Все войны, которые вела российская армия в постсоветское время, сопровождались вопиющими преступлениями против мирного населения и нарушением законов войны. Такой вывод делают авторы большого доклада Правозащитного центра «Мемориал», обобщающего сотни примеров такого рода, зафиксированных во время первой и второй чеченских войн, войны в Сирии и нынешней войны в Украине. Причиной постоянно растущего уровня военной преступности является принятый российским военным и политическим руководством принцип отказа от расследования подобных преступлений и их сокрытия. Авторы доклада прослеживают цепь системных проблем российской армии, формирующих порочный круг коррупции, военных преступлений и безнаказанности, который оборачивается отсутствием армейской дисциплины и системной военной неэффективностью, ослабляет политическую систему и систему государственного управления в целом.
Авторы доклада Правозащитного центра «Мемориал» «Цепь войн, цепь преступлений, цепь безнаказанности» Остап Голубев, Владимир Малыхин и Александр Черкасов утверждают, что российской армии свойственны системные проблемы, связанные с обращением военных с гражданским населением, а также пренебрежением законами войны и правами человека в обращении с комбатантами. Доклад прямо связывает дегуманизированное поведение российских военных в Украине, преступления в Буче, Мариуполе и других местах с последовательной политикой нерасследования военных преступлений и отказа от наказания виновных из армии и внутренних войск со времен первой и второй чеченских войн.
В докладе приведены сотни примеров, свидетельств очевидцев, заявлений официальных лиц, выдержек из документов, которые иллюстрируют «цепь безнаказанности» российской стороны в конфликтах в Чечне, Сирии и Украине. Хотя доклад по большей части представляет собой единый нарратив, можно выделить несколько ключевых акцентов, обозначающих системные «болезни» российских вооруженных сил.
Во-первых, традиционным является плохое снабжение армии и военных. Плохое снабжение было свойственно и бедной постсоветской армии, участвовавшей в первой чеченской войне, и щедро финансируемым войскам с репутацией «второй армии мира» в сирийской кампании или в войне в Украине. Плохое снабжение — отражение управленческих проблем и структурной коррупции, ведущих к поведенческому разложению личного состава, который вынужден в том числе заниматься самообеспечением за счет местного населения. Авторы доклада утверждают, что эта ситуация воспринимается армейским руководством как стандартная практика. Коррупция и очковтирательство, которым занимается командование, порождают «цепь безнаказанности»: командиры не только не несут ответственности за своих подчиненных, но и не заинтересованы в привлечении их самих к ответственности.
Вторая системная практика — неприцельное оружейное воздействие. И в Чечне, и в Сирии, и в Украине российская армия не заботилась о продуманном и целевом использовании артиллерии и авиации, практиковала широкие штурмы населенных пунктов и операции по зачистке поселений. Все это компенсировало отсутствие разведданных и профессионального планирования. При этом массовая гибель гражданского населения и невиновных никогда не являлись предметом расследования; напротив, командование участвовало и организовывало кампании дезинформации, призванные скрыть эти преступления.
Третий элемент российской «военной культуры» — политические расправы. Практика «фильтрационных лагерей» на оккупированных украинских территориях, о которой стало известно в минувшем году, является продолжением опыта политического воздействия армии на гражданское население во времена первой и второй чеченских войн, утверждается в докладе. Ставшая нормой «фильтрационная система» в Чечне и Украине является прямым нарушением законов войны и прав человека. Кроме этого, армия берет на себя чрезвычайные полномочия по незаконным задержаниям, пыткам, жестокому обращению и несудебным казням. Отсутствие законного контроля правоприменения формирует систему его «феодального» присвоения конкретными командирами.
Систематическое сокрытие военных преступлений со стороны политического руководства — общее свойство отношений политической и военной элиты России, вне зависимости от качества политического режима в гражданской сфере, будь то ельцинские 1990-е или путинская эпоха. Гражданское руководство никогда не поддерживало расследование военных преступлений и поддерживало кампании по их сокрытию. В докладе приводится множество примеров, когда Европейский суд по правам человека выносил решения в пользу граждан и указывал на воспрепятствование правосудию или отсутствие расследований по фактам, требующим правоохранительного участия. Однако на политическом уровне государство отказывалось от защиты и помощи пострадавшим гражданам.
Парадоксальным образом, эта практика отношений политического руководства с военными свидетельствует о недостаточной централизации власти и ослабленном контроле над насилием. Между политическим руководством и корпорациями насилия существуют отчасти договорные отношения. В свою очередь распространяющаяся сверху вниз коррупция делает невозможными установление эффективной дисциплины и работоспобного управления войсками. Коррупция, военные преступления и их безнаказанность формируют порочный круг, исключающий создание эффективной армии.
Доклад не рассматривает эти «язвы» российской армии как родовую черту России. Гражданский пафос доклада ровно в обратном: политики и военные должны как можно скорее признать эти проблемы и выступить инициаторами расследования военных преступлений, наказания виновных и перестройки всей армейской системы. В противном случае даже смена политического режима и потенциальный переход к конкурентной политической системе не станут гарантией гуманизации российской армии и ее методов работы — как это уже не случилось в 1990–2000-х годах.