Арцах, конец эпохи: геополитика карабахского кризиса

Постсоветская инерция

В истории относительно мирного распада Советского Союза Кавказ являлся резким исключением: здесь, наоборот, кризис коммунистической идеологии привел к бурному всплеску национализма, а начавшийся распад советской империи вылился в череду крайне кровавых национальных конфликтов. На фоне сегодняшнего исхода армян из Карабаха необходимо упомянуть, что в ходе армяно-азербайджанской войны за Карабах свои дома вынуждены были покинуть около 500 тыс. азербайджанцев. 

Армянское национально-демократическое движение за воссоединение с населенным армянами Нагорным Карабахом стало одним из первых массовых движений такого рода. Оно обеспечило в Армении высокую консолидацию и политическую мобилизацию демократических сил, выступающих против как коммунистического строя, так и советской империи, СССР, с позиций права на национальное самоопределение. Это определило и глубокое взаимопонимание между новыми демократическими лидерами Армении и лидерами демократического движения в России, которое также выступало против «имперской политики центра» и советского политического режима. 

Высокая внутренняя консолидация новой демократической власти в Армении стала залогом военной победы в вооруженном противостоянии с Азербайджаном, где в этот момент разворачивались острые конфликты между отрядами старых элит и набирающим силу националистическим движением. А установившийся после победы демократических сил в России стратегический союз между Москвой и Ереваном обеспечил сохранение сложившегося по итогам войны статус-кво почти на три десятилетия.

Парадоксальным образом, в обеих странах на рубеже 1990–2000-х годов почти синхронно разворачивался переход от «романтического» периода постсоветской демократии к эпохе укрепления постсоветских олигархий. Второе поколение постсоветской элиты в обеих странах (Путин и Кочарян) легко нашло общий язык. Помимо этого, наличие «вечного», как тогда казалось, конфликта вокруг Карабаха обеспечивало надежную зависимость Армении от России и, таким образом, надежный плацдарм для российского влияния в Закавказье, поставленного под угрозу прозападными устремлениями Грузии и союзом Азербайджана с Турцией.

Надлом в этой инерции союзничества стал очевиден после победы в Армении демократической революции 2018 года. По сути, Пашинян сумел довести до победы в Армении ту революцию, которую не удалось осуществить в России против Путина Алексею Навальному. Армения осталась в парадигме постсоветских полудемократий наряду с такими странами, как Грузия, Украина и Молдова, в то время как в Азербайджане и России консолидировалась постсоветская нефтяная автократия. И хотя новые армянские власти декларировали приверженность союзническим отношениям с Москвой, политическое мировоззрение двух режимов и понимание ими своих стратегических интересов всё дальше расходились.

Смена парадигмы

Однако, помимо этого, существовал еще один фактор, менявший расклад сил в регионе и также связанный с изменением глобального геополитического ландшафта. Двадцатилетие высоких цен на нефть стало одним из главных факторов не только формирования в Азербайджане консолидированной «семейной» автократии Алиевых, но и принципиального изменения баланса сил в регионе. 

Консолидированная нефтяная автократия имела значительные возможности наращивания своих вооруженных сил и геополитического влияния, в то время как факторы, определившие победу Армении в начале 1990-х, стремительно теряли значение. Как и Москва, Баку использовал нефтяные доходы для подготовки к военному реваншу. А укрепление азербайджанского геополитического влияния заставило мир в большей степени прислушиваться к его аргументам «обеспечения территориальной целостности», в то время как вес аргумента о «праве на самоопределение» снижался. Мир всё более соглашался с тем, что решает, какой из двух принципов более важен, тот, кто сильнее.

Для Москвы союз Турции и Азербайджана также теперь выглядел гораздо более интересным и близким контрагентом, чем маленькая и бедная Армения. В особенности после того, как российские усилия по блокированию прозападного курса Грузии увенчались относительным успехом. 

Неудачная война в Украине и международная изоляция окончательно обесценили для России значение союза с Арменией на фоне заинтересованности в лояльности Анкары и потребности в формировании антизападных альянсов. Между Москвой и Анкарой, безусловно, есть противоречия, однако обе столицы считают важным ограничить позиции Запада на Южном Кавказе — в регионе, где они традиционно обладали влиянием, замечает в комментарии для Foreign Affairs автор одной из лучших книг об армяно-азербайджанском конфликте Томас де Ваал. Парадигма «антизападничества» является для Кремля тем приоритетом, который перевешивает практически любые прочие прагматические соображения.

Слабость сильных и бенефициары кризиса

В то же время 20 лет нефтяного бума и разрыв энергетического партнерства Европы с Россией кардинально изменили и международный вес Азербайджана. Европейский союз, стремящийся заменить поставки российского газа, начал обхаживать Баку и наращивать импорт азербайджанского газа, закрывая глаза на репутацию Азербайджана в области прав человека и демократии, пишут в недавнем обзоре эксперты ECFR. Впрочем, по мнению эксперта Chatham House Лоуренса Броерса, роль Азербайджана в нынешних поставках газа в Европу преувеличена: на него приходится покрытие около 10% дефицита импортного газа, который возник после того, как прекратилась основная часть поставок из России. Однако не менее, если не более, важной выглядит транзитная роль Азербайджана (трубопроводы TAP и TANAP), который может связать Турцию с центральноазиатским газовым бассейном.

Так или иначе, по сути, Запад не имел ни политической заинтересованности, ни возможностей в обеспечении гуманитарной миссии по защите прав карабахских армян после признания армянской стороной прав Азербайджана на Карабах. На бумаге западные дипломаты на протяжении десятилетий поддерживали подход к Нагорному Карабаху, основанный на международно-правовых принципах и построенный по образцу разрешения балканских конфликтов, но фактических ресурсов для обеспечения этих бумажных принципов не было, отмечает Томас де Ваал. Точно так же исход армян из Карабаха был предопределен сознанием того, что ни Россия, ни Запад не могут (и не очень хотят) быть гарантами прав карабахских армян под властью Баку. В том числе их права на жизнь.

В то же время, если раньше Азербайджан и Россия были конкурентами на европейском газовом рынке, а Россию неоднократно обвиняли в попытке сорвать поддерживаемые ЕС проекты, связанные с каспийским газом, то энергетический кризис 2022 года перезагрузил их отношения, превратив Россию в страну, крайне заинтересованную в партнерстве с Турцией и Азербайджаном по вопросам энергетического, прежде всего газового, транзита. В обмен Россия позволяет Баку и Анкаре укреплять свое влияние в регионе. 

В целом, за последние три года позиция России в регионе претерпела серьезные изменения: из регионального гегемона и покровителя она превратилась в партнера и сторону, заинтересованную в азербайджано-турецких связях, отмечается в обзоре Chatham House. Парадоксальным образом война в Украине, считавшаяся решительной демонстрацией Россией готовности применить силу, чтобы зафиксировать зону своего влияния, стала фактором быстрого и окончательного распада этой зоны.

Впрочем, в не сильно лучшем положении находится и Европа, отчасти конкурирующая с Москвой за благосклонность союза Турции и Азербайджана в вопросах организации газового транзита. Как и на многих других направлениях, острый конфликт России с Западом и латентный конфликт Запада и Китая открыли перед странами глобального Юга значительные возможности по наращиванию геополитического и экономического влияния. И в то же время обесценили партнерства, казавшиеся раньше вполне выгодными. 

Томас де Ваал отмечает, что в долгосрочной перспективе демократическая Армения выглядит более сильной ставкой для интересов Запада и проектов европейской интеграции, чем хрупкий авторитарный Азербайджан. На то, что утрата Карабаха и ставший возможным после нее разрыв с Россией будут хоть в какой-то степени компенсированы укреплением партнерства с Западом, вероятно, рассчитывают и в Ереване. Однако в сегодняшней острой фазе конфликта России с Западом и в ситуации с неясным исходом войны в Украине почва для таких надежд выглядит не слишком надежной, а Европа — пока слишком неуверенной в себе.