Триумф Герострата: Как Россия проиграла в энергетической войне и навсегда утратила лидирующие позиции на мировом газовом рынке

Конец банкета

2023 год стал первым годом долгосрочной деградации российской газовой отрасли и ее флагмана — компании «Газпром». Двух лет войны в Украине хватило, чтобы разрушить экономически самую успешную часть наследия СССР, доставшуюся новой России и продолжавшую развиваться в постсоветский период. 

Необратимая, по всей видимости, для «Газпрома» утрата европейских рынков стала очевидной еще в начале 2023 года, когда Европе удалось пережить зиму без большей части газпромовского газа. Однако в тот момент это почти не сказалось на финансовых показателях газового гиганта. Снижение экспорта не ухудшило финансовые показатели компании и даже привело к росту некоторых из них благодаря аномальным ценам на газ на мировом рынке — в марте 2022 года они превышали $3,8 тыс. за 1 тыс. куб. м, что в десять раз больше средней цены последних лет. В итоге в 2022 году выручка компании выросла на 14%, до 11,67 трлн рублей, а доналоговая прибыль (EBITDA) осталась на уровне прошлого года (3,6 трлн рублей). «Да, у нас снижение поставок газа в Европу на несколько десятков процентов. Только цены выросли не на десятки процентов, а в несколько раз. Поэтому если скажу, что мы ни на кого не в обиде, то не покривлю душой», — хвастался глава компании Алексей Миллер. 

Но уже в следующем году «Газпром» столкнулся с серьезными проблемами. В 2023-м цены вернулись на уровень $350–400 за 1 тыс. куб. м, и теперь менеджмент компании ожидает, что по итогам года ее выручка снизится на 37%, до 7,4 млрд рублей, а EBITDA — на 39%, до 2,2 трлн рублей. Компания не представила прогноз в отношении прибыли, но за первое полугодие она упала в восемь раз, с 2,5 трлн до 296,2 млрд рублей. При этом в 2022 году «Газпром» заплатил в бюджет рекордные 5,38 трлн рублей налогов, что сделало компанию крупнейшим налогоплательщиком в стране. А за 2023 год их будет вдвое меньше: по оценке менеджмента, они снизятся до 2,5 трлн рублей.

Падение цен и, соответственно, финансовых показателей «Газпрома» отражает фундаментальное событие — реструктуризацию газовых рынков Европы. Немногим более года потребовалось, чтобы низвести Россию до статуса их миноритарного поставщика. Если в «предковидном» 2019 году на Россию приходилось более 60% всего импорта трубопроводного газа в ЕС, то теперь эта доля составляет менее 17%. Поставки трубопроводного газа из России в Евросоюз в январе–ноябре 2023 года снизились в 2,5 раза (24 млрд куб. м) по сравнению с теми же 11 месяцами 2022 года, следует из ежемесячного доклада Форума стран — экспортеров газа (ФСЭГ). В 2023 году Россия поставляла в ЕС в среднем по 2,2 млрд куб. м газа в месяц по сравнению с 5,5 млрд куб. м в 2022-м и 12,4 млрд куб. м в 2019–2021-м, говорится в докладе ФСЭГ.

Источники поставок трубопроводного газа в Евросоюз, 2019–2023, млрд куб. м

Крупнейшими поставщиками трубопроводного газа в Европу стали Норвегия и Алжир, которые до 2022-го вместе взятые поставляли газа меньше, чем один «Газпром». Теперь на Норвегию приходится 53,5% поставок трубопроводного газа (около 7 млрд куб. м в месяц), а на Алжир — 19,7% (2,5 млрд куб. м в месяц). Помимо этого, европейским странам удалось почти полностью заменить недополученные объемы российского трубопроводного газа на сжиженный природный (СПГ). Европа увеличила его закупки на 65% (с 79 до 131 млрд куб. м) и стала крупнейшим его потребителем, обогнав прежних лидеров — Китай, Японию и Южную Корею. За январь–ноябрь 2023 года поставки СПГ в Европу выросли еще на 3,9%, до почти 120 млрд куб. м за 11 месяцев (данные Ассоциации европейских операторов подземных газовых хранилищ Gas Infrastructure Europe). Но этот рост закупок СПГ уже не сопровождался ростом цен. И наконец, ЕС в 2022 году снизил, по оценке Международного энергетического агентства, потребление газа на 13%, а в 2023-м — еще на 3%, до примерно 350 млрд куб. м.

Российский газ больше не нужен Европе. В 2022 — начале 2023 года европейские потребители заплатили за это высокую цену, однако теперь пришла очередь платить российскому государству и российским гражданам, лишившимся экспортных доходов, которые иногда достигали $20–30 млрд в год. Российская газовая промышленность столкнулась с «экзистенциальной угрозой», говорится в докладе «Трансформация российской газовой экспортной стратегии», подготовленном «Сколтехом». В 2022 году добыча газа в стране снизилась на 11,7%, до 673,8 млрд куб. м, а у «Газпрома» — на 20%, до 412,6 млрд куб. м. В первом полугодии 2023 года компания сократила добычу еще почти на 25%.

От деполитизации к реполитизации: стратегия краха

Экспортная трубопроводная инфраструктура для поставок российского газа в Европу просуществовала более 50 лет, с 1970 года, когда была заключена «сделка века» между СССР и Западной Германией, получившая название «газ в обмен на трубы». Прорывной характер сделки определялся тем, что взаимная выгода газового сотрудничества оказалась более весомым фактором, чем политические противоречия между СССР и странами Запада. Германия, а затем и другие европейские страны инвестировали в разработку советских газовых месторождений и транспортной инфраструктуры в обмен на долгосрочные (почти 30-летние) контракты на поставку газа в Европу. В результате была построена сеть газопроводов через Украину и Белоруссию. Газовая торговля не ставилась под сомнение даже после советского вторжения в Афганистан, когда отношения между СССР и Западом обострились до предела, и в течение десятилетий считалась фундаментом взаимной заинтересованности России и Европы в сотрудничестве и взаимодействии. Трубопроводный газ оставался одним из немногих деполитизированных товаров.

После прихода к власти в 2000 году Путин также возлагал надежды на «газовую пуповину» российско-европейских отношений. Он стремительно заменил в руководстве «Газпрома» людей, вышедших из его недр и развивавших компанию в течение предыдущих десятилетий, на своего ставленника Алексея Миллера, не имевшего к газовой отрасли никакого отношения, и закрепил монополию «Газпрома» на экспорт газа из России. В отношениях с ЕС Путин продвигал концепцию долгосрочных контрактов на поставки газа по стабильным ценам и участия «Газпрома» в европейских газораспределительных сетях. Руководство компании убеждало себя и других в ограниченности перспектив торговли сжиженным газом и добычи сланцевой нефти и, соответственно, в безальтернативности трубопроводного газа. Однако Европа приняла стратегию энергетического развития, нацеленную на долгосрочную диверсификацию поставок и повышение конкурентности энергетического рынка.

В то же время на постсоветском пространстве компания превратилась в политический инструмент: сохранение низких цен на газ для постсоветских стран было поставлено в зависимость от их лояльности интересам Москвы и участия в российских интеграционных проектах. Это стало причиной острого конфликта между Россией и Украиной и двух газовых кризисов — в 2005–2006 и 2009 годах, когда транзит газа через территорию Украины сокращался или приостанавливался. Из инструмента деполитизации отношений, каким он был во времена холодной войны, газ все более превращался в инструмент их политизации.

В ответ на украинские кризисы Россия приступила к строительству новых газопроводов для поставок газа в обход Украины. Газопровод «Голубой поток» по дну Черного моря в Турцию обошелся в $3,2 млрд, «Турецкий поток» (одна нитка в Турцию, вторая — в Европу) — в €7 млрд, а два газопровода по дну Балтийского моря в Германию — «Северный поток-1» и «Северный поток-2» — в €7,4 млрд и €9,5 млрд соответственно. Таким образом, на эти четыре трубы за последние 20 лет было потрачено около €27 млрд (подряды на строительство наземных частей этих газопроводов, включая компрессорные станции, получали в основном приближенные к «Газпрому» и Путину олигархи, в том числе Геннадий Тимченко и Аркадий Ротенберг). Однако сейчас работают только два черноморских проекта, а «Северный поток-2» так и не был запущен в коммерческую эксплуатацию. 

При этом даже после начала войны в Украине против российского трубопроводного газа и самого «Газпрома» не вводились европейские санкции (в отличие от нефти и крупнейших нефтяных компаний). Москва начала еще в 2021 году сокращать свой экспорт в Европу, чтобы не дать европейским потребителям заполнить газовые хранилища накануне зимы и оказать давление на Европу после начала вторжения. А после начала войны и введения финансовых санкций потребовала оплаты поставляемого газа в рублях, принуждая их нарушать эти самые санкции. Однако по итогам двух лет энергетическая война с Европой Россией проиграна, 50-летний «газовый роман» окончен, а созданная для него транспортная инфраструктура почти бездействует.

Сегодня поставки в ЕС все еще осуществляются через украинский газотранспортный коридор и вторую нитку «Турецкого потока». По оценкам аналитиков «Сколтеха», поставки по этим двум магистралям составляют порядка 90 млн куб. м в сутки, что привело к снижению поставок на рынок Европы (включая Молдавию) в 2023 году до 28–30 млрд куб. м. Это соответствует уровню экспорта конца 1970-х — начала 1980-х годов.Благодаря сделке «газ в обмен на трубы» Россия уже в 1978 году стала крупнейшим в мире экспортером газа и удерживала эту позицию вплоть до 2022-го, когда ее обошли США. В 2023 году Россию, скорее всего, обгонит также Катар, а объемы российского экспорта, предположительно, вернутся к уровням тридцатилетней давности.

Объемы поставок газа ключевыми странами-экспортерам, 1970–2023, млн куб. м

В 2006 году «Газпром» занимал третье место среди крупнейших компаний мира по уровню капитализации — около $250 млрд, а его руководство заявляло о намерении вывести компанию на первое место и достичь в перспективе капитализации в $1 трлн. На исходе второго года войны в Украине стоимость «Газпрома» на Московской бирже опустилась до 3,85 трлн рублей, или $42 млрд. Путину и Миллеру удалось практически полностью уничтожить наиболее прибыльную часть советского и «ельцинского» газового наследства.

Газ в мышеловке

Россия в основном проиграла энергетическую войну, на которую накануне и в начале вторжения Кремль возлагал большие надежды. А «Газпром» со своим «энергетическим оружием» оказался заперт в путинской геополитической мышеловке.

Россия остается страной с крупнейшими запасами газа в мире (от 37,4 трлн куб. м, по оценкам британской BP, до 73 трлн куб. м по всем категориям, по данным Роснедр). Как писала Re: Russia ранее, на Россию приходится 23% всех мировых запасов газа и до войны приходилось 17% его мирового экспорта; теперь эта доля сократится как минимум вдвое. Часть высвобождающихся гигантских запасов можно использовать на внутреннем рынке, но без крупных экспортных альтернатив практически невозможно переломить тренд на деградацию добывающих мощностей. Газодобыча в СССР/России развивалась с учетом имеющихся экспортных рынков. По данным доклада «Сколтеха», из-за существенного снижения добычи в 2022–2023 годах «Газпрому» уже пришлось консервировать скважины. Чтобы найти новых потребителей на 150 млрд куб. м, придется вкладывать десятки миллиардов долларов, заново создавая под них транспортно-логистическую инфраструктуру — новые газопроводы и заводы по сжижению газа. 

Утверждения российских официальных лиц, в том числе Владимира Путина, о том, что газовый экспорт может быть развернут на восток, — достаточно безответственные фразы. На наиболее очевидное китайское направление можно перекинуть лишь часть свободного объема газа. Газопровод «Сила Сибири», по которому в 2023 году «Газпром» должен был поставить 22 млрд куб. м, выйдет на проектную мощность в 38 млрд куб. м к 2025 году. А о строительстве второго газопровода, «Сила Сибири-2», мощностью до 50 млрд куб. м, Москве пока не удалось договориться с Пекином, хотя переговоры ведутся уже почти 20 лет. Этот газопровод, по которому планируется поставлять газ с Ямала (экспортировавшийся раньше в Европу), должен быть почти вдвое длинней, чем уже существующий (3550 км против 2150), и в 1,3 раза мощнее. По оценкам независимого аналитика Сергея Вакуленко, его стоимость может оказаться в два раза дороже первого и составит $34 млрд. Это почти столько же, сколько при Путине было потрачено на строительство газопроводов в Европу, которые теперь по большей части бездействуют.

Но доходы от экспорта по второй китайской трубе составят лишь от $2,5 млрд до $4,3 млрд в год, что в разы меньше, чем получал «Газпром» от продажи газа в Европу ($20 млрд), отмечает Вакуленко в своем обзоре для Carnegie Politika. Являясь безальтернативным покупателем на этом направлении, Китай уже сейчас, по данным агентства Reuters, которое ссылается на документ российского правительства, платит за газ около 60% от его европейской цены. Так, цена газа для продажи в ЕС и Турции в 2023 году составила $501,6 за 1 тыс. куб. м, в 2024-м ожидается на уровне $481,7, а для Китая — соответственно $297,3 и, как ожидается, $271,6. Но по оценке Вакуленко, стоимость газа для Китая будет еще ниже и не превысит $170 за тысячу куб. м (35% от европейской цены). За вычетом себестоимости добычи и доставки, нетбэк составит около $53 с 1 куб. м. Иными словами, этот проект начнет окупаться (с учетом расходов на строительство) примерно через 15 лет после запуска, то есть в середине 2040-х годов.

И это ставит вопрос относительно осуществимости самого проекта. При том что он выглядит рентабельным и во многих отношениях выгодным (задействует внутрироссийские производственные мощности), он несет два серьезных риска, пишет Вакуленко. Во-первых, зависимость от единственного потребителя, которая позволит не только диктовать условия контракта, но и требовать их изменения в будущем. Но еще более серьезной проблемой выглядит неопределенность перспектив спроса на газ. Прогнозы развития энергетики Китая предполагают, что спрос будет расти до 2040 года, а затем, после периода стабильности, начнет сокращаться, и к 2060 году торговля газом между Россией и Китаем прекратится. Но если Пекин ускорит переход к возобновляемым источникам энергии, что весьма вероятно в условиях развития новых технологий, эта траектория может оказаться еще короче. В этом фундаментальное отличие ситуации от 1960–1980-х, когда перспективы роста спроса на газ выглядели безграничными, отмечает эксперт. Именно по этой причине Китай демонстрирует свою незаинтересованность в финансировании строительства газопровода.

В качестве альтернативы китайскому рынку аналитики «Сколтеха» рассматривают поставки газа в страны Южной Азии, прежде всего в Индию и Пакистан, через Казахстан и Узбекистан (за счет перестройки на реверсный режим системы газопроводов Средняя Азия — Центр). Доля природного газа в энергобалансе Индии должна увеличиться с текущих 66 млрд куб. м до 115 млрд куб. м в 2030 году, следует из консервативного прогноза Международного энергетического агентства. При этом индийские чиновники заявляют о возможности роста спроса до 200 млрд куб. м в год. Эксперты «Сколтеха» считают, что для России это реальная возможность перенаправить значимые объемы газа с европейского рынка в новый регион. Но с учетом уже давно анонсированного газопровода TAPI из Туркменистана в Афганистан, Пакистан и Индию, речь может идти о поставках не более 30–40 млрд куб. м в год. 

К тому же любой из проектов поставок газа из России в Китай или Южную Азию, равно как и планы строительства заводов по сжижению газа, будут наталкиваться на новую реальность — международные санкции и ограниченность внешних и внутренних источников финансирования. На фоне резкого падения собственных доходов «Газпром» в самом конце 2023 года утвердил сокращение инвестпрограммы на 2024-й на 20%, до 1,57 трлн руб. (примерно $17,7 млрд). Расходы на войну создают значительное напряжение в российском бюджете, а доступ к международным рынкам капитала у России полностью отсутствует. В этой ситуации финансирование за счет потенциальных будущих потребителей окажется весьма дорогим, а сохраняющаяся неопределенность в отношении будущего как России, так и мирового газового рынка делает столь долгосрочные вложения особенно малопривлекательными.