Мечта гомофобов: путинистский закон о «гей-пропаганде» призван помочь «Грузинской мечте» надолго закрепиться в качестве правящей партии Грузии
Новая модель, «парламентский авторитаризм» и раскол общества
Предстоящие Грузии в 2024 году парламентские и президентские выборы будут для страны достаточно «судьбоносными». Выборы пройдут по новым правилам и введут в действие принятые несколько лет назад поправки к конституции, которые в значительной степени переформатируют грузинскую политическую систему. Новая модель предполагает, что полномочия президента сократятся, а сам он будет избираться не на прямых выборах, а с помощью коллегии выборщиков. Избираемый парламентским большинством премьер, наоборот, станет сильнее и получит бóльшую автономию. Парламент же будет избран исключительно по пропорциональной системе, избирательные блоки попадут под запрет, а парламентская партия сможет создать только одну фракцию.
Все эти поправки работают в пользу наиболее сильной партии и предоставляют ей возможности гораздо большей консолидации власти в своих руках, чем это было раньше. И партия эта хорошо известна — это «Грузинская мечта», которая выигрывала парламентские выборы и формировала исполнительную власть на протяжении трех предыдущих каденций начиная с 2012 года.
Судьбоносный характер выборов подчеркивает и третье возвращение в политику олигарха и патрона-основателя «Мечты» Бидзины Иванишвили, который получил пост почетного председателя партии, наделенного при этом правом выдвижения кандидатуры премьер-министра. Этот пост позволит ему, не участвуя напрямую в избирательной кампании, сохранять в своих руках контроль над партией, отмечается в комментарии Carnegie Politika. А в результате, учитывая конституционные изменения, и над исполнительной и законодательной властью в республике — если партия выиграет выборы.
Ровно год назад, в разгар конфликта вокруг попытки принятия в Грузии путинистского закона об «иноагентах», Re: Russia писала, что на предстоящих выборах «Грузинская мечта» предпримет попытку окончательно закрепиться у власти в качестве «правящей партии», шаг за шагом ограничивая возможности оппозиции и свободную конкуренцию. А потому по мере приближения к выборам политическая ситуация в Грузии будет накаляться (→ Re: Russia: Режимный цикл грузинской мечты). Фактически, Иванишвили и «Грузинская мечта» пытаются реализовать сценарий «парламентского авторитаризма», который «бархатная революция» помешала в 2018 году воплотить Сержу Саргсяну и Республиканской партии Армении.
В то же время по мере приближения даты выборов все более очевидным становится раскол в грузинском обществе. Победу «Грузинской мечты» эксперты считают крайне вероятной, но не столько в силу ее популярности, сколько в силу разобщенности и слабости политических структур оппозиции. Согласно осенним опросам Международного республиканского института (IRI), за «Грузинскую мечту» готовы были голосовать 25% опрошенных (антирейтинг партии — 29%), а за главную оппозиционную партию «Единое национальное движение» — 13% (антирейтинг — 40%). Но хотя цифры «Грузинской мечты» выше, в среднесрочной перспективе партия переживает падение популярности, показывают данные. Впрочем, рейтинги оппозиции снижаются примерно в той же пропорции, а определить свои партийные предпочтения смогли лишь 60% опрошенных жителей Грузии. В декабрьском опросе маркетинговой компании Edison Research из определившихся с выбором 37% готовы проголосовать за «Мечту», 22% — за так называемую «Платформу победы» — союз «Единого национального движения» Саакашвили и «Стратегии Агмашенебели». В то же время 56% респондентов считают, что лучшим исходом выборов для Грузии была бы победа оппозиции, а 44% — что победа «Мечты». Таким образом, грузинское общество находится перед выбором между двумя политическими силами, каждая из которых принципиально не устраивает избирателей противоположного лагеря. И вместе с тем новая модель выборов и организации власти позволит партии, набравшей наибольшее количество голосов, сконцентрировать в своих руках большую власть.
Смена повестки и консервативная мобилизация
Год назад в ходе уличного противостояния при поддержке действующего президента Саломе Зурабишвили и европейских политиков оппозиции удалось не допустить принятия закона об «иноагентах». Однако по мере приближения выборов триггером новых расколов в грузинском обществе становится еще одна знаковая инициатива «политического путинизма». В конце февраля 2024 года партия «Народная власть», которую считают сателлитом «Грузинской мечты», начала кампанию в поддержку законопроекта о запрете «гей-пропаганды». Инициативу поддержали депутаты из «Грузинской мечты», а затем и новый премьер Грузии Ираклий Кобахидзе.
Последний знаменит тем, что, будучи спикером парламента, посадил в свое кресло российского депутата Сергея Гаврилова и тем самым спровоцировал приведшие к его отставке массовые протесты. Кобахидзе продвигал закон об «иноагентах», а его заявления «возмущали не только самих грузин, но и провоцировали конфликты Тбилиси с партнерами на Западе», напоминает эксперт Carnegie Politika Александр Атасунцев. Таким образом, его неожиданное назначение премьером по инициативе Иванишвили — явно указание на дальнейшую переориентацию курса Тбилиси с Брюсселя на Москву.
Однако ключевой внутриполитической проблемой для «Грузинской мечты» остается приверженность грузинского общества европейскому выбору и процессу европейской интеграции (его поддерживают около 80% граждан Грузии), а также его подозрительность и недоброжелательность в отношении Москвы. Так, согласно опросу IRI, проведенному осенью 2023 года, только 9% опрошенных готовы рассматривать Россию как «важного политического партнера», в то время как 51% в этом качестве видят ЕС, 32% — США. А в ответах на вопрос, какая из стран представляет для Грузии наибольшую политическую угрозу, Россия занимает первое место (77%) с большим отрывом от других. Кроме этого, в период 2014–2023 годов от 60 до 80% опрошенных стабильно отвечают, что российская агрессия в отношении Грузии все еще продолжается.
Однако кампания борьбы с «пропагандой гомосексуализма» позволяет переформатировать политическую повестку и актуализировать новые линии противостояния в грузинском обществе. Впервые эта тема была «вброшена» в публичное пространство в середине прошлого года партией «Консервативное движение» и Грузинской православной церковью, которые призвали парламент принять закон против «гей-пропаганды». Тогда эта инициатива была заблокирована правящей партией, так как, несомненно, подорвала бы вероятность получения Грузией статуса кандидата на вступление в ЕС (этот статус она получила в декабре 2023 года). Вместе с тем, как показал опрос Международной программы социальных исследований (IPSS), проведенный еще в 2021 году, Грузия в этой теме отличается крайне высокой нетолерантностью. 84% опрошенных тогда заявили, что однополые отношения — это всегда неправильно. Даже среди молодых поколений (наиболее проевропейски настроенных и сыгравших ключевую роль в протестах против закона об «иноагентах») такое мнение разделяли две трети. Публичные противостояния ЛГБТК+-активистов и консервативной общественности происходят в Грузии достаточно регулярно; вероятно, самая известная такая массовая потасовка при бездействии полиции произошла летом 2021 года. Таким образом, гомофобская кампания должна расколоть как проевропейское единство грузинского общества, так и единство в поддержке демократического и проевропейского выбора среди молодых поколений.
Инновации путинизма расходятся по миру. Помимо успешных и неуспешных попыток принять закон об «иноагентах» в ряде стран, закон о «гей-пропаганде» также стал ходовым экспортным товаром российского политического режима. Помимо самой России, закон о запрете «пропаганды гомосексуализма среди детей» в 2023 году был принят в Киргизии, проект подобного закона обсуждался в Беларуси, а в Казахстане такой закон был принят еще в 2015-м, но почти сразу же отменен Конституционным судом.
Тема борьбы против «гей-пропаганды» все более становится универсальным инструментом консервативной мобилизации и экспорта антизападничества. Она позволяет мобилизовать более консервативную часть общества и старшие поколения в противодействии «цивилизационной угрозе» и на защиту «традиционных ценностей». И в результате оказывается важным механизмом мобилизации поддержки авторитарных политических идеологий и противодействия «западным ценностям». Расколоть проевропейское большинство и превратить консервативные «отряды» общества (в том числе силовые структуры) в активных сторонников проавторитарных сил призвана кампания в поддержку принятия закона и в Грузии.