерна. По данным Российского зернового союза, в их списке Viterra занимала четвертое место, Cargill — шестое, Louis Dreyfus — 11-е. «Если их место займут государственные компании, то у нас конкурентность на уровне продаж аграриями может пострадать», — предупреждал генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. Но и после их ухода консолидация российского рынка, по всей видимости, продолжится. После того как Россельхознадзор заблокировал корабли с пшеницей, которую ТД «РИФ» намеревался поставить в Египет, бенефициар компании Петр Ходыкин заявил, что таким образом его «заставляют продать активы за ничтожно малую стоимость, которая даже не позволит покрыть текущие долги». Делается это, по его словам, «по команде из Москвы». 

ТД «РИФ» был крупнейшим экспортером на протяжении десяти лет. В 2023–2024 годах его опередила созданная в 2022-м компания «Грейн Гейтс», которую возглавляет бывший топ-менеджер «Деметры». Из расследования издания «Новая газета Европа» следует, что фактически под этой вывеской продолжает работать «Деметра» и «всем как заправляли менеджеры ВТБ, так и заправляют». Госбанку потребовалось провести эту «спецоперацию», чтобы вывести свой сельскохозяйственный актив из-под санкций. 

В настоящее время, по данным ИКАР, которые приводит Bloomberg, на двоих «Грейн Гейтс» и ТД «РИФ» контролируют уже более половины всего российского экспорта из черноморских терминалов. Их доли примерно равны. Третье место занимает компания «Астон», у которой, как и у ТД «РИФ», по данным «Ведомостей», в последнее время стали возникать трудности с организацией поставок. Четвертое место занимает подконтрольная государству «Объединенная зерновая компания». Суммарно эта четверка обеспечивает уже 75% поставок. Таким образом, если страхи Петра Ходыкина реализуются, государство окажется крупнейшим экспортером зерна.

Повышение министра сельского хозяйства и сына соратника Путина Дмитрия Патрушева до вице-премьерского статуса следует рассматривать в этом контексте. Зерно поднимается на уровень большой политики и немедленно обрастает всеми атрибутами «чекистского» квазирыночного мировоззрения, то есть рассматривается одновременно и как важнейший источник экспортных доходов, и как инструмент внешнего влияния, повышение эффективности которого требует монополизации сектора. Ровно такое стратегическое видение привело к катастрофе российский газовый экспорт, который ранее Путин и его соратники рассматривали как один из ключевых элементов своей «корпорации „Россия“».